Любовь Фалалеева - Максим и Марина

— Благодарю вас, Максим Алексеевич…

Коля был сдержан. От Санникова он знал, что Захаров не терпит раболепия. Да и не было в его душе подобного низкого чувства.

Захаров чуть склонил голову, вышел из комнаты охранников.

— Ник, ну как тебе наш хозяин?

Коля поднял вверх большие пальцы рук.

Матвей тепло улыбнулся:

— Мы все считаем точно так же. Максим Алексеевич очень добрый, хороший человек…

Двадцать седьмого февраля Олег и Татьяна, как обычно, работали в офисе.

Повесив на дверь табличку:«Извините, закрыто», они сели обедать.

У Олега раздался сигнал мобильника. Посмотрев на экран, он ответил на вызов:

— Да, мамочка, здравствуй.

— Олежек, срочно приезжай. У Димочки сильно болит сердце. Я вызвала скорую.

— Уже еду… Мамочка, откажись от госпитализации, если предложат. Я сам буду ухаживать за папой…

— Жду, сыночек… Иду, Димочка, иду…

Полина Павловна отключилась.

Забыв об обеде, Олег стал лихорадочно собирать ноутбук, одеваться:

— Танечка, закройте офис, звоните маме и отправляйтесь домой. Я сообщу вам, когда можно будет выйти на работу…

— Мы можем с вами работать через скайп и ящик…

— Да, Танечка, конечно…

Олег подошел к девушке, взял ее руку, поцеловал, потом не выдержал, на мгновение привлек ее к себе…

Таня смутилась, а душа наполнилась робкой радостью.

— До свидания, Танечка…

— До свидания, Олег Дмитриевич…

Татьяна закрыла за Олегом дверь офиса на ключ, подошла к окну, чтобы опустить внутренние жалюзи и увидела, что за ней наблюдает мрачный, ходощавый мужчина в возрасте. Ей стало неуютно, в душу вползла тревога. Девушка торопливо опустила жалюзи.

На работу и с работы Таня ездила в сопровождении матери, поэтому она позвонила ей, попросила приехать…

Чтобы не сидеть без дела в ожидании, девушка углубилась в работу.

Из — за пробок и аварии на дороге Эльмира Леонардовна приехала за дочерью почти через три часа.

Пока ее мать делала уборку, Таня приготовила кофе и бутерброды.

Они поели, немного поговорили об Олеге, оделись, проверили, работают ли камеры видеонаблюдения, закрыли офис и наружные жалюзи.

Тане показалось, что за ней наблюдает тот же мужчина.

Мать и дочь отошли от офиса не более, чем на десять шагов.

Эльмира Леонардовна подсознательно почувствовав на себе взгляд, инстинктивно обернулась, при этом оступившись с тротуара на проезжую часть, в довершение ко всему еще и подскользнувшись на небольшом снежном накате у поребрика.

Увеличившийся на десяток килограммов от неправильного питания вес женщины не способствовал сохранению равновесия и Эльмира Леонардовна грузно упала.

Татьяна смотрела на упавшую мать расширенными от ужаса глазами — на ней был корсет, она опиралась на трость. Ей просто нельзя было поднимать тяжести. Девушка снова почувствовала на себе взгляд, подняла глаза и увидела, что на нее смотрит недавний наблюдатель.

Таня вскипела:

— Что уставились? Мужчина вы или нет? Помогите же мне! Вы же видите, что я инвалид! Я не могу помочь маме…

И мужчина с суровым, неприветливым лицом подчинился — помог Эльмире Леонардовне подняться на ноги.

Женщина ступила на ушибленную ногу, поморщилась от резкой боли:

— Доченька, я не смогу добраться до дома «своим ходом».

— Черт, что же делать?.. Я попробую «поймать «такси…

Мужчина, который все еще поддерживал мать Тани, вбирал в себя каждое слово, каждое движение девушки, очнулся от ступора:

— Я довезу вас до дома… Там на стоянке моя машина…

Таня поняла, что имеет над этим мужчиной какую — то власть:

— Сначала нужно в травмпункт…

— Да, да, конечно… Сначала поедем туда… Я сейчас подгоню машину…

Обе женщины стояли, опираясь на одну трость.

Печальный мужчина с затаенной болью во взгляде очень быстро вернулся на «Ауди «бизнес — класса, помог женщинам разместиться на заднем сидении.

Вскоре были в травмпункте.

Молчаливый спутник продолжал оказывать женщинам помощь.

Хирург успокоил Эльмиру Леонардовну — перелома и разрыва связок нет, только сильный ушиб и растяжение. Медсестра вколола ей обезболивающее, выписала рецепт на мази и успокоительное, выглянула за дверь кабинета:

— Мужчина, вы где? Забирайте свою жену… Костыли с подлокотниками не забудьте купить…

Бельский молча поднялся с кушетки, помог Эльмире выйти из кабинета, в аптеке травмпункта купил костыли.

Татьяна нервно улыбнулась.

Мать с удивлением посмотрела на дочь.

— Прости, мама… Просто вспомнила, как мы с Олегом Дмитриевичем познакомились…

— Да уж, — наметила тень улыбки уставшая женщина, — прямо какая — то напасть на нас, да и на Дмитрича тоже… То сам ногу сломал, то теперь отец заболел… То ты с Егором в аварию попала, то я сейчас грохнулась…

За разговором дошли до машины.

Бельский, подстраховывающий Эльмиру, неумело передвигающуюся на костылях, молча открыл перед женщинами заднюю дверцу…

До дома ехали тоже практически не разговаривая. Мужчина только изредка спрашивал куда ехать, да Татьяна иногда командирским тоном указывала путь…

Подъезды дома, в котором жили Журавлевы, были оборудованы пандусами и лифтами.

Бельский проводил женщин до квартиры. Эльмира пригласила его войти. Он принял приглашение, вошел, окинул взглядом скромную, малогабаритную «двушку».

— Танечка, отдай господину деньги за костыли…

— Не нужно, я не бедный, — резко бросил Бельский.

Эльмира не обиделась. В ее взгляде и голосе было участие:

— Почему вы такой злой? На кого? Мне кажется — у вас горе…

— Да, у меня горе… Но что из этого? Это мои проблемы!

— Почему же вы тогда стали решать наши проблемы? — усмехнулась Татьяна, — поделитесь и у вас станет легче на душе…

Бельский некоторое время молчал, не решаясь на откровенность.

— Барышня, сначала я потерял единственную дочь, а потом и жену…

— Значит вы одиноки, как и мы с Танечкой… Как вас зовут?

— Станислав Васильевич…

— А меня Эльмира Леонардовна…

Бельский заторопился:

— Мне пора, а вам надо больше лежать, чтобы быстрее выздороветь… До свидания, сударыня…

— До свидания…

Таня вышла проводить мужчину, которого буквально заставила прийти им на помощь.

— Барышня, пожалуйста продиктуйте мне номерок вашей матушки — я как — нибудь ей позвоню, справлюсь о здоровье…

Татьяна выполнила просьбу.

Бельский медлил уходить, внимательно глядя на девушку.

— Я вам кого — то напоминаю?

— Нет, — снова резко ответил он, — просто вы очень красивая девушка…

— Я инвалид… Если бы не политолог Волошин и его друзья, я бы никогда не встала на ноги. Хирурги несправедливо подписали мне приговор…