Михаил Боровых - Солнце и сталь (СИ)

- А это уже на мое усмотрение. - сказал он, и вышел.

Эсме швырнула ему вослед подушку, и снова откинулась назад.

- О небеса... -пробормотала она, потягиваясь до хруста в мышцах.

Вылазка.

Эсме выполнила свое обещание, и на следующий день Конрад предстал перед Хайдаром. Король принял его без излишнего церемониала. Конечно же, Конрад низко поклонился, когда вошел, и все время разговора стоял, тогда, как сам король возлежал на подушках, но говорили они доверительно и присутствовали при их встрече только воины-рабы, безъязыкие и глухие к тому, что слышат в королевских покоях.

- И так, чужестранец, у тебя есть некое предложение касающееся предстоящего сражения. Что ты хочешь сделать и почему считаешь, что у тебя это получится?

- Прикажи мне ударить по иаджудж в низине, о король. Я возьму своих лучших людей, и если на то будет твоя воля, ты дашь мне под начало еще тяжеловооруженных всадников. Я проведу войска с плато под покровом ночи. Если Солнце будет благоволить нам, мы пройдем незамеченными. На следующий день я ударю иаджудж, когда они этого не будут ждать.

- Они могут ожидать вылазки.

- Я тоже думал об этом. Прикажи своим людям устроить небольшую вылазку недалеко от стен этого города. Внимание пустынников будет приковано к ней.

- Ты предлагаешь мне пожертвовать жизнями наших верных людей ради своей авантюры?

- Это война, о король. Пусть твои люди только завяжут бой и тут же отступят. Они будут нападать, а не на них. Думаю, они убьют больше стервятников, чем потеряют своих.

- Разумно звучит. Мы можем даже улучшить твой план. Мы прикажем атаковать лагерь иаджудж дважды. Это полностью отвлечет их внимание.

По мелькнувшей в рыжей бороде Хайдара улыбке видно было, что он уверен, что мысль о ложных атаках для прикрытия настоящей он и сам уже считает своей гениальной затеей.

Конрад почтительно кивнул. Умение пользоваться головами подданных наряду со своей - непременное достоинство сильных мира сего.

- Сколько у тебя людей и скольких ты намерен взять с собой?

- У меня сотня тяжелых всадников. Прошу дать еще лишь две сотни.

- Ты хочешь пойти с тремя сотнями против самой большой орды, которую видели Небеса? Клянусь Пламенем, ты отчаянно храбр!

- Благодарю за похвалу. - Конрад поклонился еще ниже. - Но моя отвага основывается и на рассчете тоже. Один конный стоит десяти пеших. Один тяжелый всадник стоит и того больше. Я хочу нанести удар, который поколеблет дух иаджудж, а вовсе не выиграть войну этой атакой.

- Что ж, согласен. Завтра мы все сделаем по-твоему. Мы прикажем Эрдогану дважды атаковать лагерь стервятников. Кого ты хочешь взять с собой?

- Того, кого прикажешь, о король.

- С тобой пойдут Этхем и его люди. Кажется, ты сдружился с Этхемом, так что сражаться плечом к плечу с ним будет для тебя приятно.

Конрад не найдя, что ответить, поклонился снова.

- Что же, ступай, храбрец, и пусть ночью Пламя освещает твой путь.

- Благодарю тебя, великий король. Клянусь Солнцем и сталью, вскоре пустынники узнают, что такое удар васканской конницы.

Отвесив последний на сегодня поклон, Конрад вышел.

Хайдар отхлебнул терпкого напитка из пиалы.

- Можешь выходить, сын. - сказал он.

Из-за небольшой ширмы выбрался принц Ильдерим. Все это время он присутвовал в комнате и все слышал.

- Что скажешь ты о том, что слышал здесь, сын?

- Считаю, что ты слишком легко согласился на условия этого чужестранца.

- Его идея показалась мне удачной.

- И все же он не должен думать, что король Сияющего Ирама по первому его слову готов принимать выгодные ему решения.

- Надо же молодому человеку дать почувствовать себя сопричастным к величию. - усмехнулся в бороду Хайдар, делая еще один глоток.

Ильдерим не нашелся, что сказать. Некоторое время он молчал, потом, наконец, выпалил.

- Он любовник Эсме! Этот чужестранец осквернил наше гостеприимство, соблазнив твою дочь и мою сестру.

- Мне кажется, Эсме не чувствует себя оскорбленной. Что же до чести семьи, то в каждой семье полезно иметь черную овцу.

- Ты слишком легко относишься к таким вещам. Этим ты подрываешь свой духовный авторитет. Ты ведь не только король, но и великий ваджи и должен блюсти заповеди Пророка!

- Лучше будет, сын мой, если ты, никогда не умевший выучить Откровение дальше второй страницы, не станешь учить меня основам нашей веры!

Ильдерим потемнел лицом от гнева.

- С тех пор, как ты приказал высечь меня за леность к учебе, я сделал большие успехи. Я больше не мальчишка, отец.

- Но ты еще и не мужчина. - сказал Хайдар и сейчас в его облике и голосе не было ничего добродушного. - Ты не смеешь указывать мне, что мне стоит делать. То, что я приблизил тебя к себе, и позволил говорить от моего имени еще не значит, что ты занял место Батахира!

Ильдерим поклонился, что бы скрыть гримасу душевной боли, которая искривила его красивое лицо.

- Ступай тоже, сын мой. И помни, что не тебе говорить о чести семьи, законе и тем паче нравственности. Проклятье, да я скорее Эсме посажу за один стол с ваджи, чем буду слушать от тебя проповеди!

Получив в спину проклятие вместо пожелания божественного света на своем пути, Ильдерим вышел из королевских покоев. Обуревавший принца гнев был столь силен, что некоторое время он почти не соображал, куда идет и что делает. Несколько придя в себя Ильдерим обнаружил, что забрел в дальние помещения дворца, предназначенные для слуг и домашнего хозяйства. Там ему повстречалась молодая служанка, бежавшая по делам с тюком грязного белья в руках. Ильдерим схватил девушку за волосы, заставил пойти за собой. Припугнув девушку и посулив денег за молчание, он быстро и грубо овладел ей, а потом велел идти дальше. Вместо обещанного золотого он дал ей всего лишь серебряную монету, но служанка была и этому рада. Не то, что бы насиловать слуг и рабов считалось чем-то недопустимым для принца крови, но эта девушка не принадлежала ему, а за покушение на собственность короля кара могла обрушиться и на него. Испуганный своим недавним проступком, Ильдерим быстро выбрался из королевского дворца и устремился к своей собственной резиденции.

Там принца ждали его верные люди. Ильдерим по матери был эромом, физический облик и язык, на котором он думал, и сам образ мысли его были эромскими, вокруг Ильдерима с самого детства вились эромы, как представители знати, так и ваджи.

Старик в ветхом халате, и зимой и летом ходивший босым и умевший закончить любой стих из Откровения, какой бы при нем не начали читать, ваджи Хассан слыл среди огнепоклонников святым. Сейчас он жил при дворе Ильдерима.

Хассан имел на вздорного, честолюбивого и властного принца почти неограниченное влияние, потому что знал тайные слабости и червоточины в сердце этого внешне самоуверенного молодого человека.