Андрей Голышков - Клинки Керитона

— Саима, — кто-то тряс его за плечо. — Саима.

Он ощутил миг пробуждения… и открыл глаза.

Рядом на корточках сидел Нёт.

— Живой?

— Вроде.

— Всё цело?

— А ты как думаешь? — прокряхтел онталар. — Посмотри, во что они превратили мою рожу! Чтоб их, сволочей, собаки злые покусали.

— Шутишь — значит, в порядке.

— Угу.

Саима плечом оттолкнул Нёта, во избежание конфуза — его вырвало.

— Да ты хамелеон прямо, — намекая на лилово-синий против зелёного цвет лица онталара, хохотнул Нёт, когда Саима закончил. Он вынул нож, перерезал верёвку, связывавшую онталару руки.

— Ага, — Саима медленно пошевелил затёкшими пальцами. — Как ты меня нашёл?

— Вир привёл.

— Вир?! Где этот засранец?

— Не знаю, только что здесь был.

— Там охранник Тилу, — тревожно напомнил Саима, заходясь новой порцией кашля.

Нёт кивнул, давая понять, что вопрос решён.

— И дядька его. Ушастый такой, с рожей хошера.

Нёт кивнул ещё раз и как бы невзначай потёр мочку уха.

Саима всё понял — дауларцы с такими вещами шутить не любили.

— И ещё один был — пьяный, родства не знаю.

— Не встречал, — Нёт протянул ему кусок тряпки. — Утрись.

Радостно вереща, в комнату влетел Вир. Прыгнул онталару на грудь, облизал нос, щёки.

— Бросил меня, да? — пожурил аколита Саима.

Вир сделал жалостливые глазки, отрицательно покрутил головой.

Сзади раздался какой-то шум. Натужно скрипнула дверь, заскрежетали засовы.

Нёт вскочил, ударил в дверь ногой.

— Ну-ка открой, — гаркнул он в щель, в которой показались глаз и часть настороженного лица.

— Так, мать вашу, чего не посмотреть, вот это… а я куда тогда? А? Брх-х-х-х.

Знакомый и, похоже, вечно пьяный голос постепенно отдалялся.

— Открой! — кинулся на дверь Нёт.

— Не-не-не.

— Постой, ты куда? Иди, поговорим, — предпринял последнюю попытку уговорить пьянчужку Нёт.

— Не-не-не. Это вот я не потому, а раз мне туда… как это… позову я… сами тодысь разбирайтесь, так же?

— Да не так же, стой, говорят, — Нёт в сердцах саданул по двери кулаком. — На, подкрепись, — он обречённо опустился на гору соломы, протянул Саиме два бардовых, явно перезрелых (самых вкусных) плода сирду.

— Сбежал?

— Угу.

— А дверь? Никак?

— Нет.

— Что делать будем? — спросил Саима, счищая толстую кожуру большим пальцем.

— Ты меня спрашиваешь? Кто полдня тут сидит? Ты или я?

— Я, а толку? Голову, говорю ж, отбили всю.

Нёт поднял с пола камешек, подбросил его, ловить не стал, наподдал на лету ладонью. Камень звякнул о решётку, из темноты послышался злобный рык.

— Кто там?

— Да так, шак-шалк, — небрежно бросил Саима, явно рассчитывая произвести соответствующий эффект.

Подействовало лишь на Вира, он ощерился и угрожающе зарычал. Реакция же дауларца оказалась неожиданно противоположной.

— Шак-шалк? — Нёт аж подскочил, но не испуг был в голосе «дикого воина», а радость. — Это другой разговор. Большой?

— Что?

— Шак-шалк большой?

— Немаленький.

— Бог не букашка, видит, кому тяжко, — в ладони Нёта блеснул амулет: отполированная лобная кость щетинника, на кожаном шнурке, с пучком его же игл.

— Что это? — неуместное бахвальство Саимы таяло на глазах.

— Оберег, — Нёт заговорчески подмигнул. — Наш теперь шак-шалк, с потрохами.

