Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

— Ты и так спал дольше остальных, — уже облачившийся в свои черные доспехи Фалкон стоял внизу лестницы.

— А мы говорили достаточно тихо и совсем недолго, — с легкой обидой поддержала гиритца Кисара, так же, уже готовая отправляться в путь.

— Хм… — зверолюд на мгновение задумался. — Но мне всю ночь кто-то настойчиво зудел на ухо, не давая спать, — блуждающий взгляд Таллага наткнулся на довольно хихикающую Миаджи.

Девочка выглядывала из-за спины южанки и была поразительно счастливой.

— Мелкая пакостница! — В сердцах мужчина ударил кулаком по лестничному поручню, сломав его пополам.

— Прекрати крушить чужое имущество и пошли, нас уже заждались. — Фалкон развернулся и, подхватив молот, стоявший у двери, вышел из здания, но задержался на пороге. — Кстати, живот набьешь по дороге в крепость, времени на еду нет. — Гиритец решил предвосхитить следующий вопрос зверолюда, который тот, по логике вещей, должен задать в числе первых и самых, для него, важных. Храмовник не ошибся. Недовольно кивнув Фалкону, зверолюд зло уставился на Миаджи:

— Ну погоди у меня, — пообещал Таллаг юркнувшей вслед за монахом демонице, но девочка задержалась в дверях только для того, чтобы показать зверолюду неприличный жест.

— Здесь я бессильна. — Ответила Кисара на молчаливое осуждение Таллага. — Под моим контролем она не может в полной мере давать выхода всему злу, что она воплощает, но с такими вот ее выходками я ничего не могу поделать, таково демоническое естество.

— Заметно, — пропустив девушку вперед, зверолюд последним покинул приютивший их на ночь дом, плотно захлопнул скрипучую дверь и ощущая на душе легкую грусть от того, что приходится покидать это место, поначалу показавшееся ему сараем.

На улице только начало рассветать и утреннее солнце робкими лучами едва заметно и нерешительно ласково гладило черепичные крыши высоких домов, слабыми бликами отражаясь в прозрачных, оставшихся после ночного дождя лужах. Воздух Бродерио за ночь пропитался немного морозной свежестью и приятно щекотал ноздри, наполняя подставленное холодному ветру тело бодростью.

— Сначала не дали поспать, теперь заставили мерзнуть, что может быть еще хуже… — Таллаг осекся, когда увидел белую лошадь с восседающей на ней девушкой в белоснежном плаще и изящных серебристых доспехах мастерской работы, стоивших, наверное, целое состояние. Она тихо говорила с Алектисом и пастырь гиритцев сдержанно кивал. Услышав негромкий хлопок закрывшейся двери, девушка обернулась, и ветер тотчас заиграл ее золотистыми волосами, открывая узкое и благородное лицо с голубыми глазами, высокими скулами и строгой, но в тоже время чувственной линией губ.

— Ее-то тут и не хватало, — буркнул зверолюд, на всякий случай, протерев глаза. Чтобы точно удостоверится, не дурной ли это сон, он спросил: — Лиса́ндра?

— Для тебя, дикое животное, я — леди Лиса́ндра Ноэлль де Лиреф. — Приятный голос прозвучал довольно прохладно, словно стремился соответствовать утренней погоде. — Ты когда-нибудь научишься почтению к благородным родам и паладинам Лигеи Благодетельницы?

— Не в этой жизни, — поняв, что это вовсе не сон и обреченно вздохнув, Таллаг лишь махнул рукой.

— Хвала Благодетельнице, что кроме тебя здесь есть и более приятные собеседники, — строго произнесла девушка и сразу же мягко улыбнулась, отчего ее лицо мгновенно потеряло холодную отрешенность. — Рада видеть тебя, Кисара. И тебя, Миаджи.

— И мы рады! — Обрадованная Миаджи подбежала к белой лошади и Лисандра легко соскочила с седла, звякнув доспехами. Аккуратно обняв девочку, она погладила ее по ярким волосам.

— С возвращением, Лисандра, — южанка приблизилась к девушке, состоявшей, как и она сама в Крыльях Удачи. — Какими судьбами здесь?

— Не успела я доложить Гвинет о том, что работа выполнена, как она вывалила на меня ворох новостей, включая ваше предстоящее приключение. Как паладин Лигеи, я не могла остаться в стороне и теперь отправляюсь с вами. Я даже представить себе не могу, что может случиться в Потерянных землях, да еще и в компании храмовников, — она с недоверием взглянула на стоявшего за спиной Кисары Фалкона. — Он не обижали тебя? — девушка заглянула в невинные глаза Миаджи и та вдруг пустив слезу и скорбно потупившись, указала тонким пальчиком в сторону ветерана:

— Вот он, хотел сделать Миаджи очень больно, — дрожащим голоском пожаловалась девочка.

— Что?! — Лисандра положила одну руку на узкую рукоять длинного меча, висевшего у нее на боку, а другой прижала демоницу к себе. — Как вы могли?!..

— Она преувеличивает, — поспешила вмешаться Кисара. — Ты же ее знаешь.

— Именно это меня и удивляет, — пробормотал Фалкон. — Терпимость вольных паладинов Лигеи воистину не знает границ.

— Так же, как и ваша жестокость. — Резко парировала Лисандра. — От лица Благодетельницы мы вольны нести мир в любом уголке Светлых земель, защищая от несправедливости всех и каждого, кто готов ступить на путь исправления и любви!

— О да, на путь исправления, — Фалкон посмотрел в смеющиеся глаза Миаджи, старательно показывающей ему острый язык, но делая это так, чтобы паладин ничего не увидела.

— Брат Фалкон, — к ним приблизился Гирион и следующий за ним Колд. — Благочестивый Алектис желает, чтобы ты сопровождал его в дороге.

Старый ветеран хмуро кивнул и, закинув молот на плечо, удалился. Однако место за спиной у Кисары недолго оставалось свободным — его сразу же занял Колд,

Южанка задумчиво посмотрела в след Фалкону.

Почему его решили сменить? Связано ли это как-то с его изменившимся поведением? — Вопросы один за другим рождались в голове Кисары, но она решила не озвучивать их. Пока.

— Брат Колд защитит вас в случае опасности, — тоном, не приемлющим возражений, произнес рыцарь-защитник, глядя прямо перед собой. — За воротами нас уже ждут обозы, где вы найдете теплую одежду и еду. С ними мы проследуем до крепости Вечного Бдения, примерно десять дней пути, если дожди не сильно размыли дорогу.

— Хоть не пешком топать, — облегченно прошептал Таллаг и Калеос, страдающий с утра мигренью, медленно, чтобы лишний раз не тревожить больную голову, кивнул, соглашаясь с другом.

— Выдвигаемся. — Скомандовал Гирион и отряд двинулся по направлению к воротам Бродерио.

Вечное бдение

— О, Арифа, как я здесь оказалась? — молодая девушка подняла глаза к пасмурным небесам, однако так и не дождалась ответа богини покровительницы магии.

Уже начало смеркаться и, если бы не тучи, можно было бы увидеть уходящее за горизонт солнце. Оно еще не полностью скрылось, но сквозь медленно расступающиеся тучи пробивалось все меньше теплых лучей. Вместо божественных откровений с неба упали первые дождевые капли и девушка, опустив глаза, поспешно накинула на голову капюшон плаща темно-синего цвета, который обязаны были носить все ученики магов.