Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

Рванув изо всех сил, Ринон провернул свое оружие, чувствуя, как зачарованная древняя сталь с противным скрежетом трется о кость демона. Этот отвратительный звук казался гиритцу торжественным гимном, звучавшем в его ликующей душе.

Он сделал это! Он вновь смог послужить своему богу и доказать, что честь оказанная ему при рождении, им заслужена. Ринон готов был принять смерть с чистым сердцем, но ужасные клыки демона сомкнулись рядом с его лицом, не причинив монаху никакого вреда.

Цепь не позволила демону забрать жизнь бездушного.

— Тяните! — Взревел Таллаг едва ли тише, чем до этого ревело порождение Скверны.

Цепь Громовержца заискрилась от ярких всполохов молний, с треском лопающихся по всей ее длине.

Голос Алектиса, поющий молитву Гириту Защитнику загремел с новой силой, наполняя всех окружающих мощью и решимостью…

И демон поддался.

Не устояв на поврежденных лапах, опутанный многочисленными формулами демонолога, опустошитель рухнул на колени, невольно склонив рогатую голову. Кисара видела, как почти одновременно взвились в могучих прыжках Гирион и Фалкон. Сначала сияющий голубым пламенем клинок ударил в основание шеи демона, глубоко войдя в оскверненную плоть, но все же не перерубив мощный хребет твари. Однако молот Фалкона, ударивший следом и по воле хозяина обрушившийся сверху, вбил меч еще глубже в тело врага, позволяя благородной стали вкусить еще больше демонической крови и раскрошить кости.

Чтобы избежать ударов хвоста, бешено колотящего во все стороны, гиритцы вынуждены были отступить.

— Отпускайте цепь, живо! В стороны! — Таллаг скорее рычал, чем кричал, но все, кто помогал ему тянуть за цепь, услышали голос зверолюда. Темные эльфы, знающие, что сейчас произойдет, поспешно разжали пальцы, и, потянув за собой гиритцев, отступили назад.

— Ярость небес! — зверолюд воззвал к сокрытой силе Громовержца и многочисленные разряды молнии, охватывающие цепь, одновременно взорвались, высвобождая древнюю заключенную в оружии магию. Раскаленные звенья с шипением заскользили по плоти все еще живого демона, пока не впились в рану, оставленную оружием храмовников. Таллаг рванул что было сил.

Цепь, несколько раз охватывающая шею твари, с лязгом сошлась и яркая вспышка молний ослепила всех вокруг.

Еще не обретя способность видеть, Алектис слышал, как сначала с глухим звуком голова демона упала на обломки, а потом, следом за ней, рухнуло и все громоздкое тело. Одновременно с этим врата в Бездну растворились в воздухе, оставив после себя лишь клочья черного тумана. Пастырь почувствовал, как город очистился от присутствия Скверны и на миг, но ему показалось, будто он ощутил на себе взгляд самого Гирита.

Торжествующий смех Таллага возвестил всех о том, что демон мертв. Протерев все еще слезящиеся глаза, Кисара услышала топот. Обернувшись, южанка увидела спешащих к ним солдат из городского гарнизона и нескольких фигур в светлых одеяниях жриц Лигеи Благодетельницы. Пришло подкрепление, но это уже не имело значения.

Битва была выиграна.

Тепло очага

Дождь закончился, оставив после себя лишь лужи. В мутной воде отражались безликие дома Бродерио, ставшие свидетелями недавней схватки. Довольно большой город вновь погрузился в привычную тревожную дрему. Лишь его крохотная часть до сих пор содрогалась в кошмарах, от недавно случившегося. Липкий страх, невесомыми паутинками слухов расползался по городу.

— Обязательно ему портить все веселье! — зло бросила вновь принявшая облик девочки Миаджи, кутающаяся в плащ, который отдал ей Калеос.

Недовольная демоница стояла рядом с Кисарой, с ненавистью глядя на Алектиса, начавшего нараспев читать молитву Гириту. Слова древних писаний приносили с собой не самые приятные ощущения порождению Бездны, пусть даже та и была защищена магией своей повелительницы.

— Я ухожу. Девочка в ярком платье топнула каблучком и растаяла клубами черного дыма, оставив Кисару выслушивать спор зверолюда и храмовника. Южанка устало вздохнула и подняла с земли упавший плащ темного эльфа.

Мужчины начали пререкаться почти сразу же после того, как Алектис прочитал молитвы очищения над всеми, кто сражался с демоном, а жрицы Лигеи излечили их раны. Магия жрецов остановила кровотечение, выгнав из ран заразу и затянув их края, однако такие явления как боль и слабость все же остались. От звуков молитвы Алектиса темные скверно пахнущие пятна демонической крови испарялись с одежды, оружия и брони, а след, оставленный ими на телах и в душах — исчезал. Пока он был незначительным, и пастырь легко уничтожил его, не дав Скверне разрастись.

Милостью Гирита Алектис, как и другие пастыри, мог уничтожать следы тлетворной заразы, но никто из них был не в силах спасти тех, кого дыхание Бездны коснулось в полной мере, таких как жители сейчас разрушенного дома.

— Как это нельзя?! — Таллаг с почти детской обидой взглянул в холодные глаза Гириона.

— Это Скверна. — В очередной раз повторил упрямый гиритец, преграждающий зверолюду путь к обезглавленному демону. Кровь опустошителя, покрывающая освященные черные доспехи монаха с шипением испарялась, — Я признаю твою храбрость, но не могу позволить тебе…

— Я просто вырву ему зуб, самый маленький, для ожерелья, честно! — клятвенно заверил храмовника Таллаг.

Кисара, которой уже надоело созерцать пререкания мужчин, еще раз тяжело вздохнула.

— Таллаг, прекрати, рыцарь-защитник прав, — произнесла южанка, и зверолюд обжег ее полным обиды взглядом, словно мальчишка, которому мама отказалась покупать сладость. — Даже крохотная частичка может стать причиной разложения вначале твоей души, а потом и тела.

— Все прекрасно знают, что мое племя неподвержено этой вашей заразе! У всех детей великой праматери Урсулы этот, как его… не оскверняемся мы в общем, — Таллаг не стал утруждать себя попытками вспомнить слово, несколько раз слышанное им от Гвинет. — Да и вообще, то-то, я гляжу, Миаджи от тебя не отлипает, уж не осквернит ли она всех тут?

— Миаджи находится под моим контролем и не может причинить никому вреда, пока я не прикажу ей. Я демонолог, Таллаг, а ты — нет. — Кисару нелегко было смутить, особенно тому, кого она знает достаточно хорошо и долго, чтобы считать своим другом. — А что касается вашей неподверженности и вырожденному сопротивлению Скверны — то это результат трагедии…

— Произошедшей давно, но незабытой! — неожиданно зло огрызнулся зверолюд.

Каждый из этого племени знал об истории своей родины. В далекие времена, до становления Империи, остров Стаи на протяжении нескольких столетий заливала кровь зверолюдов и демонов.

Предки Таллага сражались с полчищами демонов, врывающихся в этот мир через огромные врата, открывшиеся в низинах под горами старого Хребта и названные впоследствии Гибельным разломом.