Терри Брукс - Тейнквил

Когда появился тихий, низкий мяукающий звук, она почти добралась до центра арены. Она сразу же поняла, что это был за звук. Мороз пробежал по всему ее телу, заставив кожу покрыться мурашками и подняв волосы на тыльной стороне шеи. Она ту же остановилась, беззвучно произнеся губами одно слово.

Фурии.

Она испытала странное чувство облегчения. Неопределенность исчезла, ожидание закончилось. По крайней мере, она могла почувствовать небольшое удовлетворение от того, что узнала личность своего противника. Что может быть лучше, чем испытать ее с такими существами, как эти? Она медленно, глубоко дышала, стараясь успокоиться. Мяуканье становилось все громче и сильнее. У нее было лишь несколько мгновений.

Что же ей делать?

У нее было сильное оружие, ее магия против их зубов и когтей. У нее было превосходное мастерство и хитрость, которые она оттачивала в тысячах сражений. Но фуриями двигал инстинкт, они не придавали значения безопасности или самосохранению. Ими правило стайное мышление, когда они находили жертву, они нападали и продолжали нападать до тех пор, пока или их враг, или они сами не будут уничтожены. Не будет никакой пощады, да о ней никто и не просил. Фурии знали только один путь, и этот путь отбрасывал любое рациональное поведение. Ее поместили в логово безумия, и источником этого безумия был легион безжалостных, неумолимых убийц.

Она проверила магию песни желаний, чтобы узнать, правду ли ей сказал Стракен-Владыка насчет ее использования, считая, что если демон солгал, то она достаточно быстро потеряет сознание, чтобы не почувствовать, как фурии будут рвать ее на куски. Однако магия распустилась на кончиках пальцев по ее команде, набирая силу, принимая форму, ожидая, когда ею воспользуются, и при этом заколдованный ошейник ничего не сделал. На нее нахлынула надежда с осознанием того, что это будет равное сражение. У нее будет шанс выжить.

Небольшой шанс.

Если она хочет выстоять, то ей придется убить их всех. Кроме этого ее ничто не спасет. Они будут идти на нее всей своей массой, и так будет продолжаться до тех пор, пока в них теплится жизнь. Эта задача становится битвой темной магии против темных намерений, вызовом ее способностей, источником которых была несгибаемая самоуверенность Ведьмы Ильзе. Но она больше не была Ведьмой Ильзе, и ее стремление к сражению пропало вместе с той личностью, которую она отбросила.

Ее сила должна исходить из ее жизни в качестве Ард Рис.

Что же ей делать?

Они начали появляться, как маленькие тени в свете сумерек, с кошачьими мордами и раскосыми глазами, виляя телами при выходе из нор в земле и из–за кустов. Они материализовались во мраке, как призраки, их мяуканье то увеличивалось, то уменьшалось волнами предвкушения. Они были повсюду вокруг нее, целые сотни. Слишком много, чтобы она с ними справилась, вне зависимости от того, сколько магии она использует и насколько сильна ее решимость. Как тот огр, которого она видела по пути на встречу с тенью Чародея-Владыки, она будет сражаться со страстью и яростью, но в итоге она тоже падет.

Мгновенно она начала переосмысливать свою стратегию выживания в этом противостоянии. Одной силы будет недостаточно. Ее спасет хитрость. Изобретательность и внезапность. Нечто неожиданное сможет раскидать этих маленьких ужастиков. Они приближались, некоторые были уже примерно в двадцати ярдах. Она заметила отражающееся в их глазах безумие. Она ощутила жар от их кровожадности. Чем дольше она тянула с ответом, тем наглее они становились. Сейчас они подкрадывались к ней с определенной долей осторожности, но эта проверка скоро закончится, и тогда…

Проверка.

Кем и чем я являюсь.

Как только эта мысль сверкнула у нее в голове, она уже знала, что должна делать. Она даже не остановилась, чтобы рассмотреть последствия или взвесить риск — она просто это сделала. Она поглотила собранную на кончиках пальцев магию, втянув ее обратно, изменив ее форму, и распространила по всему своему телу. Эффект был мгновенным и необратимым. Почти мгновенно она потеряла контроль, снесенный неумолимой реакцией магии. Задыхаясь, она опустилась на корточки, ее внешний облик стал меняться. Магия пылала внутри нее, вводя ее в лихорадочное состояние, она лишала ее зрения и обоняния, мыслей, способности рассуждать, самого сознания. Она начала мяукать, как и те, кто подкрадывался к ней. Как те, с кем ей предстояло сражаться. Как фурия. Она изменилась в мгновение ока, магия захлестнула ее до тех пор, пока Грайанна Омсфорд, Ард Рис Третьего Совета Друидов, просто не исчезла со дна долины.

То, что от нее осталось, была еще одна фурия, крупнее и гораздо опаснее, чем вся эта братия, но во всем остальном похожая на них.

Это преображение оказалось настолько неожиданным, что остальные фурии в шоке отпрянули. Только что их беспомощная добыча стояла перед ними. И вдруг она исчезла, изменившись в другую тварь, которая была не совсем такой, как они, но достаточно похожей, так что они немного опешили.

Она быстро двинулась вперед с кошачьей грацией и вызовом, ощетинившись и издавая угрожающие звуки, стреляя глазами по своим уменьшенным копиям, грозно обнажая зубы и когти. Она шипела и плевалась, раскачиваясь от неконтролируемой ярости. Где ее добыча? Где тот человек? Она настолько погрузилась в этот принятый образ, что смогла ощутить вкус крови во рту. Она настолько удалилась от своей человеческой сущности, что хотела разорвать что–нибудь — что угодно, — все, что окажется в пределах ее досягаемости. Она мяукала о своей жажде своим кошачьим собратьям, своим зеркальным отражениям, и они шипели и плевались в ответ.

Оказавшись в их среде, она кралась, потеряв себя, превратившись в демона–убийцу, от ее человеческой сущности больше не осталось и следа. Теперь она полностью стала фурией, частью стаи, наполненная таким же безумием. Если бы было, на что напасть, она бы так и поступила, с наслаждением разрывая это на части, удовлетворяя свою новообретенную первобытную жажду.

Остальные фурии терлись вокруг нее, когда она проходила мимо, принимая ее сущность, ее место среди них. Они кружились и принюхивались, впитывая ее запах, помечая ее, как это делают кошки. Она отвечала тем же, двигаясь по этой местности как во сне, как будто паря и совершенно ничем не отяжеленная. У нее было какое–то смутное ощущение, что все это не реально, что она теряет чувство времени и места — у нее было неясное воспоминание о какой–то другой жизни, не имевшей ничего общего с этой. Однако ее сущность фурии не уступила той другой жизни, не позволила ей вмешаться, и поэтому она почувствовала, как та ускользает все дальше и дальше.

Она бросала частые взгляды на насыпь, где гудели и шептались между собой существа, которые она могла бы съесть, если бы добралась до них, их голоса звучали весьма соблазнительно. Она кралась в их сторону, совершенно не понимая причину этого. Остальные фурии не обращали на нее внимания, возвращаясь в свои норы, исчезая в земле, как тени при свете солнца. Возбуждение прошло, возможность убийства пропала. Одна за другой, они исчезли, забыв о том, что произошло ранее.