Михаил Боровых - Солнце и сталь (СИ)

- Тяжелые у вас, солнцепоклонников, кони. - усмехнулась Эсме, обгоняя тяжело ступающего Даннайца на спине своего стройногого скакуна. - И должно быть очень прожорливые. Медлительные. Быстро устанут в бою.

- Все так. - кивнул Конрад, у которого не было ни сил, ни настроения спорить о чем либо.

- Тогда каков в них толк?

- Думаю, скоро тебе представится возможность это увидеть, госпожа.

- Зови меня просто по имени.

- Это необычно для меня, звать так коронованных особ.

- И много королей ты видел, Конрад де Фер?

- Достаточно, госпожа Эсме. Одного из них я чуть не взял в плен.

- Что же тебе помешало совершить столь славный подвиг?

- Он сдался другому. Принцу крови.

Эсме внимательно вглядывалась в потемневшее на солнце, угрюмое лицо огромного васканца.

- Скоро ты увидишь самого великого из владык мира. Божественного Хайдара.

- Это будет огромной честью для меня, ваше высочество.

- Просто Эсме.

- Эсме.

- Не очень-то ты разговорчив.

Эсме пришпорила своего коня и умчалась вперед.

К Конраду подъехал воин-зих. Он был высок, строен, голубые глаза и светлые волосы могли бы принадлежать уроженцу Севера, но сухие, жесткие черты лица и странно темная для светловолосого человека кожа делали его внешность необычной.

- О чем ты говорил с госпожой, чужеземец? - на том же безупречном, книжном васканском спросил он.

Коротко остриженные усы зиха нервно подергивались, крылья носа раздувались от плохо сдерживаемого гнева. Узкая, но, несомненно, сильная ладонь сжимала рукоять кривого меча.

- О лошадях. - пожал плечами Даннаец.

- О лошадях?! - возвысил голос зих.

- Ну да, о лошадях. Животные такие. На них ездят верхом, знаешь ли. Крупнее ослов, но мельче верблюдов.

Зих потянул, было, меч из ножен, Конрад схватился за боевой молот, но тут рядом с зихом возник его старший товарищ, в рыжеватой бороде которого пробивалась седина, и резко что-то выкрикнул на незнакомом Конраду языке.

Задиристый зих, чье лицо потемнело от гнева, убрал руку с меча.

- Прочь, Адиль! - уже по-васкански сказал немолодой зих.

Адиль уехал вперед.

- Прости его, солнцепоклонник. Он молод и не сдержан.

- Я тоже еще молод. Но мне хватает ума не затевать ссоры с союзниками. - угрюмо ответил Конрад. - в следующий раз с стащу этого Адиля с седла, отрублю ему голову, и заменю ее ослиной!

- И все же прости его, рыцарь. Мое имя Этхем, я глава этого отряда. Мы все из одного клана, кровные родичи. Скажи мне, что послужило причиной вашей ссоры?

- Все дело в принцессе Эсме. Он стал расспрашивать насчет того, о чем я говорил с принцессой. А мы лишь перемолвились парой слов о лошадях.

Этхем склонился с седла. Несмотря на седую бороду, двигался он легко и проворно, словно юноша.

- Послушай меня, рыцарь. Принцесса Эсме дочь божественного Хайдара, а мать ее была из нашего рода. Она приходится нам всем дальней родней, и мы, если потребуется, без сомнений отдадим за нее жизни. Но берегись принцессы Эсме.

- Почему я должен бояться ее, Этхем? Она не кажется злобной.

- Она и не злобна в настоящем смысле слова, рыцарь. Она просто считает себя выше всех прочих людей. Мы все - лишь пыль у ее прелестных ног.

- Звучит не слишком угрожающе. Многие коронованные особы так думают.

- Бойся, если она увидит в тебе что-то другое.

- Что ты имеешь в виду, Этхем? Не говори загадками.

- Я и так слишком много тебе сказал. Мои же люди изрубят меня на куски, если узнают, что я скажу тебе. Но я предостерегу тебя. Эсме - охотница на мужчин. Если ты приглянулся ей, ты погиб.

Конрад фыркнул.

- Меня не так-то просто убить. К тому же прибыл сюда на войну, а не что бы покушаться на честь королевской дочери.

- Пусть так все и остается. Я все сказал.

Конрад поблагодарил Этхема, а про себя последними словами бранился на нелепую ситуацию. За время пребывания в Ираме он не убил ни одного иаджуджа, зато нажил минимум одного врага в клане воинственных зихов.

Конрад отхлебнул немного разбавленной укусом воды. Горло спеклось от жажды. Он был вымотан и чувствовал себя не совсем здоровым. Наконец, Солнце стало умерять свой жар. Налетавший с окрестных гор ветер приносил прохладу. Воины переваливали горный хребет.

В лучах заката, Конрад и остальные Сыны Солнца увидели твердыню, о которой так много слышали.

Львиное Сердце.

Представшее им зрелище было столь величественно и прекрасно, что у васканцев поневоле перехватило дух.

Львиное Сердце - огромная крепость, чьи стены возвышались на сотню футов, а самые большие башни были не ниже, чем прославленная на всю Империю Башня Годвина в Штернбурге. Белый камень ослепительно сиял на солнце. Протяженность стен была не меньше трех миль. Конрад насчитал около пяти десятков башен и бросил считать. Над крепостными стенами высились громады королевского дворца и Храма Священного Огня. Издалека можно было поражаться только размерам строения, но приближаясь, васканцы рассмотрели роскошную и искусную отделку. От обилия серебра, золота, меди и цветного стекла можно было ослепнуть, даже несмотря на то, что Солнце уже садилось.

Зихи один за другим спешивались и кратко молились, обратив лица к Львиному Сердцу. Очевидно, для них город был не только твердыней, но и святыней.

По дороге к крепости васканцы объехали несколько небольших озер, чья правильная форма наводила мысли об искусственном их происхождении. Всюду зеленели фруктовые деревья и цвели цветы. Но все же сады выглядели брошенными, запущенными, а кое-где были вытоптаны и сожжены.

Львиное Сердце стояло на краю плоскогорья, которое обрывалось вниз на добрую сотню футов местами отвесной скалой, а местами - пологими склонами.

Склоны эти были изрыты копытами животных и ногами людей, повсюду была кровь, кое-где отрубленные части тела, над которыми гудели мухи. На несколько шагов наверху земля тоже носила на себе следы сражения.

- Это была лишь проба сил, маленькая стычка. Их пошло меньше тысячи. Вернулись не многие.

Внизу, насколько хватало глаз, протянулась во все стороны выжженная солнцем степь.

Сначала Конрад не поверил своим глазам, ему показалось, что у него от жары помутилось в голове и это какой-то обман зрения. Но все было именно тем, чем показалось.

В степи, у подножия плоскогорья раскинулся лагерь войска иаджудж.

Несмотря на расстояние, ветер доносил зловоние, которое издавали трупы людей, лошадей, слонов и верблюдов, усеявшие все подножие. Лагерь иаджудж так же смердел, как могут смердеть только сбитые на небольшом клочке земли десятки тысяч человек, большинство из которых не мылись ни разу в жизни.

Ржали лошади, ревели верблюды, блеял мелкий скот, иаджуджи, сверху казавшиеся совсем крошечными, перекрикивались друг с другом на похожем на шакалий лай наречии. Они были маленькие, тощие, уродливые, одни в грязно-белых бесформенных одеждах, другие полуголые, но вооруженные до зубов. Они пили, делили добычу, дрались между собой.