Михаил Боровых - Солнце и сталь (СИ)

Даннаец помолился на закате и бодрствовал всю ночь, что бы встретить рассвет уже в седле. Усталости он не боялся, сил в нем было за троих, он мог не спать несколько дней.

Его томили тяжелые думы, в которых смешалось все, и раскаяние за то, что он пренебрегал товарищами по Ордену, и надвигающаяся тоска из-за разлуки со своей огненной принцессой, и попытки осмыслить тяжесть того поручения, которое ему дали Маттео, Ильдерим и ваджи Хассан.

В небольшом храме Солнца, в присутствии своих братьев по Ордену Гвидо де Лиона, рыцаря Хлода, священника Маттео и принца Сияющего Ирама Ильдерима Конрад поклялся найти в Пустоши источник сверхъестественной силы Нэтока, который одним своим голосом обратил зверообразных иаджудж в дисциплинированную армию, действующую по всем законам военного искусства.

Ильдерим по каким-то своим соображениям вырвал у Даннайца еще одну клятву - никому никогда не рассказывать о том, что он найдет в Пустоши, но и Конрад уперся, добавив, что если ему и станут ведомы тайны Пустоши, он откроет их только в присутствии короля. Ведь присягал он Хайдару, а не Ильдериму.

После этой странной церемонии Конрад все никак не мог успокоиться, он чувствовал, что где-то допустил ошибку, но не мог понять, где.

Потом мысли вернулись к Эсме. К его огненной принцессе. Как теперь жить без нее?

Конрад любил ее, в самом деле, любил, но догадывался, что в его чувствах к ней есть и что-то эгоистическое. Эсме словно согревала его своим огнем, в ней была яркость и радость жизни, которых всегда недоставало ему, вечно погруженному в меланхолию прирожденному убийце.

Конрад задремал, но сон его не продлился и часа.

В предрассветной быстро тающей мгле, Даннаец вскочил в седло и возглавил выстроившуюся на главной улице колонну всадников.

Он выводил с собой, в попытке совершить невозможное, почти семь тысяч человек. Пришлось оставить всю пехоту. Пришлось оставить отчаянных бозугов. Ни одного пешего воина, зато за всадниками последних шеренг на поводу шли кони, навьюченные провизией и нехитрым походным скарбом. Они брали с собой в дорогу очень мало. Если боги будут к ним милостивы, то их путь не завершится тут же, у крепостных стен. Ворота с душераздирающим скрипом стали отворятся. И на недоумевающих иаджудж с двинулась, на ходу выстраиваясь в ударный клин, первая полутысяча. В ней шли в основном тяжело вооруженные всадники, во главе с Конрадом. Сорок человек Сынов Солнца, а остальные - имадийские рыцари, набранные в центральных провинциях империи.

Чешуйчатые латы сверкали в лучах восходящего Солнца, небольшие флажки, закрепленные на копьях колыхались на ветру.

Иаджудж не ждали столь мощного удара. Они готовились ходить на штурм сами, но появление в чистом поле конницы врага застало их врасплох.

Загалдев на своем звероподобном языке, иаджудж кинулись к хлипким укреплениям, на ходу поднимая копья, натягивая тетивы луков.

Навстречу бросился иаджудж в разноцветном халате, с коротким копьем в руке.

Конрад взмахнул треххвостым боевым бичом, и во все стороны от него брызнули кровь и мозги.

- Солнце и сталь! - выкрикнул Даннаец, врезаясь в толпу врагов.

Следом за передовым отрядом пошли остальные, разделенные так же на полутысячи.

Для тех, кто смотрел на развернувшееся сражение с крепостных стен, это было похоже на то, как поток воды пробивает себе дорогу сквозь пески.

Войско Конрада шло узкой колонной, где по десять, а где и меньше человек в ряд, отчаянно рубя с высоты своих коней.

Главной их задачей было вырваться из окружения, прорвать живое кольцо, сжимавшее Львиное Сердце. Они шли к провалу, через который на плато подняли свою армию пустынники. Внизу будет проще, там у врага остались только немногочисленные разъезды, да пастбища.

Когда последний из воинов армии Конрада покинул стены, имадийцы с надсадными криками потащили наружу свои орудия. Следом за ними хлынула толпа размахивающих оружием пехотинцев, в первых рядах бежали бозуги, оглашая воздух визгами, не менее пронзительными, чем боевые кличи иаджудж.

На укреплениях пустынников разгорелась жаркая схватка, в которой имадийским солдатам удалось опрокинуть иаджудж и захватить их твердыни.

Камнеметы или ломали, или поворачивали в сторону лагеря пустынников, выкатывали свои орудия, которые начинали сметать иаджудж с ног дюжинами.

Все это не давало пустынникам возможности сосредоточить свои силы на чем-то одном.

Их лагерь был невероятно огромным, их было все еще в разы больше, но сейчас численность стала их слабостью, у дальних становищ даже не знали, что под стенами кипит бой.

Нэток с воплем нечеловеческой ярости на устах вскочил на колесницу, запряженную хищными зверями, и бросился наперерез прорывающейся на простор конной колонне. Его голос подстегнул к обычной вспышке самоубийственной отваги несколько тысяч иаджудж, но как понял Конрад, топтавший конем пеших пустынников, силы голоса колдуна были все-таки конечным.

Взбесился не весь лагерь, а только те, кто были близко.

Нэток, нахлестывая своих исполинских гиен, несся навстречу, по воздуху трепетало его покрывало. У ног князя пустоши корчился мерзкого вида старик с косматой бородой, одетый в нечто из человеческой кожи и костей.

Копье скакавшего рядом с Конрадом рыцаря Гарена пронзило шею одной из гиен Нэтока, тварь с лающим криком опрокинулась, потянув за собой остальных, но Нэток в последний миг (его скорость движений превышала человеческую минимум втрое), сумел перерезать упряжь своим серповидным мечом, и колесница продолжила движение вперед.

Он скакал вдоль колонны Конрада, лезвия, торчавшие из бортов колесницы рубили ноги коням, Нэток мечом-серпом снес самое меньшее полдюжины голов.

Все это время не затихал его зловещий вой.

Старик у ног Нэтока смеялся смехом безумца.

Конрад покинул строй.

- Нэток!!! - закричал он, пускаясь в погоню.

Князь Пустоши резко обернулся.

Конрад стегнул его своим бичом по лицу, вложит в этот удар всю силу и ярость, на какие был способен.

Гирьки и цепи словно стекли с головы колдуна, даже не оцарапав его, хотя покрывало пророка Пустоши разлетелось от удара в клочья. Конрад ударил с такой силой, что инерция бросила его вперед и, чудесным образом обойдя колдуна, бич обрушился на голову визгливо смеющегося старика. Кровь, мозги, осколки черепа разлетелись в воздухе.

Меч-серп Нэтока взмыл, готовый пасть на шею Конрада, который не успевал выпрямиться в седле, что бы защититься от удара, но тут имадийский рыцарь поразил копьем еще одну гиену, и последний ее собрат, зайдясь кашляющим лаем, рванулся в сторону, переворачивая колесницу.

Нэток рухнул в пыль, и хотя он уже через миг был на ногах, размахивая серпом, конная колонна неслась мимо.