Дженнифер Албин - Ткачи времени

— И вы считаете, что ваши методы лучше? — спросила я, крепко вцепившись в подлокотники кресла.

— Мои методы направлены на поддержание всеобщего благополучия, — глаза Кормака вспыхнули, но он тут же сменил тактику. — У нас, в Аррасе, пища доступна всем и каждому. Никто не голодает. Мы контролируем погоду и больше не мучаемся от бурь или засухи. В прошлом человечество зависело от капризов природы, а теперь природа подчиняется нашим желаниям.

— Возможно, естественный порядок вещей был вовсе не так уж плох, — тихо заметила я, однако Кормак проигнорировал мои слова.

— Семьи избавлены от ухода за стареющими родственниками, и люди могут больше не бояться внезапной смерти, — продолжил он. — С помощью новых омолаживающих технологий мы победили практически все серьезные болезни…

— А те, что остались?

— Они больше не причиняют боли, — без запинки ответил Кормак.

— Потому что мертвые боли не испытывают, — поддела его я.

— А лучше жить с непрекращающейся болью? Так нам удалось избавиться от тягот старения.

Когда бабушка в последний раз сжала мою руку, ее пожатие было удивительно сильным. Я покачала головой, ведь все слова Кормака были наглой ложью. Вряд ли он сам был значительно моложе бабушки. Гильдия хотела совсем другого — иметь возможность вовремя удалять ненужные нити.

— Вы когда-нибудь кого-нибудь теряли? — спросила я.

— Можно сказать и так, — ответил он. — Кому, как не тебе, знать, что такое внезапная смерть.

«Внезапная смерть» — как дипломатично это звучало!

— Нет. Теряли ли вы кого-нибудь в результате устранения? — уточнила я.

— Проводя процедуру устранения, мы никого не теряем. Это обыкновенный контроль, — сквозь зубы произнес Кормак. Похоже, он испытывал нездоровую страсть к этому слову. — И да, оба моих родителя и жена были устранены.

— Жена? — выдохнула я. Кормак Паттон был убежденным холостяком. Мысль о том, что рядом с ним когда-то могла находиться женщина, казалась невероятной.

— Я женился, когда был еще совсем молод, — небрежно бросил он. — Как ты уже знаешь, по нашим законам молодые люди должны вступить в брак до восемнадцати лет. Я не был исключением.

На самом деле Кормак всю жизнь был исключением. Этот мужчина появлялся на всех мероприятиях Гильдии — и каждый раз с новой девушкой. Его лицо постоянно мелькало на экранах, и мой отец, увидев его, всегда в шутку называл Кормака счастливым негодяем.

Я попыталась представить девушку, на которой он мог жениться. В моем воображении возникла причудливая комбинация Мэйлы и какой-нибудь общительной официантки. Безвкусица и злоба — идеальное сочетание для Кормака.

— Что с ней произошло? — спросила я.

— Она сильно сдала в то время, когда омолаживающие технологии еще не могли контролировать психологическое здоровье. Я решил не продлевать ее мучения.

Кормак рассказывал все это сухо, оперируя лишь голыми фактами, однако я заметила, что мускулы его лица напряглись, а вены на шее вздулись. Очевидно, ему не слишком хотелось об этом вспоминать. А значит, эта тема была мне крайне интересна.

— Но ведь она не умирала, — произнесла я, и губы задрожали.

— Нет, — ответил он. — Но она уже перестала быть полноценным членом общества, а я из-за этого не мог нормально работать.

Я отвела взгляд, боясь ненароком обнаружить кипевшую внутри ненависть к этому человеку. Он избавился от своей жены в пользу политики и теперь мог наслаждаться всеми прелестями холостяцкой жизни.

— Очевидно, именно поэтому вас теперь заводят короткие интрижки, — холодно бросила я.

— В том-то и дело, Аделиса. Пришло время вернуть в Аррас семейные ценности, — широко улыбаясь, объявил он.

— Что-то я не замечала, чтобы они исчезали из Арраса, — ответила я, вспомнив брачные анкеты из бюллетеней. В другой жизни я бы уже получила разрешение встречаться и начала подыскивать подходящую пару. От этой мысли по спине пробежала дрожь.

Однако моя колкость лишь подстегнула Кормака.

— Наши законы направлены лишь на поддержание уже существующих семей, однако среди молодежи все чаще появляются люди с неестественными, опасными наклонностями.

Вроде Иноры.

— Мы, как можем, сдерживаем эти настроения, однако факт остается фактом. Многие женщины не успевают вовремя вступить в брак и в результате остаются одинокими. В Восточном секторе эта проблема встала особенно остро. Там многие молодые люди и вовсе не стремятся публиковать брачные анкеты, — сказал он.

— И вы им позволяете? — удивилась я. — Ведь у Гильдии есть такие прекрасные методы убеждения!

Не об этом ли пятне говорил Кормак во время телефонного разговора? Или все это было лишь симптомом других, более серьезных изменений?

— Честно говоря, после того, что произошло с Инорой, я задумался об эффективности наших методов. Возможно, мы случайно повредили ее рассудок. Остатки ее нити практически разложились, когда мы доставали их из паутины. Ты можешь удивиться, но мне вовсе не хочется переплетать целое поколение женщин.

— И все же, вы это сделаете, — едва сдерживая ярость, произнесла я.

— Ну конечно, ради Арраса я готов на все, — ответил он, глядя мне прямо в глаза. — Однажды ты это поймешь. Ты же пока можешь думать только о собственном благополучии. Если девушки перестанут выходить замуж, если, упаси Аррас, начнут жить сами по себе, мы не сможем их защитить.

— Так значит, вы заботитесь о безопасности женщин? — спросила я.

— Да. Если у людей одинаковые ожидания, все идет гладко, но, как только начинаешь менять правила, тут же возникают разногласия.

С каждой минутой я все больше убеждалась, что Кормак действительно верил в собственные слова, однако жизнь наглядно демонстрировала, к чему приводили эти строгие правила. Маме запретили завести третьего ребенка, девочки в городах жили изолированно от мальчиков, Иноре пришлось скрывать правду о себе. За внешнее благополучие этому миру приходилось платить высокую цену. И ценой этой было тихое отчаяние его обитателей.

— Может, они просто не готовы выходить замуж, — воинственно сказала я. — Я бы точно не была готова.

Кормак поджал губы и некоторое время молча смотрел на меня.

— Грустно это слышать, Аделиса, ведь Гильдия решила, что лучшим выходом из сложившейся ситуации будет показать всем этим молодым женщинам достойный пример.

— Какой еще пример? — настороженно спросила я.

— Привилегии, которыми пользуются Пряхи, оказались мощным стимулом для поднятия престижа вашей работы, — как ни в чем не бывало продолжил он. — Девочки сейчас мечтают попасть в Ковентри.

Кровь эхом стучала у меня в ушах, я почти ничего не слышала. Голос Кормака казался ненастоящим, словно доносился с телеэкрана.