Андрей Уланов - Крысолов

– Что это?

– О, это воистину потлясающее кушанье, – щебечущий акцент, вдохновенный блеск глаз и пестрое шелковое одеяние придавали трактирщику сходство с певчей птицей – вернее, с певчим страусом, мысленно усмехнулся Диего, ведь габариты айнца сами по себе служили отличной рекламой его заведению.

– Таи-гили, по-вашему, – рыба в наряде боевого слуги, – дядюшка Хо указал кончиком ножа на правый эполет Диего. – Оценна, оценна вкусна. Поплобуйте, тан капитан, всегосеньки один кусоцек и лучаюсь вам, не сможете уйти, пока не съедите все.

– Ох-х… ну ладно, – сдался Раскона. – Давайте сюда эту вашу… гили в мундиле.

Торжествующий айнец опустил поднос на стол. Диего вздохнул, взялся за нож – и с трудом удержал на лице маску невозмутимости, когда из первого разреза на боку рыбы вместе с рисом высыпалось что-то маленькое, черное, извивающееся…

– А это что? – осведомился он, для верности потыкав черенком вилки в интересующий его объект.

– О, эта и есть суть таи-гили, – начал объяснять айнец. – Ламаки. Маленький лыбка, но совсем-совсем быстлая, пложоливая и опасная. Нападай на большой лыба влоде этот ладужный окунь, плоглызай маленький дылка под плавник и целез него попадай внутль много-много ламаки. Большой лыба они съедай, быстло-быстло, изнутли, только цешуя да кости оставайся. А я тут как тут – хватай, поджаливай! Жаленый ламаки с лисом – оценна вкусна, тан капитан.

– Может быть, – пробормотал Раскона, с еще большим подозрением глядя на пиявкоподобную рыбешку. – Но что-то мне сегодня…

Резкий, пронзительный звук заставил вздрогнуть не только капитана и трактирщика, но, казалось, всколыхнул даже раскаленный полуденный воздух над крышами Сан-Фокси.

– Мне надо идти!

– Тлуба фолта иглай, всех зови, – подтвердил трактирщик. – Но капитана не беспокойся, – добавил он, заметив, как поднявшийся Раскона озабоченно выглядывает в окно. – Пони вам не нада искать. Мой зови племянник Джим и племянник Хосе – на коляска они вас домцать к самому фолту быстлее ветла. Пони по мосткам не плойдет, коляску понесут.

– Буду весьма признателен, дядюшка, – радостно сказал Диего. Предложение было и впрямь заманчивым – не столь уж многочисленные в Сан-Фокси гномские пони славились покладистостью характера, выносливостью и другими положительными качествами, но вот резвость в списке их достоинств отсутствовала. Лошади же – числом две головы – имелись только в конюшне губернатора и в Сан-Фокси, в силу его рельефно-архитектурных особенностей, служили больше статусным атрибутом, нежели средством передвижения. Для последнего им явно недоставало крыльев.

– Сейчас ласполяжуся!

В одном пункте своих обещаний дядюшка Хо все же ошибся – запряженная племянниками коляска доставила Диего не к самому форту, а лишь к подножью скалы, на которой высился ключ к гавани Сан-Фокси. Дальнейший путь маленький тан проделал в клети подъемника, старательно изучая проплывающую мимо поверхность камня – и столь же старательно не думая о пустоте под ногами.

Другого пути наверх не было. Раньше он имелся – скалу, послужившую основанием для форта, соединял с соседней горой узкий перешеек. Именно по нему прошли сквозь картечные залпы штурмовые роты барона Фрей-Требиля. Взяв же форт, фряги позаботились, чтобы никто не смог повторить их путь или продемонстрировать иные изыски теорий маршала Набова – а магия земли в сочетании с пороховыми зарядами позволила им преуспеть в этом начинании.

Теперь отвесный склон окружал крепость со всех сторон – как шутили в Сан-Фокси, любому, кто попытается взять форт штурмом, стоит для начала научиться летать.

Диего их оптимизма не разделял. Форт казался неприступным – пока его стены не сметены тяжелыми ядрами, пока у защитников есть порох, вода и силы удержать в руках клинок. Но если враг окажется силен и при мозгах, все вышеперечисленное закончится весьма быстро. Этот мир пока не знал действительно неприступных крепостей – только легенды о считавшихся таковыми.

– Ну что еще у тебя приключилось, Мануэль?

Стоявший на краю обрыва ун-майор ги Сикейрос протянул Диего дальновзор и кивнул в сторону моря.

– Гости! – сухо сообщил он.

Если верить заметной припухлости лица и узеньким щелочкам-глазам, вчерашняя гулянка в «Белой сове» закончилась много позднее, чем предполагал покинувший таверну в полночь Диего. А судя по белеющему между незастегнутыми пуговицами мундира пузу, нежданные визитеры нарушили своим появлением послеобеденный сон тана коменданта. Крайне рискованный поступок – с этим согласился бы любой, хотя бы отдалено знавший ун-майора.

– И какие гости! – подстраивая резкость, пробормотал маленький тан. – Целых два линкора. Один точно трехдечник, борт второго не разберу.

– Там две полосы.

– Значит, пушек семьдесят-восемьдесят, – сказал Раскона. – Если, конечно, это не уловка.

– Флагов не подняли, – вполголоса заметил ги Сикейрос.

– Не больно-то и нужно, – усмехнулся Диего. – Имея такого роскошного дракона в носу. Кто, кроме ликтского флота, посмеет украсить свой княвдигед подобным образом?

– Фряги.

– Нет. Ликты рисуют Белого Дракона с реального красного, а Черного – с зеленых, фряги же и мы поступаем наоборот.

– Никогда, – брезгливо произнес комендант, – не забивал черепок подобной мутью.

– А между тем, – сказал Раскона, – эта драконологическая деталь была одним из основных расхождений Церкви с катаринцами. Четыреста лет назад, еще до первых костровых походов – хотя некоторые считают борьбу с катарианской ересью за их предтечу. За этот спор теологов множество людей заплатили жизнями… так что, – закончил Диего, – не сомневайся, это ликт. Я знаю, что говорю.

– Это может быть трофей, – продолжил упорствовать ун-майор, – и тогда перед нами фряги.

– Как же… второй, кстати, похож на кумберляндца. Фряжская эскадра из двух трофеев – таких чудес этот мир еще не знал, Мануэль!

Маленький тан мог бы добавить, что, по его мнению, сейчас война между Итореном и Фрязией – дело в принципе не очень вероятное. После нескольких мятежей и вчистую проигранной «тарифной войны» с Кумберляндом король Гнат уже опасался раскачивать лодку так же, как в первые годы своего правления. Вдобавок, в составе действующей в море Рэйко фряжской эскадры адмирал-комиссара Морсини был всего лишь один линкор первого класса: стопушечный «Триумфатор», кормовую надстройку которого сложно было бы не узнать даже на таком расстоянии.

Ни один из этих доводов Раскона так и не успел высказать, потому что ун-майор Мануэль ги Сикейрос начал богохульствовать. Предаваться этому занятию он, как было превосходно известно Диего, мог не меньше четверти часа без повторов. Поэтому маленький тан отошел на пару шагов, – на тот случай, если какое-нибудь проклятье ун-майора вызовет особое раздражение небес, – и продолжил изучать приближающуюся эскадру. Кроме уже помянутых линейных кораблей, в нее входили два фрегата, кеч и еще один корабль, разглядеть который мешали паруса линкоров.