Николай Беляев - Седьмая сестра

Впрочем, крестьяне в меру своих сил в долгу не остались — притащили два круга почти свежего ржаного хлеба, несколько подсохших луковиц и копченый окорок. Это было кстати — есть уже хотелось чувствительно, а паёк еще пригодится.

Чтобы не мешать и избежать лишних ушей, отряд ушел в лес метров на двести и расположился на поляне у старого обомшелого валуна, защищавшего от начинающего подниматься ветерка.

— Ну, какие планы? — поинтересовался Пашка, настругивая финкой свежеполученный окорок.

— Неплохо бы добраться до этой Тенистой Долины и посмотреть, что к чему, — Витя ломал хлеб, раздавая всем по доброму куску.

— И нужно найти место для ночевки, — добавила Женечка. — Сейчас уже явно за полдень, под открытым небом мы в ледышку превратимся.

— Ну, допустим, переночевать можно в этом, как его… Дубовом Холме, — заметил Кирилл. Пашка его не поддержал:

— Туда раз пришли — могут и еще прийти. Еще не хватало, чтобы нас там взяли тепленькими… Лучше бы найти какую-нить пещерку или склон, защищающий от ветра.

— Согласен, — кивнул Сергей. — Витя, твое мнение?

— Предлагаю идти в сторону этой… Долины, как-её-там. Серёг, ты по компасу сориентировался?

— Какому компасу, карты-то нет — местные дорогу указали наугад, на три лаптя левее солнышка… Ну если так, примерно — то да, направление знаем. Карту бы…

— И идти лучше не по дороге, — добавил Витя.

— Витенька, и далеко мы уйдем по целине без лыж и снегоступов? — ехидно полюбопытствовала Женя.

— Угу, и станем мечтой следопыта, если снегопада не будет, — добавил Пашка.

— Ну одно хорошо — тут наверняка нет авиации, — заметил Кирилл. — Хотя выследить нас, если что, и так будет несложно — если погода не испортится, конечно…

— Тихо! — Сергей поднял ладонь, одновременно перехватывая «светку». — Слышите?

Рефлекс сработал — за оружие схватились все как один.

— Что? — прошептал Пашка, поводя стволом ППСа.

— Ничего, — так же тихо ответил Сергей. — Ничего, слышите? Мёртвая тишина, птиц не слышно, даже ветер утих…

Всем стало не по себе. День, и без того не солнечный, словно стал еще мрачнее.

Прямо посреди поляны, чуть в стороне от валуна, возникло свечение. Оно разрасталось совершенно бесшумно, и пятеро смотрели на него словно завороженные, не в силах ни вымолвить слово, ни нажать на курок.

Сияние достигло высоты в рост человека, помутнело и стало менять форму, собираясь в призрачную ладонь с перстнями на пальцах, с ухоженными ногтями и с вытянутым указательным пальцем. Кисть руки развернулась, палец указал куда-то на запад. В головах у всех пятерых зазвучал голос, который был одновременно и бестелесным, и величественным, и требовательным: «Призрачная Ведьма пропала, и именно сейчас это на руку тем, кто служит Леди Потерь. Посох её возлюбленного лежит рядом с его прахом. Ищите её там, где несправедливость настигла тех, кто искал правосудия. Но опасайтесь останков древнего, из-за которого погибла Ведьма. Пусть очистит всё серебряный огонь, если в поцелуе Ведьмы еще есть сила. Вы получите ответы на все вопросы».

Голос еще эхом отдавался в мозгу, а рука уже таяла, рассыпаясь серебристыми искорками… или это были снежинки?

Кирилл и Сергей судорожно перекрестились. Сергей был комсомольцем, но рука дернулась сама, не спрашивая голову. У него было твёрдое убеждение, что голос слышали все.

— Витенька, ты ведь не веришь в Бога? А он в тебя верит, — сдавленно прохрипел Кирилл. Настолько страшно ему не было даже при штурме Варшавы, где он получил свою седую прядь.

Витя словно стряхнул оцепенение и первым делом тоже перекрестился.

— Сдался наш атеист, — бесцветным голосом промолвила Женя.

— «Леди Потерь»? Что он имел в виду? — выпал из оцепенения Пашка.

— Ты тоже слышал? — обернулся к нему Витя. — А еще он сказал об останках какого-то древнего…

— Сергей, ты направление заметил? — задала практичный вопрос Женя. Нет, что ни говори, а у женщин нервы однозначно крепче…

— Заметил. — Сергей встал, сделал несколько шагов, взглянул на окрестные деревья, на компас… Посмотрел под ноги… Словно в подтверждение того, что это никому не привиделось, на снегу осталась вытянутая овальная проплешина — как раз вдоль той линии, где располагалась призрачная ладонь. — Заметил, — повторил он более уверенно. Окинул взглядом полянку. — Отдыхаем и перекусываем 20 минут. Потом идем по азимуту. По крайней мере, теперь у нас есть цель.

— Ну, и что нам с этим делать? — оторвался от бинокля Сергей.

Отряд расположился в зарослях на кромке елового леса. Направление, засеченное по компасу, чётко вывело к этому холму — как оказалось, до него было около пяти километров. Путь занял два с половиной часа — снега в лесу было меньше, чем можно было предположить, большей частью по щиколотку, но все вымотались значительно, хотя шли гуськом, периодически меняя того, кто протаптывал тропу.

Холм был довольно обширным — метров 150 в поперечнике, поднимался вверх в центральной части метров на 20 и, в отличие от окружающего его густого ельника, порос в основном редким кустарником. Кое-где росли молодые ёлочки, а прямо на вершине вздымался могучий засохший дуб. Недалеко от дуба можно было разглядеть в бинокль наклонившийся в сторону то ли столб с площадкой наверху, то ли постамент.

— Зуб даю, сюда мы и шли, — произнес Пашка, убирая в чехол перископ. — Как оно нам сказало? «Там, где искали правосудие»?

— «Там, где несправедливость настигла тех, кто искал правосудия», — задумчиво поправила Женя. — Ребята, это мое мнение, но мне кажется, что на этом дубе в древности… ой, то есть — раньше, кого-то вешали. Посмотрите ветки внизу — прямые, как перекладина… Бррр.

Дуб. Почти такой же. Могучая ветвь, и на ней — трое. С табличками на груди, на которых грубо намалевано — «партизан». Старик и две девушки из соседней деревни. А деревня сожжена…

Сергей потряс головой, отгоняя нахлынувшее воспоминание. Да, права Женечка…

— Скорее всего, — он убрал бинокль и поудобнее перехватил винтовку. — Паш, есть признаки жизни?

— Нет.

— Вот и я не вижу… а душа не на месте.

— Мрачное местечко, — подтвердил Витя.

День уже понемногу клонился к вечеру — небо было еще светлым, но чувствовалось, что еще максимум час — и начнутся сумерки. А там уж точно лучше не высовываться. Силуэт дуба чётко вырисовывался на фоне неба, от него словно веяло угрозой.

— Не нравится мне этот дуб, — промолвил Кирилл, выражая общее мнение. — От него мороз по коже.

— Точно, — кивнул Пашка. — И про Ведьму мне не понравилось.

— Ведьмы разные бывают, — встрял Витя. — У нас в деревне бабка была, ее иначе как ведьмой никто и не звал. А она просто о травах-растениях все знала. Меня выходила, когда я маленький заболел…