Год дракона (СИ)

– На глаз песий. Ведь близко подобрались, а? Мож, сказать Лександру Николаичу-то?

– Какой еще глаз? Что ты брешешь? – Иван даже немного отодвинулся от товарища.

– Ну как же… – Степан был страстным любителем баек и сказов, а потому нетерпеливо облизал губы и тут же поведал историю, которую слышал по весне от старожила Нестора Петровича.

***

Нестор Петрович прожил долгую и насыщенную приключениями жизнь, о чем охотно повествовал слушателями всех возрастов. Был он низеньким и иссушенным жизнью старичком, с сильно сморщенным лицом, покрытым клоками реденькой бороденки. Но имелась у Нестора одна приметина: левый его глаз был карим, с кровавыми прожилками, а правый – светло-серым, вписанным в желтое яблоко, и постоянно слезился. Из-за этого в Ключах к старику относились по-разному. Одни его уважали, почитая как мудрого человека и всячески привечая. Среди других Нестор слыл балаболом и юродивым. И хоть обижать его не обижали, но в дом не звали и браги не наливали.

Степан Мурашов Нестора уважал и даже побаивался, а его жена Акулина и вовсе считала деда ведьмаком и страшилась, что он нашлет на их семью напасти, если его невзначай обидеть. Посему в дом Мурашовых Нестор Петрович захаживать любил.

На Герасима Грачевника он тоже по обычаю шатался по деревне с байками про кикимор в поисках слушателей, но главным образом – дармовых харчей, и забрел к Мурашовым. Жена Степана изобразила радушие, но обмерла в душе и, незаметно двигая губами, прочла молитву архистратигу Михаилу. Нестор же был человеком пожилым и почти всегда голодным, а потому был рад задержаться там, откуда не только не гнали, но и за стол усаживали. Кроме этого, старик был излишне чувствителен к утробе, которая требовала возлияний, а потому остался бы трапезничать, прочти Акулина хоть все молитвы от злых духов по три раза и вслух.

Степан, как глава семьи, уселся с гостем за стол, благо оба его пострела, пяти и семи лет, убежали на улицу гонять кикимор и шуликунов. Тогда-то, наевшись щей да пирогов с морковью, Нестор Петрович и поведал гостеприимным хозяевам сказ про Горного Владыку. Началось все с невинного желания Степана сменить тему. Поглощая щи с пирогами, старик подробно пересказывал мытарства какого-то Клима Митрофановича, и в какой-то момент Мурашов порешил, что с него хватит выслушивать сплетни, и спросил напрямик, что рассказчик думает о небывалом снегопаде, который на прошлой неделе чуть не по пояс засыпал деревню. Нестор крякнул, огладил костлявыми пальцами рубаху на груди и со знанием дела изрек:

– Видно, Владыка хочет камень понадежнее спрятать.

– Какой Владыка? Какой камень? – встрепенулся Степан.

– Известно какой, – хитро прищурил старик слезящийся глаз. – Волшебный.

– Волшебный? – эхом повтори Степан.

– Чи-ра-дей-ствен-ный! – уточнил Нестор.

– И откуда ж у нас такие камни? – продолжал изумляться слушатель. – Обронил, что ли, кто?

– Ну как сказать… Камень-то, вишь, силу имеет, поэтому манит к себе всякий сброд.

– Какой сброд? – теперь уже насторожилась Акулина.

– Известно какой. Мошенников да людей на руку нечистых. Нашелся, вишь, такой, Акулина. Алчный да без царя в голове. Взял да и украл камень у Владыки.

– А Владыка-то кто сам будет? Царь ли какой? – уточнил Степан.

– Не царь, но властитель сущего, твари какой али нежити.

– Диавол? – испугалась Акулина, а ее муж поспешно перекрестился.

– Типун тебе! Какой диавол?! – замахал руками Нестор Петрович. – Горный Владыка. Урал-батюшка. Творец всех мест, где мы живем – всякого камушка, былинки и твари животной.

– А как же Бог? В Святом Писании сказано, что это он создал землю, – заспорил Степан.

– Верно сказано, перечить не стану, – внезапно согласился старик. – Только, вишь, земля-то огромна, бескрайня. И Богу непременно нужны были помощники, чтобы подсобить в разных дальних землях. А как работа-то завершилась, так, вишь, все пряники главному Богу досталися.

– У нас в артели тоже так было, – поддакнул Степан, которому поступок Господа Вседержителя напомнил об одном происшествии. – Парни пашут, руки в кровь стирают, а все благодарности – главному артельщику. Дескать, он молодец.

– А я об чем говорю! – обрадовался Нестор, что не придется держать теологический диспут.

Степан тоже повеселел, забыв об изначальном пугающем предмете разговора. От слов старика ему несколько полегчало. Во-первых, от того, что порядок на небесах сильно совпадал с порядком на земле. Не только здесь не ценились усилия простых трудяг, но и там, в высших сферах, тоже. А во-вторых, Нестор рассеял его недавние сомнения. Степан сам считал, что богу одному было не справиться с таким огромным миром за шесть-то дней. Правда, своими опасениями Мурашов боялся с кем-либо делиться, чтобы никто не усомнился в его вере. Не дай бог, еще посчитают его нехристем да побьют камнями.

Нестор же, тем временем воспользовался молчанием хозяина дома, чтобы продолжить рассказ.

– Трудился, значить, Горный Владыка в наших землях, лепоту наводил. Но не один, а тоже с помощником – верным псом. Вида он был самого наиустрашающего: тулово, вишь, собачье, а голова – как у ящера. Да и хвост длинный, гибкий, скользкий. Он этим хвостом ударит – так и русло для реки готово. Владыка в своем чудище души не чаял, а уж пес, понятно дело, за хозяином, как привязанный бегал. Чуть что – первый помощник в деле.

Только вот беда приключилась с этим образиной. Когда Горный Владыка закончил сотворение гор и лесов, рек и озер, то прилег отдохнуть после трудов праведных, а пса своего подручного отпустил порезвиться. Чудовище и забралось на самую высокую гору, чтобы полизать облака. Но гора была такая высокая и крутая, что озорник сорвался вниз и разбился об острые камни.

– Как же он так?! – распереживалась Акулина. – Добаловался, бестолочь!

– Да, – крякнул Нестор и повертел в пальцах пустую кружку.

Степан верно истолковал безмолвную просьбу и едва заметно кивнул жене. Та беспрекословно вынула из прохладной клети четверть браги и плеснула гостю в кружку. Морщинистое лицо Нестора Петровича немного расправилось от благодарной улыбки. Он царским жестом поднял кружку, словно кубок, и пригубил хмельной напиток.

– Так что же Горный Владыка? – нетерпеливо затребовал продолжения Степан. – Оживил, что ли, своего пса неразумного?

– Да какой там! – старик поморщился и еще отпил браги. – Скалы были острые, что твои ножи. Искромсали бедного пса так, что от него остался лишь один глаз.

Акулина ахнула, а ее муж расстроенно покачал головой.

– Очнулся ото сна Владыка и зовет животину свою. Раз зовет, два зовет – не отзывается пес. Тогда Владыка отправился икать его, а когда нашел растерзанное тело, то заплакал горючими слезьми. Ничто уже не могло вернуть к жизни непутевую псину. Делать нечего. Подобрал Владыка все, что осталось – лишь голубой, как озеро, глаз пса, положил за пазуху и отныне везде носил с собой. В память о погибшем преданном друге.