Ольга Зима - Тёмное пламя

Шайя зависает сбоку, продолжая присматриваться к сердитому волку, прислушиваясь и вникая в положение дел. Как будто в этой кокетливо причесанной головке могут задержаться настоящие большие мысли!

— О, Г-вол-к-х-мэй, — Бранн в очередной раз отчетливо проговаривает имя, старательно перемалывая непривычное стечение звуков и в который раз не замечая, насколько это выводит из себя собеседника. — Здравствуй, я думал, это пришел хозяин ведра, а это ты! — непритворная радость от лицезрения знакомца заставляет королевского волка растеряться еще больше.

Благой уже вообще ничего не понимает в жизни и шипит:

— Да уж, было бы, наверное, приятно посмотреть на этого недотепу, который оставил тебе ведро… — переводит дух и встряхивает сапогом, морщится, понимая, что придется обязательно снимать. — Чтобы ты об этом ведре, похоже, позаботился! Поставил в центр комнаты! Не разлил воду! И сам не облился!

Гволкхмэй опрокидывает воду из сапога обратно в ведро, поднимает, наконец, глаза на Бранна, и не может прочитать в облике неблагого ничего насмешливого. Теперь растерянными выглядят оба.

— Я не знал, чье это ведро, а на двери оно мне мешало, — Бранн пожимает плечами, за ним это движение повторяет Шайя, а наш неблагой скрывается в комнате, из которой выглядывал. Голос раздается яснее и громче. — Хотя часть воды и истратил на умывание. Некоторые традиции благих мне, похоже, не понять, Г-вол-к…

— О, ради старых богов!.. — долговязый волк закатывает глаза и торопится перебить Ворону. — Это не традиция, Бранн! Это чья-то неудачная шутка! А ты не видел, возле твоей двери должен бы быть один стражник… — и благой не собирается признаваться, что подшутить хотел как раз он.

— Нет, стражников не видел, валялся в углу шлем, а потом и он пропал, — это насторожило бы кого угодно, да, но не Бранна. Он невозмутимо продолжает. — Возможно, я слишком долго жил на болоте, чтобы теперь понимать все шутки, — снова появляется в проеме, застенчиво улыбается и дергает не пострадавшим ушком. — Это хорошо, что ты снова зашел, присаживайся, Г-во…

— Да куда тут можно сесть! — благой возмущается, кажется, только для того, чтобы не дослушивать в очередной раз собственное имя. — Все же завалено книгами! Сколько ты уже перетаскал из королевской библиотеки? И когда успел?

Ворона озабоченно помогает переложить несколько кип. Шайя теперь наблюдает за ши с высокого шкафа, прислушиваясь и присматриваясь во все глаза. Бранн, бережно придерживая книги и рассыпающиеся листы, размышляет вслух:

— А это запрещено? Или есть особый порядок? Или нельзя брать сразу очень много? — критически сверлит взглядом пятую пачку. — Но это же не много! Скажи, Г-вол-к…

— Давай сначала сядем! — снова пытается перебить благой, но в этот раз тактика не срабатывает.

— …х-мэй, есть ли какой-то свод правил поведения королевских волков? Или, может быть, записанные неписанные законы? — Бранн расчищает стол, расправляет ладони над поверхностью, волк удачно отвернулся, шепот, и поверхность сияет чистотой. — Я не всегда могу определить, что принято в вашем обществе, а что не слишком…

Благой бухтит так, чтобы собеседник не услышал:

— Уж точно есть правило, что нужно попадаться в дружеские ловушки! Особенно расставленные, чтобы тебя защитить! — и волк не знает, но ушки неблагого дергаются именно в его адрес. — Нет, разумеется, Бранн, такого свода у нас нет!

Стремительно спикировавшая на плечо волка Шайя становится сюрпризом для всех, но она, похоже, услышала, что хотела, и сделала выводы насчет этого волка, поначалу явно показавшегося ей крайне невоспитанным.

— Третий-принц-Бранн, пилик, а вы не представите меня этому, пилик, волку, который, пилик, так рвется вас защищать, что чуть, пилик! Чуть не бросился даже на, пилик, темную неблагую, — её голосок смешно опускается, а она сама принимает самую угрожающую сидящую позу, какую способна, — пилик! Настоящую колдунскую-расколдунскую, пилик, неблагую фею!

Мэй немного краснеет, вот уж да, подвиг так подвиг, а Бранн лишь улыбается шире, в изумрудных глазах парят феи, и Мэй хмурится, окончательно запутавшись: в неблагом слишком много сюрпризов!

— Конечно, представлю, раз ты настаиваешь, — серьезно поворачивается к Мэю, протягивает руку ладонью вверх, на которую перепархивает мелкое наглое создание. — офицер Г-вол-к-х-мэй, это мой добрый друг, библиотечная фея Шайя из небесной семьи.

Малютка кланяется, кокетливо поправляет прическу и становится, отставляя ножку, явно изображая какое-то свое приветствие.

— Очень, пилик, приятно! — стреляет глазками в Мэя, насыщенно голубея под его все более ошарашенным взглядом.

Бранн продолжает, так же обыкновенно и серьезно:

— Шайя, это офицер Г-вол-к-х-мэй, королевский волк, который присматривает, — бросает взгляд на растерянного Мэя, кажется, пытаясь найти в нем подтверждение или отрицание этого слова, но не находит и пожимает плечами. — Присматривает за мной по просьбе короля Дея. Он хороший и не хотел тебя обидеть.

Мэй берет себя в руки и опять мечтает о сердце схватки с фоморами, где все просто и очень понятно, но учтиво склоняет голову.

— Очень приятно.

Фея теряет всякий намек на собранность и официальность, подлетает вплотную к лицу Мэя, заставляя того шарахнуться, но Шайю это ничуть не беспокоит, она пикирует настоящим королевским орлом, усаживается в волосы Мэя, восторженно перебирает их, оборачивается к веселящемуся на свой лад неблагому, то есть его глаза полны веселых фей.

— Третий-принц-Бранн! Пилик! Какого симпатичного, пилик, волка, пилик, к вам приставил наш, пилик, принц-король Дей! — и тянет в восхищении. — Пи-ли-и-и-ик! Да он красивый почти, пилик, как вы!

Мэй встряхивает головой, чтобы уложить мысль, но заставляет вспорхнуть Шайю, теперь нарезающую круги вокруг него на уровне глаз. Офицер мужественно зажмуривается.

— Шайя, пожалуйста, офицеру Мэю нужна небольшая передышка, а тебе нужно привыкнуть к нашему дому, полетай тут, но не суйся за дверь, это опасно, оставайся в этих стенах, — неблагой все так же спокоен.

Мэй готов крепко пожать ему руку, когда неостановимое пиликанье зависает возле уха, Шайя шепчет ему пару комплиментов напоследок, а потом все-таки улетает.

Бранн провожает её взглядом, возвращается к Мэю, произносит успокаивающим тоном:

— И не переживай насчет внешности, у неё не слишком развито чувство прекрасного, она готова сравнивать меня со всеми, кто ей приглянется, — тон голоса нисколько не меняется, а Шайя радостно пиликает из другой комнаты.

— Мне не показалось? — Мэй на пробу открывает один глаз. — Это была настоящая живая фея?

— Если хочешь, я позову её обратно, — Бранн сверкает весельем в глазах уже откровенно.