Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

Между тем, врата в Бездну продолжали разрастаться и черные щупальца потянулись в сторону завороженных зрелищем людей. Те из зевак, кто находился ближе всех, безвольно застыли на месте, не в силах противиться манящему зову. Еще немного и они будут порабощены Скверной, став новыми жертвами, коим уготовано укрепить приоткрывшуюся дверь в мир безумия. Взбешенный демон вертелся волчком, не давая храмовникам приблизиться, и постоянно атакуя. Его кривые когти рассекали воздух с ужасающей скоростью, иногда задевая гиритцев, но те, не смотря ни на что, продолжали бой.

Монахи сражались молча. Молча сносили и страшные удары, мгновенно убившие бы обычного человека.

Мельком обернувшись, Ринон выкрикнул предупреждение парализованному страхом мужчине в дорогой одежде, замершему неподалеку. Но тот не слышал гиритца. Единственный из зевак, кто сделал шаг в вратам, вместо того, чтобы убежать куда подальше при появлении демона, сейчас полностью лишился воли. Он даже не вскрикнул, когда лапа демона схватила его, ломая кости и отправила в клыкастую пасть.

Зубы опустошителя с лязгом сомкнулись.

— Вас всех ждет смерть! — эти слова принадлежали девочке, по-прежнему стоящей у ног демона. Пусть ее губы и шевелились, но голос никак не мог принадлежать человеку — грубый, коверкающий слова и неизмеримо злорадный. Он словно был соткан из множества голосов, каждый из которых звучал по-разному, но в то же время одинаково.

Одинаково пугающе.

Некогда человеческое дитя, раскинуло руки в стороны, словно купаясь в крови, пугающим дождем стекающей с подбородка, возвышающегося над ней чудовища.

— Девочка! — выкрикнула южанка. — Убейте ее, демон питается ее силой!

Кисара понимала, что по сути, та, что открыла врата и призвала опустошителя, уже мертва и ее дальнейшая судьба предопределена. Ее сознание поглощено демоном, а тела и магической энергии не хватит надолго, но этого уже не требовалось тому, кого она впустила в этот мир.

Опустошитель теперь принял свою полную форму и вполне способен насытить себя сам. Призыватель нужен ему лишь для того, чтобы прятаться за его духом от взора светлых богов, но скоро и этого не потребуется. Материализовавшегося в этом мире демона могла остановить лишь смерть. Но он вполне мог продержаться достаточно долго, чтобы не дать храмовникам запечатать врата в свой мир и дождаться собратьев, что вырвутся оттуда.

Как бы то ни было, южанке не пришлось повторять дважды. Темные эльфы мгновенно сменили цель, послав стрелы в смеющуюся прокаженную. Одна стрела пробила тонкую шею навылет, тогда как другая пошла точно в правую глазницу.

Но измененная Тьмой даже не пошевелилась. Она продолжала беззвучно смеяться, скаля гнилые, окровавленные зубы. Символ на лбу, вдруг загорелся темным пламенем, и щуплое тело начало меняться — Скверна полностью подчинила его.

Девушка изогнулась, и ее платье с глухим треском разошлось по швам, обнажая покрытое язвами тело. Кожа на спине лопнула, и сквозь нее проросли отвратительные отростки, похожие одновременно и на изувеченные крылья и на лапы огромного паука. Упав на четвереньки, оскверненная хрипло расхохоталась, и ее стошнило бурой слизью.

Еще две стрелы эльфов вошли в податливую плоть, пробив плечо и ключицу, но это не помешало прокаженной встать и ринуться в сторону стрелков. — Миаджи! — Кисара простерла правую руку вперед, резко выкрикнув формулу призыва.

Воздух перед южанкой потемнел, обратившись в клочья черного тумана, сформировавшиеся в девичью фигуру.

Кисара еще не успела закончить ритуал, как прокаженная прыгнула вперед. Стрелы эльфов нашли свою цель даже в воздухе, но теперь они не смогли повредить загрубевшей коже, отскочив от нее.

Когда оскверненную девушку и Кисару разделяло всего несколько шагов, Таллаг с глухим рычанием врезался в измененную. Оказавшись на расстоянии удара, он вонзил когти-лезвия в покрытый слизью бок.

Зверолюд рванул руку вверх, чувствуя, как оружие с наслаждением вгрызается в гноящуюся плоть, но не смог ударить еще раз, так как вынужден был отскочить назад, чтобы избежать ударов отростков, появившихся из спины девушки.

Не попав по ловкому зверолюду, оскверненная, не замечая серьезного ранения, попыталась достать Кисару, занятую призывом.

Но южанка была отнюдь не новичком и призывала демона со всей возможной осторожностью, пользуясь сдерживающими формулами, которых попросту не могла знать та, что сейчас хотела отнять ее жизнь во славу владык Бездны.

Если бы одаренная девочка, сейчас превратившаяся в монстра, получила соответствующее обучение, то ничего бы не произошло. Но родители не замечали или не хотели замечать дара своего ребенка, чем обрекли и себя и ее на смерть.

Обладая темным даром, призвать демона было легко, но управлять им и не оскверниться — невозможно. Творящая формы призыва Кисара, глядя на приближающуюся к ней оскверненную, видела в ее безумных глазах свое возможное будущее. Такая судьба могла ждать и южанку, если бы не случайность и не записи отца. Только чудо и заранее подготовленный ее отцом ритуал, помогли тогда необученной Кисаре заключить договор с демоном, а не стать его жертвой, как неизвестная жительница Бродерио.

По правде говоря, Кисара могла призвать демоницу сразу, просто позвав ее по имени. Она даже позволяла Миаджи появляться самой, когда ей ничего не угрожало. Но сейчас был иной случай. Демонице предстояло драться, причем не с кем-то, а с порождениями Скверны, такими, как и она сама.

Задачей заклинательницы было оградить своего демона от пагубного воздействия Тьмы. Близость оскверненной, другого выходца из Бездны и открывающихся врат, вполне могли послужить причиной потери контроля или безумства для связанного договором демона, поэтому Кисара действовала предельно осторожно. Минуло лишь несколько ударов сердца.

Фигура Миаджи почти сформировалась, но оскверненная была уже рядом. Она резко замахнулась, но удлинившиеся когти ударились о щит Лертаса, вставшего на защиту Кисары.

Монах выбрался, наконец, из дома, чью стену ранее пробил. Он сделал шаг вперед, вздымая булаву. Отражая атаки оскверненной и атакуя, храмовник заставил ее отступить, оттеснив назад. Туда, где его братья сражались с порождением Бездны. Бездушные дрались слаженно и бесстрашно.

Ринон взмахом копья заставил порождение Скверны отдернуть голову и сразу же отступил за щит Стрета, а атаковавший с другой стороны Фалкон, обрушил молот на одну из лап чудовища. Хрустнули не выдержавшие удара кости, брызнула едкая бурая кровь, и демон поднялся на дыбы, поджимая искалеченную кисть к защищенной костяным панцирем груди.

Обезумев от злости и боли, опустошитель ударил шипованным хвостом, отбросив двух храмовников назад, и едва не снес голову Фалкону. Но старый ветеран, чуть не упав, сумел уклониться от когтей. Таллаг видел, как Лертас теснит оскверненную, но, все же, не может причинить ей вреда — его булава с невероятной скоростью вспарывала воздух, но в самый последний момент, почти обратившаяся в демона девушка избегала удара.