Ника Вереск - Жизнь первая. Вырывая страницы

— Оч-чень п-приятно, — Вика медленно привстала со своего места, переводя неморгающий взгляд с Питера на Лидию и обратно.

— Ладно, мы пойдем, выпьем чего-нибудь в баре, приятно было поболтать!

Лидию прямо-таки распирало от всепоглощающего чувства триумфа — вот он, более чем достойный реванш. Питер галантно поклонился, и они, развернувшись, направились к бару. Маша и Катерина, еще мгновение назад собиравшиеся спасать подругу из лап бессовестной стервы, теперь с упоением наблюдали за торжеством справедливости.

— Это было круто! Высший пилотаж! — почти визжала от восторга Маша.

— Я тоже в восторге, просто пищать так не могу, — закивала Катя. — За это надо выпить.

— Я не совсем понял, что произошло, — осторожно заметил Питер, глядя на торжествующие лица подруг жены.

— Попробую объяснить…

Лидия коротко описала сцену.

Питер улыбнулся:

— Мне приятно, что с моей помощью тебе удался такой трюк.

Уже далеко за полночь, когда многие гости разошлись, Лидия с мужем тоже стали собираться в гостиницу.

— Останьтесь, — попросила Катя. — До завтра. Питер поспит, а ты, преодолев усталость, потрещишь с нами на кухне, а?

Девушка вопросительно посмотрела на англичанина.

— Я с удовольствием, — кивнул Питер. — Василий хотел показать мне свою коллекцию вина в новом погребе.

Вася утвердительно закивал.

— Кто его потом из этого погреба вынимать будет? — Катя смерила взглядом уже изрядно выпившего мужа.

— Меня спасет крепкая международная дружба, — уверенно заявил хозяин. — Пойдем, Пит.

Англичанин улыбнулся и пошел следом.

— Так, сейчас я всех провожу, дай мне минут десять, и пойдем, — сказала Катерина и поспешила в сад.

Лидия вышла из гостиной на просторный балкон. Тихий коттеджный поселок погрузился в темноту, желтые фонари выхватывали из нее нечеткие силуэты крыш и деревьев. По тихим улочкам между домов гулял прохладный ветерок, будто оберегая сон спящих жителей, а неугомонные сверчки убаюкивали их своими песнями. Девушка подняла глаза на звездное небо. Оно здесь было совсем не такое, как в Лондоне. Она вдохнула свежий аромат, такой знакомый… и теперь такой чужой.

— Привет, — мужской голос из-за спины мгновенно вернул Лидию со звездных небес на землю.

Она резко обернулась. Позади стоял Антон, в руках он держал два бокала вина.

— Скучаешь в одиночестве?

— Я жду Катю, — как-то неловко ответила девушка.

Ее начало трясти, слова путались в голове, не позволяя ответить более складно.

— А где же твой английский друг? — Антон поставил бокал на перила перед собеседницей.

— А почему тебя это интересует? — она вдруг разозлилась сама на себя, что отвечает, как школьница на уроке.

Антон немного изменился, немного постарел. Ему сейчас было уже тридцать восемь. Он никогда не был красавцем. Но какое-то едва уловимое обаяние, лоск и самоуверенность неизменно притягивали к нему женщин. Лидия не стала исключением.

— Я просто спросил, — будто защищаясь, Антон поднял перед собой руки и тут же добавил: — А он красавчик! И к тому же исполнил твою заветную мечту. Женился на тебе.

Даже спустя столько лет он продолжал унижать ее своими замечаниями. Только раньше она не понимала этого так отчетливо, городила огород в своей голове, придумывая оправдания заявлениям, сказанным в таком духе. Но теперь все стало четко и ясно.

— Нет, он осуществил другую мою мечту, о которой ты и понятия не имеешь, — неожиданно все чувства в ее душе успокоились. С очередным выдохом она как будто выпустила из себя всю горечь и обиду, что затаила глубоко внутри. Присутствие Антона больше не будоражило ее, и с каждой минутой каких-либо чувств по отношению к нему становилось все меньше.

Мужчина пожал плечами:

— Каждому свое.

— «Твое» я уже видела, — вдруг довольно улыбнулась девушка.

В ее душе больше не было обиды. Теперь там приютился лишь маленький клочок жалости к этому молодящемуся ловеласу.

— Ты говоришь о Вике? — вдруг серьезно уточнил он.

Лидия кивнула и пригубила вино.

— Мы даже не женаты, — равнодушно заметил он.

— И о чем это должно мне сказать? — снисходительно спросила девушка, облокотившись на перила и исподлобья взглянув на собеседника. Теперь она почувствовала азарт, никаких чувств, только игра. Игра на выбывание.

Антон скопировал ее позу и с улыбкой пояснил:

— Это значит, что я все еще свободен.

— От чего? — Лидия продолжала свою игру.

Мужчина немного растерялся, но тут же нашел что сказать.

— От обременительных обязательств.

— О, это важно, — согласно закивала Лидия. — Правда, я совсем не знаю, что это даст тебе в будущем…

Ее вопросы явно ставили его в тупик. Мужская свобода — это непререкаемое достояние в любом возрасте. Но если задать пару уточняющих вопросов, окажется, что под этим громким заявлением нет ничего, кроме еще одного такого же громкого, ничего не поясняющего высказывания. Получается, столь ценящаяся у сильного пола свобода это лишь пшик, дешевый бренд, продающийся по чересчур завышенной цене.

— Что ты имеешь в виду? — Антон нахмурился.

— Только то, что сказала. Не знаю, в чем ценность твоего «отсутствия обязательств»…

— Глупость какая-то… Я же не обременен… — тут он понял, что повторяется, и запнулся.

Лидия перешла в активное наступление:

— Ну, ладно. Будешь еще лет десять бегать от одной бабы к другой, переезжать из квартиры в квартиру, кутить по клубам? А что потом?

Мужчина, нахмурившись, смотрел на собеседницу.

— Однажды ты проснешься один в пустой комнате, и тишину вокруг будет нарушать только тиканье часов. Ты посмотришь на себя в зеркало и осознаешь, что молодость прошла, уступив место старости и не оставив после себя ничего, кроме потертых джинсов и выцветших с годами татуировок. Ты выйдешь на улицу и обнаружишь, что интересные тебе молоденькие женщины уже смотрят на других мужчин, посвежее или побогаче, и они совсем не смеются над твоими шутками. Твои друзья, вовремя лишившиеся заветной свободы, едят на ужин борщ и дружат семьями, засыпают под детский плач и недовольное ворчание. Но они не одиноки. И как бы то ни было, их кто-то любит и кто-то обязательно ждет вечером с работы. А тебя?

Повисла пауза. Антон не произносил ни слова в ответ, и девушка решила, что можно добавить язвительности.

— Но, знаешь, — Лидия похлопала его по плечу. — Ты все же всегда сможешь гордо заявить — «я не обременен обязательствами, я свободен». Хотя, скорее всего, тогда уже никто не обратит на твои слова никакого внимания. Ведь их произнесет одинокий старик, коротающий дни напролет на лавочке возле подъезда.

— Какая чушь, — выдохнул Антон.

— Чушь ли? — будто эхом переспросила его девушка и, оставив этот вопрос висеть в воздухе, вернулась в дом.