Владимир Упоров - Повелитель Запретной Магии (СИ)

– Слышала, он снова натворил дел, – продолжила она, так и не дождавшись ответа от мистика. – В лагере только это и обсуждают, как недавно обсуждали мое предательство.

За короткой репликой слышалось самоуничижительное фырканье.

Поначалу Катарина намеревалась проигнорировать ее, но после таких слов решила ответить:

– Две совершенно разные ситуации, потому не вздумай их сравнивать. Реннет не предавал Гончих и наших союзников.

Кассандра улыбнулась.

– Как грубо напоминать мне о том, что я предатель. Возможно ты права и в наших с ним историях больше различий, нежели схожести. Но вообще я вела немного в ином направлении.

– В ином?

– Ему плевать, что подумают и скажут другие, по большей части. Он недолго думал, когда просил меня остаться в отряде и даже заботливо предупредил, что отношение всех сильно изменится. Ощущать их взгляды очень неприятно, честно говоря. Ты ведь и сама с подобным знакома.

– Не понимаю, к чему ты клонишь! – начала злится мистик. Все эти хождения вокруг да около ей порядком надоели. А ее манеру поведения, если честно, Катарина невзлюбила с момента первой встречи. Чародейка держалась так, будто все обо всех понимала.

– Да ничего, – пожала плечами та, а затем едва заметно подмигнула. – Глядя на него я осознала кое-что важное для себя. Не такие уж и большие у меня неприятности. Подумаешь, кто-то плохо относится, а кто-то сторонится. Счастье никогда не зависело от всех, только от нескольких очень важных мне людей. Он точно такой же. Валент, дьюрар, ты и теперь даже я – все мы изменили отношение друг к другу. Возможно, потому что он видит нас в ином свете, не монстрами и предателями. А конкретно к тебе у парня вообще личный интерес, – усмехнулась она. – Не думаю, что меня он готов простить и довериться без сомнений, однако при всем этом не считает такого рода мелочи достаточными для ненависти.

– Он вообще мало кого всерьез ненавидит и кажется мне, что способен побороть эту ненависть, если она появилась, – вставила свое слово мистик.

– Согласна, но не совсем, – вдруг качнула головой та.

– То есть…

– Его ненависть порой бывает разрушительной и неудержимой, но чаще направлена в него самого, в его собственную душу, потому мы ничего не видим, не видим последствий. И потом, он привык вглядываться во тьму, потому не воспринимает все темное как злое. Честно говоря, словами я не смогу тебе всего объяснить, но поневоле возникает вопрос: Что для него истинное зло? Кому как не тебе нужно найти ответы на все вопросы о его душе.

Кассандра ушла, а Катарина осталась на месте, размышляя о сказанных ею словах.

«Действительно, что же он ненавидит? Когда-то утверждал, помню, что ему не по нраву люди двух типов. Одни – это те, кто возлагает свою ответственность на других, а другие – принимающие чужую ответственность на себя. Недавний случай с матерью Роуз вполне подходит под эти категории. Она благополучно воспользовалась любовью дочери, заставляя ее жалеть себя. Та, в свою очередь, терпела бог знает что, лишь бы не думать собственной головой и удовлетворить все ее капризы. Можно сказать, мать свалила бремя на дочь, а она безропотно взяла все на себя. Достаточно типичная семейная ситуация, если бы не ужасные последствия. Но… есть кое-что, что меня смущает в данной теории. Реннет никогда не говорил, что готов убить человека из ненависти. Наверное, то же самое имела в виду Кассандра…»

Она вспомнила лицо юноши в момент, когда был нанесен злополучный удар. В нем определенно не чувствовалось ненависти. Тогда что еще?

Мистик думала, прокручивала в голове все по порядку, стремясь сложить целостную картину, но все равно оставались пробелы.

Недостающие куски любезно преподнес ей Лангиниус, во время ужина. Так же как она, дьюрар сидел донельзя задумчивый. Заметившая это, Валент не постеснялась полезть к нему с расспросами:

– О чем ты постоянно думаешь?

Как всегда, вопрос прозвучал раздражительно и грубо, но, тем не менее, тот ответил ей коротким «О будущем». Наемнице такой ответ явно показался скучным.

– Подружка, да? Наверняка у тебя на родине ждет красавица с клыками и такими же зубастыми ребятишками.

– С чего вообще такой вывод? – удивился тот искренне.

– Разве нет? Или красавиц несколько? Ты, помнится, говорил, что у вас принято многоженство. Просто отвратительно становится при мысли…

«Об этом-то они когда успели поговорить?» – в буквальном смысле оцепенела Катарина. Она видела, как между наемницей и хищником то и дело пробегают странные искры, однако не думала, что у них до таких разговоров дошло. Реннет и она сама долгое время держали дистанцию и не заговаривали на серьезные темы, чтобы не усложнять друг другу жизнь.

– Я не говорил «принято»! У нас допускается такого вида брак и это верно, но похожие случаи больше исключение, нежели закономерность, – отбивался Лангиниус, стремясь совладать с разыгравшимся воображением девушки. – И потом, семья – нечто более серьезное, чем близость и совместное проживание. Это цепи, связывающие двух дьюраров между собой. Раздражают, причиняют боль, но если один провалиться в пропасть, остальные удерживают его теми же цепями и поднимают. Будь у меня семья, не шатался бы по чужим землям.

Валент замолчала, то ли размышляя над его словами, то ли уже переключившись на другую, более интересную тему. Неподалеку от них два совсем еще юных мага обменялись мнениями:

– Какие ужасы он описывает.

– Ага, это что получается, женитьба принесет сплошные страдания?

Катарина же поняла для себя нечто важное. До этого момента нить ускользала у нее из рук, однако теперь женщина начала понимать мотивы, которыми руководствовался Реннет. И после ужина она навестила его.

Прихватив вторую кружку с горячим чаем, заваренным из недавно собранных диких яблоневых и малиновых листьев, мистик подсела к нему. Тот с едва заметным беспокойством посмотрел на нее, но протянутую кружку взял без лишних колебаний.

– Какой чай тебе нравится, или же предпочитаешь другие напитки? – спросила она.

– К чему этот вопрос?

– Пытаюсь узнать, что тебе по нраву, а что не любишь.

Отговорки или молчание не сработают. Реннет был уверен в этом уже по одному взгляду на выражение ее лица. С другой стороны, не отвечать на столь безобидный вопрос у него не нашлось повода.

– Нравится красный и зеленый, который из мяты и смородины. Еще конечно бобовый напиток. А вот белый чай совсем не нравится.