Михаил Боровых - Солнце и сталь (СИ)

Они вставали рано, ложились поздно, вели странную, полуночную жизнь, укрываясь от палящего полуденного солнца. Вина, пива и иных хмельных напитков было не сыскать, но имадийцы привыкли одурманивать себя, куря кальян. Конрад попробовал трубку пару раз, но это показалось ему отвратительным, и под доброжелательные насмешки хозяев он прекратил свои попытки. Для гостей все же отыскали немного невероятной крепости анисовой водки, которую надлежало разбавлять льдом. Среди раскаленных камней Северного Ирама откуда-то находился и лед.

Конрад почти не говорил по-имадийски, но среди имадийцев часто встречались знающие васканское наречие.

Вообще образованность высокого почиталась среди подданных Сияющего Ирама, все встреченные рыцари, чиновники, купцы и богатые горожане отличались изысканностью манер, умели писать и высоко ценили красивые вещи и одеяния.

Воистину Ирам оправдывал свою славу страны богатой, благоустроенной и мудро управляемой.

Но была у этого великолепия и оборотная сторона.

Страшная жестокость имадийцев.

Процветание их страны строилось на каторжном, непосильном труде рабов, которых в Ираме было великое множество. Рабов направляли на самые тяжелые, самые опасные работы. Рабы переносили на своих спинах миллионы стоунов щебня и камня, добывали в шахтах драгоценные камни и металлы, рыли каналы и возводили поражающие воображение здания. Рабы были видны повсюду, с металлическими ошейниками, указывающими их статус, облаченные в сущее рубище, изнуренные работой и боящиеся вызвать даже тень гнева своих хозяев.

Среди них было много чернокожих, но были и славы, и пелеры, и, как ни горько было это видеть Конраду - уроженцы стран Запада, его соплеменники и единоверцы.

Конрад понимал, что, несмотря на союз перед лицом иаджуджей долгому миру между Ирамом и Интиллполисом, между Империей и Аль-Имад, между Огнем и Солнцем не бывать никогда.

Тем лучше надо узнать своих извечных врагов.

Но вот появились и первые признаки войны.

По дорогам навстречу васканцам тянулись колонны беженцев. На юг же следовали войска, пешие и конные. Конница меньше зависела от дорог, перемещалась шляхами, а пешие колонны тянулись по обсаженным деревьями дорогам многие мили. Имадийцы шли на войну с песнями, звоном литавр и визгом свирелей, развернув знамена, на которых сияли вышитые золотом протуберанцы Священного Пламени, но видно было, что среди воинов много безусых юнцов, много седых стариков, у одних не хватало вооружения, другие страдали от голода.

Хватало и ополченцев, идущих на войну с легкими охотничьими луками и дротиками, да кривыми ножами. Даже в воинственном и богатом Ираме не каждый мог позволить себе меч, щит, шлем и длинное боевое копье.

На юг гнали так же стада отощавших, шатающихся от усталости и голода коз и овец - пропитание для армии и голодающих провинций. Скот не выдерживая жажды, погибал, в степи там и здесь валялись раздувшиеся от разложения туши.

Стада еще больше замедляли движение войск.

Васканцы были временно подчинены Сарошу, странно светловолосому и голубоглазому для имадийца молодому офицеру, который кажется, очень тяготился такой честью.

Сарош рвался в бой, васканцы с их обозами и тяжелой пехотой его задерживали, к тому же он недолюбливал "свиноедов", как за глаза называл союзников.

Васканский отряд продвигался лишь немногим быстрее народного ополчения, потому что хотя Сыны Солнца и купили для обоза множество мулов, но ни тяжелые боевые кони, ни пешие воины не могли идти со скоростью легкой кавалерии.

Конрад и остальные уже истомились от долгого похода, походная пыль впиталась в каждую пору кожи, они потеряли множество лошадей и с десяток человек, сраженных какой-то болезнью и нашедших свою смерть в далеком Ираме, не дождавшись даже встречи с врагом.

Мертвых Конрад приказал сжигать, сам проводя поминальную службу по каждому не выдержавшему тягот пути.

Конрад мечтал скрестить с иаджудж меч. Он много слышал о свирепости, неустрашимости, нечувствительности к боли, которыми славились воины Пустоши. Посмотрим, что он смогут противопоставить васканскому мечу - думал Конрад.

Он жаждал битвы, горячки боя, ворваться в ряды врага, сея смерть верным четырехфутовым клинком. А впереди были только новые холмы, пыль, одуряющая жара и толпы бегущих на север людей.

Местность вокруг менялась. Становилась все менее засушливой, все чаще встречались леса, возделанные поля, в зелени утопали виллы богачей и усадьбы простых поселян. Здесь земля не столь страдала от жажды.

Сарош приободрился. По его словам до города Львиное Сердце оставалось не больше трех дней пути.

Ветер начинал доносить зловоние пожаров, которые пожирали плоды многолетних трудов.

На тридцатый день похода навстречу васканцам выехали около двух дюжин всадников.

На них были прекрасной работы, несомненно, очень дорогие доспехи и шлемы, каждый был вооружен луком, копьем и кривым мечом, щиты и плащи их были украшены изображением гарцующего коня.

Очевидно, многие из этих всадников были кровными родственниками - внешнее сходство бросалось в глаза.

Впереди ехала, держась в седле с изяществом прирожденного наездника, высока темноволосая женщина. Она тоже была при оружии. В отличие от остальных имадийских женщин, которые встречались Конраду во время похода, она не прятала ни лицо, ни даже голову под традиционным покрывалом.

А еще он подумал, что никогда не видел столь яркой и чувственной красоты. В темных глазах всадницы светились ум и насмешка.

- Приветствую вас, солнцепоклонники. - сказала она на таком правильном васканском, на каком не говорит ни один васканец. - Я Эсме, дочь божественного Хайдара, а это - она будто бы небрежно повела плечом, указывая на своих спутников. - Мои верные зихи, из рода Тукар, что сотню лет служит Сияющему Ираму охраняя особ королевского рода. Я с ними одной крови. - добавила Эсме, вглядываясь в лицо Конрада.

- Ты старший среди своих, солнцепоклонник?

Конрад спешился, преклонил колено.

- Да, госпожа. Мое имя Конрад де Фер. Мой меч и моя жизнь принадлежат вам, принцесса.

- У тебя столь много жизней, что ты готов принести одну из них в дар четырнадцатой дочери божественного Хайдара? - рассмеялась Эсме. - А впрочем. - добавила она, все так же пристально глядя в лицо Конрада. - Я ценю твою учтивость и те мечи, что ты привел. Прости мне мою насмешку, солнцепоклонник. Я провожу вас до Львиного Сердца.

Эсме на мгновение замолчала.

- Львиное Сердце еще в наших руках. Дальше на юг - сплошь иаджудж. Огонь, кровь и хаос.

Дорога начала подниматься в гору. Солнце нестерпимо палило, чахлые деревья не давали достаточно тени, спасение от солнечных лучей можно было найти только под скальными уступами. Конрад слез с коня, повел его за собой. Спешивались многие.