Андрей Голышков - Клинки Керитона

— Сюда?

И тут же в ответ мысленное: «Да. Он совсем рядом».

Нетерпеливый зверёк уже проскользнул сквозь поржавевшие прутья.

…Час назад, толкнув Тэйда Второго в бок, Саима понял, что ему вряд ли удастся разбудить друга. Нёта снова не было, с Инирией же Саима был не настолько близок, чтобы решиться вот так запросто будить девушку среди ночи. Вир же как назло не находил себе места и безмолвно требовал немедленно следовать за ним…

Сразу за поворотом начиналась сеть низких коридорчиков, прорубленных в скалах, на которых стоял Таэл Риз Саэт. Если бы Саима побывал до этого вместе с Тэйдом и Инирией в подземельях, он бы понял, что это их начало или продолжение, что, в сущности, было одно и тоже. Схожая архитектура: порталы, орнамент на стенах, световые камни.

Бежавший впереди Вир застыл на пересечении коридоров и зашипел. Это место казалось настоящей западнёй.

— Кто тут ещё?

Саима вжался спиной в стену.

— Чего надо? — сухопарый страж (человек), вытянутым лицом, остроконечными ушами, а главное, оскалом похожий на хошера, покачал над головой бычьим пузырём, под завязку набитым настоящими светляками.

«А Виам говорила, что Тэйд, Нёт и Инирия первые в Таэл Риз Саэт люди за четыре века».

— Я это… — Саима не сразу понял, что из-за белого балахона его, скорее всего, приняли за одного из ринги.

— Чего испугался? — ухмыльнулся «ушан». — Новенький? Сиорий Нао-Раз не предупредил, что ли? Это он может. Ладно, чего хотел? За этим, что ли, пришёл? — светильник в его руках качнулся, высветив скрюченную на полу, в дальнем углу комнаты, фигуру. — Рановато сегодня… Ну чего встал? Забирай его да проваливай… не до зевак мне нынче. Своих дел по горло, не знаю, за что в первую руку хвататься.

— Тэйд, — невольно вырвалось у Саимы, и тут же что-то тяжёлое опустилось на его затылок.

— Тэ-э-э-йд! — козлом заблеял стражник. — Обмануть меня хотел, зеленомордый? Из тебя, жаба кетарская, ринги, как из твоего хорька тярг трабский, — он выронил фонарь и замахал длинными ручищами, пытаясь поймать ускользающего Вира за хвост.

Бычий пузырь мягко подпрыгнул и покатился было вниз по коридору, но, наткнувшись на острый край камня, хлопнул негромко и, шипя, рассыпался сотней бело-оранжевых огоньков… Запестрело и в глазах онталара, а ещё один удар дубинкой отправил его в небытие…

…Саиму обдало вонью застоявшейся воды. За шиворот, а потом и по спине поползли липкие червяки. Именно они и вернули его в сознание.

— Жив? Молодец, не думай помирать, хуже будет. Лежи, чтоб тебя, — выругался охранник, саданув по стене дубинкой. — Обмануть меня хотел, да? — он застыл, размышляя, стоит ли оставлять онталара здесь.

Заворочался и застонал другой пленник, тот, в котором Саима ошибочно признал Тэйда.

Онталар предпринял робкую попытку встать, но дубинка снова опустилась ему на голову. В глазах, наряду с разлетавшимися по комнате светляками, заплясали белые и оранжевые точки.

— Ну уж нет! — Сиглам не такой дурак, чтобы так запросто проморгать заслуженную добычу. — Уверенный, что незваный гость обезврежен, страж подошёл к лежавшему в углу и пнул его, несильно. — Эй ты! Вставай.

Куча мятого и вонючего тряпья в углу зашевелилась и приподнялась. Пленник заворочался, нехотя поднялся на локтях. И тут Саима сквозь пелену в щёлках заплывших век разглядел, что это и не Тэйд вовсе, а какой-то незнакомец.