— Ты сдурел?!

— Нет.

— Ты что удумал?

— Поговорю с ним.

— Не надо. Стой.

— Вот скажи мне, — спокойно проговорил дауларец, — стал бы я за решетку лезть, не будь уверен что мне ничего не угрожает?

— Да, Хорбут тебя знает! — совершенно искренне воскликнул Саима. — Такой же как этот… Рэту, там… ты забыл что ли, сколько эта тварь тогда людей покромсала?

— Не эта… и не тварь.

— Какая разница!

— Там где я родился шак-шалков, что курей на деревне, — Нёт поднял кусок крысиного черепа на уровень глаз.

«Наверное, я должен обрадоваться, — подумалось Саиме. — И почему, интересно, шак-шалк теперь наш? Пора делать умное лицо».

И он сделал. Получилось — «не очень». Ну как «не очень» — поганенько, откровенно говоря, получилось. Не то что бы ума у Саимы не было, просто слишком часто ему за последние три часа дубиной в голову стучались, вот и не вышло лица достойного кисти портретиста.

— Ты чего удумал-то, Нёт? — с опаской спросил он.

— Поговорить с ним хочу.

— Ты что и разговаривать по ихнему обучен? — спросил Саима.

— Нет. Но он меня поймёт.

— И что ты хочешь ему сказать?

— Спросить. Выйти как, знаешь?

— Нет.

— И я нет. А он может знать.

— И что? — Саима смотрел на друга через маятник качавшегося оберега.

— А то, что есть у любого шак-шалка слабое местечко и я его знаю. Ни разу не видел, как трабских тяргов ольховой веточкой приручают?

— Нет.

— Сейчас увидишь. Только это не веточка будет и не тярг вислоухий.

— Нёт ты… ты, — захлебнулся выплёскивающимся негодованием Саима. — Даже не думай!

— Я потихоньку зайду внутрь и закрою за собой дверь, на засов. И не выйду пока ты мне не разрешишь. С шалком или без, решать будешь ты.

— Ты головой нигде ни уда…

Саима не договорил. Их внимание привлёк Вир: бесстрашный пееро уже сидел рядом с клеткой и таращился на шак-шалка, пытаясь его загипнотизировать. Невидимые во мраке глаза шевельнулись, следя за пееро, зверь засопел, раздувая ноздри. Вир сделал коротенький шажок по направлению к клети. Шак-шалк подтянул мускулистое тело вперёд, оскалился, обнажив челюсти, между которыми пееро мог свободно уместиться целиком.

— Хм-р-рш рко-ха-аргых, — зубастая пасть шалка рождала странные звуки.

— Вир, Назад!

Кадык твари дёрнулся, с языка поползла длинная нитка слюны.

Хорохорившийся до того Вир поспешно ретировался задом, однозначно решив для себя, что шак-шалк — тварь мерзкая и очень опасная и связываться с ней явно не стоит.

Нёт потянул вверх край балахона и ловко выдернул из-под него руку с мечом. Подбросил. Перехватил за лезвие. Молча протянул Саиме рукоятью вперёд. Затем медленно поднялся и сделал один короткий шаг к решётке.

— Ты дурак? Стой.

— Не совсем, — на зубовном скрежете произнёс дауларец, и сразу стало понятно, что мысленно он уже внутри клети. — Шалк питается страхом. И отлично знает, как напугать свою жертву. Но я не жертва.

Рык шак-шалка усилился.

Нёт приближался не спеша, молча, вынуждая того страдать от ожидания.

За полшага до решётки он остановился, поднял руку с оберегом и уверенно двинулся к двери.

Саима следил за его манёврами, затаив дыхание: «Неужели этот безумец откроет клетку?»

Открыл.

И вошёл: осторожно, приставными шажками, выставив перед собой амулет.

Шак-шалк утробно рыкнул. Переступил с лапы на лапу. Поиграл мышцами. Пустил слюну.