Ольга Зима - Тёмное пламя

Мой волк кивает, а перед его внутренним взором, на фоне непроглядной черноты опять звенят, начиная очерчивать рисунок до чрезвычайности яркие стёклышки. Кусочки мозаики словно просвечивает с другой стороны солнце, и если ты обратишь на это внимание, мой Дей, то поймешь, что моя госпожа с тобою неотступно!

Фуф, отчаянные волки! Да он нарочно осыпает едва обозначившийся витраж, чтобы не слышать меня! Зато здорово слышно увещевающий голос советника.

— Жители вод отличаются от нас немногим. Вы видели сами: синяя кожа, белые глаза. В море хвост и рога обретают легче, чем мы оборачиваемся, и…

— Я так понял, Джаред, ты начал с удаленных домов?

Мозаика перетряхивается, но девятая часть выявленного золотистым контуром круга-колеса синеет, приобретает рога, откалывается и соединяется с прежним кругом лишь длинным хвостом. Да, фоморы отошли от Благого двора слишком далеко, и у них есть свой рогатый король, пусть по фоморским поводам голова болит у него!

Круг мозаики схлопывается, съедая место опустевшего сектора, Дей готов чертить новые связи.

— Вы несомненно правы, мой король. Желаете наперво услышать о тех, кто поближе? — подчиняясь легкому кивку моего Дея, продолжает. — Дом Леса…

То, первое витражное видение с профилями Фордгалла и Финтана, лезвиями, кровью и зелеными кронами, занимает внушительный сектор круга, почти треть, распуская вокруг свои острые ветки.

— Был одним из самых незначительных. Начал с малого, а теперь ненамного слабее дома Волка, он… — Джаред выдыхает, видимо сдерживая себя, и произносит с обычным холодом: — Не брезгует ничем в своей жажде абсолютной власти, и хоть в его рядах много достойных ши, не могу не отдать должное лорду Фордгаллу, — поводит шеей, словно ему давит воротник. — Он даже сейчас пытается договориться с кем только может, но ваш отец когда-то запретил домам союзничать без его одобрения, и это сдерживает…

Конечно, разумеется, это сдерживает! Очертания круга меняют цвет, охватывая золотой обруч черно-серебристым плетением, а стоит этим цветам ночи добежать до точки своего отправления, возле сектора Леса мгновенно возникает сектор Волка. Да, мой волк, то, что он тут самый внушительный, в его очертаниях виновата не твоя гордость за своих, а объективное положение вещей.

Внутри пространства этого дома возникают очертания замка, почти равные ему по размеру обводы клепсидры, да, мой волк, похоже, время и пространство благого края диктует именно столица. Луна горит в вышине подозрительно ярко и жёлто, это странно, но ее можно спутать с солнцем. Замок, клепсидру и луну-солнце охраняют, как и все границы королевства, черные силуэты вооруженных волков. По краям сектора вытягиваются когти и клыки, намертво сцепляясь на границе с острыми ветками лесовиков.

Нагляднее просто некуда, мой Дей.

— Дальше, Джаред. Разговор о лесовиках займет весь день.

Хм, мой Дей, сегодня дом Леса тебя не волнует? О чем ты думаешь, к чему ведут твои расспросы, я не могу понять!

И да, спасибо, что, разняв ладони, держишь меня в руках. Нет, я знаю, что сон Алиенны уже не вечен и не смертелен, но все одно волнуюсь. И меня все еще потряхивает. Вообще-то я не очень люблю, когда меня гладят по гребню… Ну ладно, мой Дей, тебе можно. И вовсе я не выгибаюсь! И уж точно не как кошка!..

— …дом Степи и дом Неба следующие в списке, — ловлю я слова Джареда. — Они сильны и могущественны каждый по-своему, но для обоих слово чести превыше жизни.

Колесо, как будто корона, собирает в себе все дома — и Небу со Степью достается примерно по четверти. Облачное Небо наползает на черно-серебряную часть, будто прицеливается к одному из многих застывших по краю охранников-волков. Имеет планы и на нашу луну-солнце, собираясь оставить Волка вовсе без света…

Нет-нет, мой Дей, это не я, это ты сам так складываешь витраж! И нечего мысленно огрызаться! И не надо думать, будто это просто картинки! Ты король своих земель! Твои видения не просто видения! Фуф, ладно, не рычи, а то Джаред заволнуется. Оставим этот пустой спор, вернемся к дому Степи.

Коричнево-бордовые степняки торчат стальными перьями во все стороны, не в силах дотянуться до парящих облаков Неба, но готовые к атакам и защите в равной степени. В самом пространстве сектора колышется разнотравье, и мне страшно думать о том, мой Дей, что колыхать его может вовсе не ветер. Если бы ты видел, как сегодня столкнулись степняк с неблагим, ты бы тоже подумал о змеях, мой волк.

Ох, не успел я толком предупредить его, а мой волк отчего-то присматривается не к траве, а к почве. Да, тебе не кажется, стеклышки витража звенят на ней особенно сухо. Ну и что? Что значит, «не хватает магии совсем»? Благому двору в принципе не хватает магии, мой Дей, это не открытие! Ну ладно, ладно, хорошо, это можно подтвердить или опровергнуть после, когда тебе сообщат, зачем в числе прочих просителей приходил тот невежливый степняк…

И я не противоречу сам себе! Да! Нисколько! Мой волк! Мой Дей! Что значит «я посмотрел не как на видение»? Фуф! Давай лучше послушаем Джареда!

— Дом Огня незначителен, хотя его пэри прекрасны. Они слишком тесно были связаны с магией и любовью, поэтому исчезли быстрее прочих. Даже дети у них рождались от поцелуев любви.

Да, про этих совсем ничего не слышно, но осьмушку нашего колеса-короны Огонь получает. Огонь слаб, крохотные язычки пламени едва-едва тянутся за границы сердцевины, он пуст в очертаниях, это не чернота фона, это именно пустота. Будь эта картина настоящим витражом, на месте вокруг небольшого круга из трех маленьких огоньков было бы прозрачное стекло.

— Дом Камня столь плотно сотрудничал с гномами, что пропал вместе с ними. Немногие оставшиеся прячутся в горах. Я видел их последний раз лет триста тому назад, когда у них тоже появились дети.

Еще одна осьмушка, твердая, серая, каменная, но как будто известняковая, да, положение этого Дома шатко, а сам он хрупок. Не знаю, как ты это определяешь, мой волк, но Благое королевство рисуется перед тобой в своем нынешнем состоянии. Каменные топоры виднеются по границе, но не смещаются в посягательстве на чужую территорию. Ждать сюрпризов отсюда, похоже, не стоит.

— Я не услышал ни слова про Дом Солнца, — еще холоднее Советника произносит мой волк.

Ох, мой Дей. Говорить о нем Джареду так же больно, как и тебе. А мне? Мне больно даже слушать.

— Дом Солнца… Нет слов, потому как нет Дома. Он уничтожен, — ледяным голосом отвечает Советник. Столь ледяным, что, кажется, сейчас его губы заиндевеют.

В противовес словам Советника перед твоим внутренним взором вспыхивает и слабо-слабо мигает очертаниями еще одна доля, чуть больше восьмой части, вырисовывающаяся только яснее от окружающей черноты — внешней и внутренней.