Поднявшись на подгибавшиеся ноги, пьяный (а пьян он был сильно) схватил ушастого Сиглама за грудки и уставился на него, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Ты, мать твою, вот чего так, вот это не… а как же так… разве я могу? Так? А?

— Да чтоб тебя шак-шалк причесал, — окрысился охранник. — Стой прямо.

— Ой, Сигламушка… а я… тут… он так и… и… но ведь они… она — сучка. Я же ей, а моё, брх-х-х-х… — сопли смешивались со слюной и стекали по кучерявой бородке на суконную куртку. — Он… он гад… а если по ветру я? Ну так. И опять… это брх-х-х-х… так? — он тиранул ушастого Сиглама ладонью по лицу.

Страж оттолкнул его. Густо сплюнул, выругался, безнадёжно махнул рукой и вновь повернулся к Саиме.

— Не получилось, — констатировал он, комично приседая и разводя руки. — Придётся тебе, зеленомордый, под замком пока посидеть. Встань-ка и руки давай за спину, — лёгкий тычок в левое подреберье. — Ты что заёрзал? Туго? Терпи.

— Но она… она зачем? Ду-у-ра! Это что ж ты? А я знаю? Он там копался-копался, — продолжал нести бессмыслицу несостоявшийся Тэйд. — Не, ну как это ведь это… но как после то… или… точно после. Чтоб я… это там… ногу-то зачем отгрызли…

В туннелях, по которым они шли, было сухо и темно, а путь по ним казался очень запутанным. Саима ковылял перед ушастым Сигламом, и две их тени маячили впереди, уходя в темноту. Они то спускались вниз по ступенькам, то взбирались вверх, сворачивали то налево, то направо. Их шаги гулко стучали по каменным плитам пола. Наконец, факел осветил низкую тяжёлую дверь с маленьким зарешёченным окошечком, из которого наружу доносились весьма неприятные запахи. За дверью явно кто-то был.

— Открывай, Тилу, — раздражённо бросил ушан, оттесняя Саиму плечом.

«Тилу? Почти как Билу».

Послышался кашель и шаркающие шаги. Загремели ключи. Лязгнули тяжёлые засовы, и дверь распахнулась навстречу гостям.

— Дядька Сиглам? — удивлённо пробормотали из темноты. — Чего рано так?

— Служба такая. Шевелись, гуммозный.

За дверьми оказалась большая прямоугольная комната, разделённая решёткой на две части. Отвратительная вонь ударила в ноздри Саимы.

Лысый пузан в коротких холщёвых штанах и кожаной, подбитой кроличьим мехом безрукавке, которая была безнадёжно мала или казалась таковой на фоне дородного живота с червяком пупка на вершине, одарил Саиму волчьей улыбкой и представился, что было уж совсем неожиданно:

— Тилу.

«Вот ты какой, Тилу. Ещё бы руку мне протянул».

Толстяк упирался рукой в косяк, перекрывая вход. Его лысина, украшенная узорами тиу, блестела от пота.

— А если фулюганить зачнёт? Гляди, он здоровый какой.

— А ты что, маленький? — Сиглам звонко хлопнул толстяка по вздутому животу.

Червячок на пузяке напрягся, пытаясь из последних сил удержать напиравшие на него внутренности.

— Нет, но всё же.

— Ну и трус ты, Тилу. У тебя шак-шалк в напарниках, а у этого руки связаны. Чего тебе ещё надо? Молчишь, шурич? Обосрался? Запри его здесь, а сам в коридоре посиди часок, пока я не вернусь. А я тебе за это эля притащу баклажку.

— Да это… так… на шак-шалка-то надёги нет никакой… дохлый он совсем…

— Да это, да это! Закрой пасть! Чего ты бузишь? Ты даже не сторож тут, так, шак-шалку отвар вовремя дать, чтоб не лютовал, да попоить-покормить.

— Чтоб не лютовал? Да он еле ноги передвигает.