Алекс Вэй - Туман забвения. Книга вторая

Когда Ерон принес веревку, талерманец, как и собирался, перевязал Альберту ноги, и только тогда позволил вернуться к делу. Сам он присел на освободившуюся скамью. Дети по требованию отца ушли на улицу. Сам Ерон, заметно нервничая, наблюдал за действиями Альберта.

— Мне нужно остаться одному с Хеллой! — вдруг заявил знахарь.

— Но почему? Я же ее мать! — возмутилась женщина. Ерон нахмурился, но покосившись на Виктора промолчал.

— Я не буду осматривать ее в вашем присутствии! Хотите, чтобы лечил, уйдите! — сухо поставил перед фактом Альберт. Виктор стал догадыватся, почему крестьяне называли его мерзким грубияном.

— Ладно, я выйду. И вы, делайте, чего он говорит. Выметайтесь, если хотите, чтобы ваша дочь не померла! — пригрозил талерманец. Ему хотелось, чтобы так называемый знахарь закончил поскорее.

Ерон с женой, хоть и нехотя, но ушли. Осматривал девочку знахарь недолго. Не прошло и десяти минут, как тот вышел во двор. Альберт заявил, что Хелла больна лесной лихорадкой, и чтобы вылечить ее, нужно минимум два дня. До вечера он должен заниматься ее лечением, наблюдать за ней всю ночь и закончит он лишь утром.

«Твою мать, вот дерьмо, не удивлюсь, тот специально тянет! Ищет повод сбежать» — мысленно выругался Виктор.

— Господин талерманец, вы позволите мне исполнить свой долг знахаря? — спросил Альберт.

— Конечно, я ж не изверг. Исполняй, я даже помогу тебе. Я в лекарском деле немного ведаю, так что вылечим. Это условие, — заявил Виктор, на деле умеющий разве что готовить яды и противоядия, да обрабатывать раны. Но так надолго оставлять Альберта без присмотра он не собирался, уже оставил однажды. Так что поприсутствует, а заодно поглядит, больна ли девица вообще. Он, конечно, не сильно понимает в делах знахарских, но и не идиот, различить блеф от правды может.

Чтобы ехать им двоим, еще и везти огромные узлы Альберта, пришлось запрячь телегу. Ерон отдал свою, даже не взяв монеты, мол в благодарность за спасение дочери. Впрочем, если учесть, что лошаь у него увели, едва ли тому эта телега пригодилась бы.

— Не знал, что девиц так от приплода избавляют. Мне шлюхи всякое рассказывали, но чтобы так, варварски. Ты что, не мог ей зелья сварить? — задал волнующий вопрос Виктор, как только они отъехали от деревни.

Альберт ничего не ответил, даже не обернулся. Он явно устал. Чтобы девица не скончалась от потери крови, ему пришлось пользоваться своим даром. Причем, возился он целых два дня. Сам почти не спал, и Виктору тоже не дал. Надо же караулить пленника. Правда, знахарь, хоть и поспал дольше, вымотался куда сильнее. Увы, его магические способности были весьма скромны, их использование явно истощало его, еще и пользоваться даром он толком не умел. Насколько понял Виктор, Альберт при помощи магии мог разве что ненадолго снять боль и ускорить заживление раны. А в остальном, тот и вовсе шарлатан самоучка.

Талерманец за эти два дня не раз думал, знал бы, чего этот шарлатан собрался делать, увез бы его сразу в Небельхафт. Альберт оказывается, решил помочь девице избавиться от нежеланного ребенка. Как выяснилось, пятнадцатилетняя Хелла нагуляла дитя от случайного путника еще четыре месяца назад. Думала, обойдется. Но когда поняла, в чем дело, испугалась, что строгий отец выгонет из дому или убьет и пыталась отравиться совьими ягодами. Девку вытошнило, осталась жива, а тут как раз добрый знахарь Альберт явился. Хелла упросила его помочь, сказала, что иначе повесится. Тот и взялся, причем, как полагал талерманец, взялся зря.

Увы, когда Виктор понял, что оказывеется никого лечить никто не будет, было уже поздно. Альберт уже начал свое дело. Талерманцу в итоге пришлось помогать знахарю извлекать нерожденного младенца прямо из чрева девицы. И нельзя сказать, что это ему так понравилось. Он, конечно, убийца, но такой херней заниматься ему еще не приходилось. Ничего против подобных действий со стороны девиц талерманец не имел, не ему судить. В конце концов, если девку отец убьет, она все равно никого не родит, а если с дому погонит, так тем более, куда ей брюхатой идти? Но какого хера этот шарлатан лез делать то, что не умеет? Залили кровью все вокруг, девка чуть не померла сначала от боли, потом от потери крови. Это хорошо, у Альберта магический дар был, так бы точно померла.

— Так и скажи, не умеешь зелье варить, вот и полез кочергой выковыривать, — скептически заметил талерманец и сплюнул.

— Умею я зелья варить, такие, что тебе и не снилось, — в этот раз Альберт молчать не стал. Видимо комментарий его задел.

— А мне и не должны эти сраные зелья сниться. Я не знахарь и уж тем более не девка. Но если ты зелья варить умеешь, какого хера не сварил? Может, тебе над людьми издеваться нравится? Видел я, что ты со зверьем в сарае сделал, — возмутился талерманец, припоминая, что в самом процессе Альберт даже бровью не повел.

— Я не палач, а лекарь. Со зверьем я ученые опыты делал, а не издевался. А с девкой по иному нельзя было. От зелья померла бы. Месяц уже четвертый, плод большой. Надо много зелья, оно вредное. А девка и так слаба после совьих ягод. Я знал, что делал, — пояснил Альберт.

— И кто же тебя научил такое делать? В Академии из которой тебя выгнали? А может, инквизитор какой-нибудь? — сыронизировал Виктор.

— Это мое научное открытие, если вы вообще понимаете, что это такое. А в Академии ничему не учат, там всем плевать на науку. Кому я вообще это говорю, будто вам наука интересна. Хотите, считайте меня шарлатаном, мне все равно. Я не обязан вообще с вами беседовать, — отчеканил Альберт и замолчал.

Дальше они отправились молча. Выехали к пустому тракту и отправились на север. Виктору через пару часов молчать надоело. Тем более, нужно как-то успеть поведать горе знахарю про обстановку в замке, чтобы тот не был шокирован. Но Альберт вести беседу категорически отказывался. Он, даже узнав, что талерманец служит последние пять лет в Небельзафте, ничего не спрашивал, предпочитая сидеть с безразличным видом. Виктор пытался задавать ему вопросы, но в ответ ожидаемая тишина. Так они молчали до самого вечера.

Виктор, уже когда солнце было близко к горизонту, решил, пора делать привал. Прямо в лесу, ибо тащить пленника в деревню как-то не хотелось. Связав пленника, талерманец быстро организовал костер, швырнул туда наскоро освежеванную утку и достал бутыль купленного у крестьян пойла. Напиваться он не собирался, решил просто немного расслабиться. Предложил Альберту, понадеявшись, выпивка его разговорит. Тот выпить не отказался, но разговаривать даже не думал. Зато, весьма невкусная, но зато крепкая настойка разговорила самого Виктора.

— Тебе молчать не надоело? О себе говорить не хочешь, так хоть бы поинтересовался, как там твоя мать. Что в замке делается. Неужели плевать? — спросил талерманец, затягиваясь очередной самокруткой.