Владимир Упоров - Повелитель Запретной Магии (СИ)

«Помнишь или нет, мне все равно. Ты убила меня однажды, когда я еще был членом Белого Пламени, выполняя приказ Правящего клана. Спрошу всего один раз: задумывалась над тем, в кого и за что стреляешь?»

Он протянул книжицу обратно. Она взглянула на написанное, потом подняла взгляд на Реннета. На сей раз в серых глазах появилось нечто напоминающее заинтересованность. Хотя лучше наверное это назвать стремлением вспомнить.

«Ты. Год назад. Огромная огненная сфера» , – появились на пергаменте слова.

Юноша кивнул и указал на последнюю строчку написанного им самим.

Молчание, или вернее – бездействие угольного стержня длилось больше времени, чем было ранее. Но потом она все же взялась за него и на новом листке появились следующие слова:

«Стало бы тебе от этого лучше? Или мне?»

Бесспорно, вопрос угодил в самую точку. Даже знай она, для чего убивает и кто был ею убитый, ничего бы не изменилось. Во всяком случае, самому Реннету это не дало бы ничего. Отказалась бы девушка от выполнения приказа, узнай всю правду? Ренегат не мог позволить льстить себе. Однако то, что сейчас она выдала ему такой ответ, доказывает факт самого размышления. Она думала над этим, достаточно много думала.

Прошлый отряд Гончих, существовавший еще более века назад, следовал тем же принципам. Они выполняли приказ ордена, не вдаваясь в подробности. Наверняка на их руках была кровь невиновных в том числе. Тем не менее, их существование также спасло немало жизней. И сравнивая прошлый и нынешние отряды, носящие одно название, Реннет уверенно мог сказать, что последний во много раз хуже. С Чистым Светом то же самое. Далеко не многие согласились бы с тем, что их деяния несут в себе одно лишь зло.

Впрочем, все вышеперечисленное не отменяет того, что Реннет имеет право на справедливое возмездие.

– Думаю, сама понимаешь, как сильно я тебя сейчас ненавижу и хочу убить? – продолжил он вслух. – Один мудрец-священник, написавший немало книг, как-то сказал, что быть человеком – значит уметь прощать. Я считаю эти слова правильными. Умение прощать – признак человечности. Однако, даже умея прощать, должен ли я это делать? Обязан ли простить того, кто лишил меня всего?

«Ты жив и сейчас стоишь передо мной» , – написала та, отчего Реннет громко рассмеялся, а затем наотмашь ударил лучницу прямо по лицу. Девушку отбросило назад. После, подобрав выпавшую из ее рук книжку, юноша долго писал. Он не хотел, чтобы читая по губам, она поняла хоть одно слово не так, как нужно.

«Когда посреди схватки в твое плечо с тупой болью входит стрела и холод безнадежности заполоняет разум; когда осознаешь, что магия, на которую надеялся, больше тебе не повинуется; когда вокруг десятки врагов, жаждущих проткнуть тебя мечами или сжечь живьем; когда изо-всех сил пытаешься выжить и сердце судорожно дергается в груди; когда, после всех бесплодных попыток, холодная сталь входит в твое тело и сознание медленно разлетается в клочья – это по-настоящему страшно! Никогда не забыть мне того мгновения! Испытываю к тебе ненависть от всего сердца и желаю, чтобы ты сдохла, прочувствовав то же самое, что чувствовал тогда я!»

Ни один нормальный человек, какой бы ни была ситуация, такого писать не стал бы. Истинное желание Реннета выглядело уродливо, от нее веяло черной злобой.

Разумеется, есть много тех, кто считает, что подобное не должно произноситься, что ненависть – есть величайший грех. Но к таким людям Реннет обратился бы с одним единственным вопросом: Вы когда-нибудь умирали?

Есть мнение, что смерть безболезненна сама по себе и смахивает на погружение в сон. И в каком-то смысле это правда. Реннет испытывал телесную физическую боль только до полной потери сознания. Но что случилось вслед за этим… сложно описать словами. Он до сих пор считал, что испытал в тот момент самые страшные мгновения. Ощущение, будто твое сознание медленно угасает, разлетается на мельчайшие частички. Память и все воспоминания начинают уходить одна за другой. Следом за ним эмоции и чувства, что ты когда-либо испытывал. И наконец, когда приходит очередь мыслей, жуткую пустоту начинает заполнять мерзкий липкий холод и тьма…

Если кто-то считает, что Реннет абсолютно бесчувственный и бесстрашный человек, очень жестоко ошибается. В жизни молодого мага бывало немало событий, глубоко впечатавшихся в его душу. Боль жила рядом с ним постоянно. А собственная смерть стала для него травмой, незаживающей раной. Поэтому написав эти строки, он показал истинного себя.

– Но… я не стану убивать, – произнес он вдруг, пристально глядя на чародейку-лучницу. – Если сейчас поддамся желанию, боюсь, никто уже не остановит… Даже не думай, что когда-нибудь прощу.

«Что это все значит?» – появился вопрос в книжке. На слова о ненависти она предпочла не отвечать. Да и Реннету, собственно, ничего слышать об этом не хотелось. Множество людей, уже покинувших Пределы, наверняка ощущали то же самое по отношению к нему.

– Отпустить тебя будет глупо, так что остаешься с нами, без оружия. Твой лук я лично уничтожу. Присматривать за тобой будет старый знакомый. Но советую учесть: выкинешь что неподобающее, первым расправлюсь со старым знакомым, у тебя на глазах, медленно и мучительно.

Больше Реннет не мог с ней говорить, иначе не удержался бы и убил на месте. Проклятие, что он сам на себя наложил, никогда не дремало, продолжая ослаблять его разум и волю к сопротивлению. Он даже не знал, сколько сможет выдержать.

Ладан смотрел на него так, будто не ожидал такого поступка. Не зная о том, что именно его знакомая в свое время стала причиной гибели юного мага, только что ступившего на путь ренегатства, Призрак посчитал, что он не пощадит врага. Поэтому, когда тот сообщил ему о принятом решении, не смог найти слов для благодарности.

Реннет же предвидел похожую реакцию, потому был краток.

– Жизнь твоей подруги-лучницы обойдется тебе дорого, надеюсь, понимаешь. С этого момента ты будешь беспрекословно принимать любое мое решение, выполнять любой приказ. Никакого личного или собственного мнения у тебя больше нет, пока оно мне не потребуется. А если не готов ради той женщины пожертвовать всем, что имеешь – откажись сейчас же!

– То есть, ты торгуешь жизнью другого человека ради собственных интересов? Требуешь взамен полного подчинения?

– Именно. Лишь согласившись, ты докажешь мне, что для тебя она бесценна.