Андрей Голышков - Клинки Керитона

«Что они со мной делают, о Великие!»

Музыка ли это была, накопившаяся ли усталость, или же выпитое вино, Тэйд испытывал влюблённость в обеих девушек сразу: в удивительно нежную, очаровательную Эл-Лэри и в бесподобную, двигавшуюся с поразительной грацией Инирию.

— Какая ночь, Тэйд, — голос Инирии звенел серебряным ручейком.

Девушки кружили его в танце по очереди: Инирия и Эл-Лэри, весёлые и жизнерадостные, они наслаждались жизнью и беззаботной молодостью. Тэйд позабыл обо всём на свете: и о преследовавших его скрамах, о Поглощающем, о къяльсо, об отце, о Саиме и Нёте.

«Какая ночь!»

Музыка всё убыстрялась и убыстрялась. Ряды танцующих полностью перемешались. Мимо промелькнуло улыбавшееся личико То-Виам…

«Да, кажется, это То-Виам. Или это То-Дин? Как они все похожи. Чудесная ночь!»

Тэйд не понял, почему, но он остановился.

Вокруг кружили десятки пар.

Инирия стояла напротив.

Она притянула его к себе и крикнула прямо в ухо:

— Ну что же ты, танцуй!

Хотя Тэйду показалось, что этого ей сейчас хотелось меньше всего.

Она медленно и осторожно прижалась к нему, порывисто дыша, подняла голову.

«Что я делаю?» — одна крохотная мысль, но он тут же отпустил кейнэйку.

Щёки Инирии вспыхнули. Она опустила голову, касаясь лбом его груди, но тут же отвела руки, отстранилась.

— Почему ты так? — прошептала она, вновь поднимая голову. Её глаза были широко раскрыты, медно-русая прядка скользнула на щёку.

Словно ураган, налетел на них хоровод танцующих, увлекая и разводя в стороны.

«Инирия!»

Тэйд чувствовал себя странно и был бы рад, наконец, остановиться, но…

«Куда пропала моя Нира? И где Эл-Лэри?..»

Голова закружилась. Он устал, вспотел и действительно выпил слишком много вина. Ноги подогнулись под ним, всё закружилась колесом: люди, деревья, звёзды, — и ему пришлось схватить кого-то за руку, чтобы не упасть.

— Отличное у нас вино! Не правда ли? — воскликнул Рат-Варо, подхватывая Тэйда. — Позвольте, юноша, я вас к столу провожу.

Дорога до Гасора заняла у Левиора и его нового друга Кинка чуть менее трёх недель. Мальчишка, как выяснилось, неплохо знал местность, ему не единожды доводилось путешествовать с торговым караваном его дяди аж до самого Матиорона, а это не много ни мало, а полтора-два месяца пути, в один конец.

Минуя людные места, они довольно быстро добрались до старого тракта связывающего Матиорон и, некогда процветающий, а ныне почивший в руинах Дихарт. Поскольку трактиров и таверн на старом заброшенном тракте не было, ночевать приходилось в лесу или в поле, и эта неустроенность вперемешку с относительным спокойствием вполне Левиора устраивали. Устраивало это и Кинка — домовитый мальчишка сразу возложил на себя обязанности хозяйственника — закупал провизию и для них самих и для подответственной скотинки. Чем были довольны и Левиор, отродясь торговых талантов не имевший, и ослик Лохмоух, тюками с тем самым провиантом грамотно и весьма умеренно в весовом измерении загруженный. Изредка, когда запасы истощались настолько, что требовалось завернуть в ближайшую деревеньку, Кинк позволял себе прокатиться пару-тройку лиг верхом. Лохмоух не возражал. Левиор, к слову сказать, на ослиный суверенитет посягать не собирался, хотя, видит Ихольар, разок прокатиться ему всё-таки хотелось.

В Гасор они вошли под вечер, когда в небо над городом поползли тонкие струйки дымов от очагов и каминов. Левиор был неприятно удивлён состоянием города. Он не раз путешествовал по Хаггоррату, но толи раньше пути его проходили по более зажиточным местам, толи был сильно занят и не имел особого желания приглядываться, но такого запущенного города как Гасор пока не встречал. После столицы и других городов Хаггоррата, с добротными многоэтажными домами, украшенными лепниной и ажурными башенками, с широкими мощеными камнем улицами и дорогами, Гасор показался ему царством нищеты и убожества. Кругом грязь и горы отбросов, по улицам вприпрыжку носятся наглые жирные крысы. Дома — одноэтажные, сплошь деревянные, крытые, за редким исключением, соломой. Ни о каком сланце, не было и речи, лишь три самых высоких дома в центре красовались старинной чёрно-коричневой черепицей, но всего один из них порадовал взор путников резным коньком и башенкой с высоким литым шпилем. Даже Тупе, хоть на первый взгляд был раза в три меньше Гасора и считался маленьким захолустным городком, выглядел куда как богаче. Да что там Тупе, «разжиревшая» благодаря рыбному базару деревня Ам-ти-Тарк была во сто крат чище и респектабельней.

«Грязищи-то, — подумал Левиор широким движением закидывая посох на плечо. — А ведь не так отсюда далеко до Реммиара, да и до Иллионда рукой подать. Центр Хаггоррата. Да нет, — возразил он сам себе, — город как город, каких сотни. Это ты — Левиор Ксаладский после Хегеса и Реммиара никак отойти не можешь. Зажрался! Ничего скоро привыкнешь. — Он мысленно пересчитал деньги, перевёл в их эквивалент имеющиеся у него камни. — Бедствовать, не бедствую, — оценил он скромные свои перспективы, — но и шиковать особо не стоит. Кто знает, как дела дальше пойдут».

Миновав покосившиеся городские ворота, путники двинулись вдоль по улице, в конце которой маячил трактир. Небо было подернуто белесыми облаками, улицы города продувал легкий ветерок. Левиор шагал по улице и был уверен, что горожане не отличат его от сулойам.

У крыльца, под обшарпанной вывеской, стояли, позёвывая, трое городских стражников. Они явно были братьями. Все кучерявые, курносые, с массивными подбородками. Помимо внешнего сходства их объединяли доспехи из толстой кожи с металлическими бляхами и широкие мечи. Особых примет у них не было, они были похожи как однопомётные трабские тярги, разве что сильно оттопыренное правое ухо старшего отдаляло его сходство с братьями. Собственно как «Ухо» он в мозгу Левиора и закрепился.

«Бравые вояки, — не у ворот встречают, а у входа в трактир. Хозяева!» — подумал Левиор и бодро зашагал стражам навстречу.

— Они могут быть опасны, — предупредил Кинк у него за спиной.

Стражи порядка долго и с подозрением смотрели на широкоплечего сулойам, что нёс посох, будто он не жрец, а боец на шестах, на его однорукого служку и корноухого ослика, которого тот вёл под уздцы. Наконец Ухо спросил:

— Куда такие? — голос его и принятая поза не двузначно указывали на то, что стражник прилично пьян, а посему видимо и не заметил, что задал не один вопрос, а два, вернее полтора.

Левиор скинул капюшон, снял с плеча посох и не ткнул его кованым наконечником в грязь (как это сделал бы любой из присутствующих) а аккуратно опустил на мысок сапога, выглядывающего из-под жреческого балахона; демонстрируя присущее всем Белым жрецам благодушие, мужчина приложил ладонь к груди.