Сара Маас - Двор Тумана и Ярости

— Внутри нашего круга, — сказал он спокойным голосом, — существует разделение по рангам. Амрен вторая после меня, кто является командиром.

Женщина? Должно быть, на моем лице читалось удивление, потому что Рис сказал:

— Да. И Мор моя Третья. Только дурак будет думать, что иллирийские войны являются высшими хищниками в нашем кругу.

Непочтительная, веселая Мор — Третья после Высшего Лорда Ночного Двора. Рис продолжил:

— Ты поймешь, что я имею в виду, когда познакомишься с Амрен. Она похожа на Высшую Фэ, но нечто другое скрывается под ее кожей.

Рис кивнул проходящей мимо парочке, которая склонила голову в знак приветствия.

— Возможно, она старше, чем этот город, но она тщеславна и ей нравится собирать безделушки и другие вещи, словно огнедышащий дракон в пещере. Поэтому… будь начеку. У вас обоих крутой нрав, если вас спровоцировать, а я не хочу никаких сюрпризов сегодня вечером.

Некая часть меня не хотела знать, каким именно существом она была.

— Если мы ввяжемся в драку, и я сорву с нее ожерелье, она поджарит меня и съест?

Он хмыкнул.

— Нет, Амрен сделает намного — намного хуже, чем это. В последний раз, когда Амрен и Мор поссорились, они превратили мой любимый горный курорт в пепел.

Он поднял бровь.

— Если уж на то пошло, я самый могущественный Высший Лорд в истории Прифиана, и я перебил Амрен в разговоре лишь однажды в прошлом столетии.

Самый могущественный Высший Лорд в истории.

Бесчисленные тысячелетия они существовали здесь в Прифиане, Рис — Рис с его ухмылкой, сарказмом и соблазняющим взглядом…

Но Амрен была хуже. И старее чем пять тысяч лет.

Я ожидала появления страха; ждала того момента, когда мое тело отчаянно завопит и будет искать способ избежать этого ужина, но… ничего. Быть может, если все так закончится, это будет милостью.

Широкая ладонь схватила мое лицо — достаточно нежно, чтобы не навредить, но довольно сильно, чтобы заставить меня посмотреть на него.

— Никогда больше не думай об этом, — прошипел Рис, ярость плясала в его глазах. — Ни на одну чертову минуту.

Эта связь между нами натянулась, и мои медлительные ментальные щиты рухнули. На мгновение, как это случилось Под Горой, я оказалась в его теле — смотрела на себя его глазами.

Я не осознавала… как я выглядела …

Мое лицо было изможденным, мои скулы заострились, а серо-голубые глаза были тусклыми с растянувшейся фиолетовой синевой под ними. Полные губы — рот моего отца — были бледными, а мои ключицы выпирали под толстым шерстяным свитером, который обнажал декольте. Я выглядела словно… словно ярость и горе, и отчаяние съедали меня заживо, словно я снова голодала. Не из-за еды, но…. но по причине нехватки радости и жизни..

Затем я снова вернулась в свое тело, смотря на него.

— Это трюк?

Его голос был хриплым, и он убрали руку с моего лица.

— Нет, — он наклонил голову в сторону. — Как тебе удалось пройти сквозь него? Мой щит?

Я не знала о чем он говорит. Я ничего не сделала. Просто… скользнула. И мне не хотелось говорить об этом, не здесь, не с ним. Я метнулась прочь, мои ноги — такие худые, такие бесполезные — горевшие с каждым шагом вверх по холму.

Он схватил меня за локоть, снова с тактичной мягкостью, но сильно, что заставило меня остановиться.

— Во сколько разумов тебе удалось случайно проскользнуть?

Люсьен..

— Люсьен? — короткий смешок. — Что за жалкое место.

Я издала низкое рычание.

— Не лезь ко мне в голову.

— Твой щит опущен.

Я подняла его.

— Ты с тем же успехом могла бы выкрикивать его имя мне.

Снова этот задумчивый наклон головы.

— Возможно, ты обладаешь моей силой …

Он кусал нижнюю губу, а затем фыркнул.

— В этом есть смысл, если моя сила передалась тебе — что, если мои щиты иногда ошибочно принимают тебя за меня и позволяют тебе проскользнуть. Поразительно.

Я размышляла, а не плюнуть ли ему на ботинки.

— Забери свою силу. Она мне не нужна.

Хитрая улыбка.

— Не выйдет. Эта сила привязана к твоей жизни. Единственный способ забрать ее — это убить тебя. Но, поскольку мне нравится твоя компания, я, пожалуй, откажусь.

Мы прошли несколько шагов перед тем, как он сказал:

— Ты должна быть бдительной и поддерживать свои ментальные щиты. Особенно сейчас, когда ты увидела Веларис. Если ты когда-нибудь направишься куда-либо еще, за пределы этих земель, и кто-то проскользнет в твой разум и увидит это место… — он сжал челюсть. — Мы зовем их дэмати — те из нас, кто обладает способностью проникать в разумы людей, что похоже на переход из одной комнаты в другую. Такие как мы — это большая редкость, и эта особенность проявляется лишь, когда сама Мать пожелает этого, но достаточное количество нас разбросано по всему миру, так что многие, в основном, те, кто занимают руководящие посты, тренируются против наших навыков. Если бы ты когда-нибудь встретилась с дэмати с опущенными щитами, они бы получили то, что хотели, Фейра. Более могущественный сделал бы тебя своим безвольным рабом, заставил бы тебя делать, что ему бы хотелось, и ты никогда бы не узнала об этом. Мои земли остаются тайной для чужаков, здесь тебя не обнаружат, но кроме этого, ты могла бы быть весьма ценным источником информации.

Дэмати — теперь я одна из них, если я и правда могла делать подобные вещи? Еще один проклятый повод у людей, чтобы шептаться за моей спиной.

— Я полагаю, что при потенциальный войне с Хайберном, армия короля даже не будет атаковать это место? — Я махнула рукой на город вокруг нас. — Так, что твой избалованный народ… те, кто не могут защитить свои сознания — они получают твою защиту и не будут сражаться в то время, как остальные будут истекать кровью?

Я не дала ему ответить, и просто ускорила свой шаг. Удар ниже пояса, довольно по-детски, но… Внутри, внутри я стала далеким морем, безжалостно бушующим, тем, что металось шквалами, разрывающими любое чувство того, где могла быть поверхность.

Рис держался на шаг позади меня до конца нашей прогулки до дома.

Некая маленькая часть меня шептала, что я могу пережить Амаранту; пережить уход от Тамлина; я могла пережить переход в это новое, незнакомое мне тело … Но та пустота, ледяная дыра в моей груди … Я не была уверена, что могла пережить это.

Даже в те годы, когда меня отделяла всего неделя от голодной смерти, та часть меня была полна красок, света. Быть может, становление фейри уничтожило ее. Может, Амаранта уничтожила ее.

Или я сама сделала это, когда пронзила кинжалом сердца тех двух невинных фейри, и их кровь согрела мои руки.

* * *

— Категорически нет, — сказала я, стоя на крыше дома, где был разбит маленький сад; мои руки засунуты глубоко в карманы пальто, чтобы уберечь их от кусающе-холодного ночного воздуха. На крыше было достаточно места для нескольких кустарников в ящиках, круглого железного столика с двумя стульями и для меня с Рисандом.