Сара Маас - Двор Тумана и Ярости

Я бы никогда не предала то, что мне было известно. Но я подозревала, что он видел это в моих глазах — печаль этой мысли.

— Я знаю, что должен смотреть на тебя, — сказал Тарквин, — и видеть, что он превратил тебя в своего питомца, монстра. Но я вижу в тебе доброту. И я думаю, что это заставляет поразмыслить о нем больше, чем что-либо другое. Я думаю, это показывает, что у него и тебя может быть много тайн.

— Прекрати, — выпалила я. — Просто… прекрати. Ты знаешь, что я не могу ничего рассказать тебе. И ничего не могу обещать. Рисанд — Высший Лорд. И я служу его двору.

Тарквин опустил взгляд на пол.

— Извини меня, что был так напорист. Я все еще учусь, как играть в игры дворов — к огорчению моих советников.

— Я надеюсь, что ты никогда не научишься играть в эти игры.

Тарквин посмотрел мне в глаза, на его лице было осторожное, но несколько мрачное выражение.

— Тогда позволь задать тебе прямой вопрос. Это правда, что ты ушла от Тамлина, потому что он запер тебя в своем доме?

Я постаралась отогнать воспоминания, ужас и страдания моего разбитого сердца. Но я кивнула.

— И это правда, что ты была спасена из заточения Ночным Двором?

Я снова кивнула.

— Весенний Двор — мой южный сосед. У нас с ними тесные связи. Но если меня не спросят напрямую, я не упомяну, что ты была здесь.

Вор, лгунья и манипулятор. Я не заслуживала союза с ним.

Но я склонила голову в знак благодарности.

— Покажут ли мне и другие коллекции сокровищ?

— Золото и драгоценности не достаточно впечатлили тебя? Что же твой глаз торговца?

Я постучала по шкатулке.

— О, я получила то, что хотела. Сейчас мне любопытно увидеть, насколько ценен союз с тобой.

Тарквин засмеялся, звук отразился от камня и сокровищ вокруг нас.

— Я в любом случае не горел желанием идти сегодня на свои заседания.

— Какой безрассудный, непослушный юный Высший Лорд!

Тарквин снова взял меня под локоть, поглаживая мою руку и выводя из комнаты.

— Знаешь, я думаю, что тебя тоже было бы очень легко полюбить, Фейра. И еще легче стать твоим другом.

Я заставила себя смущенно отвернуться, пока он запирал дверь позади нас, положив ладонь на поверхность над дверной ручкой. Я услышала щелканье замков, скользящих на свое место.

Он привел меня в другие комнаты под замком — одни заполненные драгоценностями, другие оружием, третьи одеждой предыдущих эпох. Он показал мне одну, что была заполнена книгами, и мое сердце ёкнуло, но там ничего не оказалось. Ничего кроме кожи, пыли и тишины. Никакой струйки силы, что была бы похожа на мужчину рядом со мной — ни намека на книгу, которая была мне нужна.

Тарквин привел меня в последнюю комнату, полную ящиков и стеллажей, завешенных тканью. И когда я увидела все произведений искусства, маячащие за открытыми дверьми, то сказала:

— Я думаю, что увидела достаточно на сегодня.

Он запер комнату и не задавая вопросов отвел меня обратно на гудящие, залитые солнцем верхние этажи.

Должны быть другие места, где она может храниться. Если только она не находится в другом городе.

Я обязана была найти ее. Скоро. Рис и Амрен не могли растягивать свои политические дебаты вечно, и рано или поздно нам придется вернуться домой. Я только молилась, что найду ее достаточно быстро — и не буду ненавидеть себя за это еще больше, чем сейчас.

* * *

Рисанд лежал, развалившись на моей кровати так, словно она ему принадлежала.

Я бросила один взгляд на его руки, скрещенные за головой, длинные ноги, свисающие с края матраса, и стиснула зубы.

— Чего ты хочешь? — Я хлопнула дверью достаточно громко, чтобы подчеркнуть холод моих слов.

— Как я понимаю, заигрывание и хихиканье с Тарквином ничего хорошего не принесли?

Я бросила шкатулку на кровать рядом с ним.

— Это у тебя надо спросить.

Его улыбка дрогнула, когда он сел, открывая крышку.

— Это не Книга.

— Нет, но это прекрасный подарок.

— Если ты хочешь, чтобы я покупал тебе драгоценности, Фейра, тогда просто скажи. Хотя, я думал, ты в курсе, что весь твой гардероб был куплен для тебя.

Я не осознавала этого.

— Тарквин хороший мужчина — хороший Высший Лорд. Тебе следовало бы просто попросить эту чертову Книгу.

Рис захлопнул крышку.

— Итак, он задобрил тебя драгоценностями и напел тебе в уши сладкие речи, и сейчас ты чувствуешь себя виноватой?

— Он хочет союза с тобой — отчаянно хочет. Хочет доверять тебе, положиться на тебя.

— Что ж, Крессида полагает, что ее кузен довольно амбициозен, поэтому я был бы осторожен, читая между строк.

— Да? Она рассказала тебе это до, во время или после того, как ты лег с ней в постель?

Рис встал грациозным, ленивым движением.

— Вот почему ты не хотела смотреть на меня? Потому что думала, что я переспал с ней ради информации?

— Ради информации или удовольствия, мне все равно.

Он обошел кровать, а я стояла не двигаясь, даже когда он остановился возле меня на расстоянии меньше вытянутой руки.

— Ревнуешь, Фейра?

— Если я ревную, тогда и ты ревнуешь к Тарквину и его сладким речам.

Зубы Рисанда сверкнули.

— Ты думаешь, что мне особенно нравится флиртовать с одинокой женщиной, чтобы выведать информацию о ее дворе, ее Высшем Лорде? Считаешь, я горжусь собой, делая это? Думаешь, я получаю удовольствие, делая это для того, что бы ты получила простор строить Тарквину милые глазки и очаровывать его улыбками, чтобы мы могли заполучить Книгу и вернуться домой?

— Прошлой ночью, казалось, тебе это нравится.

Его рык был тихим — злым.

— Я не тащил ее в постель. Она хотела, но я не сделал ничего, кроме как поцеловал ее. Я повел ее выпить в город, позволил рассказывать о своей жизни, тревогах и тяготах, и затем отвел ее в ее комнату, но не двинулся дальше ее двери. Я ждал тебя за завтраком, но ты проспала. Или, скорее всего, избегала меня. И я пытался привлечь твое внимание в полдень, но ты была так хороша, полностью заблокировав меня.

— Это то, что тебя так раздосадовало? Что я выставила тебя вон, или что Тарквину было так легко попасть внутрь?

— Меня раздосадовало, — сказал Рис, его дыхание было прерывистым, — что ты улыбнулась ему.

Весь остальной мир растворился в тумане, когда до меня дошел смысл его слов.

— Ты ревнуешь.

Он покачал головой, затем отошел к небольшому столу у дальней стены и выпил залпом стакан янтарной жидкости. Он уперся руками в стол, мощные мышцы его спины задрожали под рубашкой, когда тень его крыльев изо всех сил попыталась принять истинную форму.

— Я слышал, что ты сказала ему, — прошептал он. — Что ты думаешь, что в него было бы легко влюбиться. И ты сказала это искренне.

— И что? — единственное, что я придумала, чтобы ответить.