Андрей Голышков - Клинки Керитона

Подошел сын трактирщика — нечесаный, в грязном замызганном фартуке. Забрал пустые тарелки, поинтересовался: не хотят ли гости ещё чего-нибудь отведать? Вид у него был такой будто он только что откусил половину яблока и понял, что съел червя (не подумайте только что довольный).

Гейб потребовал кружку эля. Левиор заказывать ничего не стал, Кинк был с ним солидарен — больно уж неопрятно хозяйский сынок выглядел, да и «несло» от него знатно, — если и было у мальчишки желание что-то съесть, то оно мгновенно пропало.

— А почему, градд Ваграут, Гасор такой бедный город? — спросил Кинк, глядя в спину хозяйскому отпрыску.

— Так это… он богатым никогда и не был.

— Не был, — согласился Кинк, — но и такой нищеты как сейчас я раньше не замечал.

— Много ты видел.

Кинк пожал плечами. Гейб скосил взгляд на его пустой рукав.

— Всё золото Хаггоррата на побережье, — сказал феа, чертя трубкой в воздухе тлеющий полукруг. — Дальше люди не живут. Опять упущение, брат Дисаро. Вы, поди, лучше моего обо всём этом знаете.

— Расскажите вы, градд Ваграут, — попросил Кинк, — у тебя хорошо получается. А то брат Дисаро мне всегда отвечает, что всё у нас распрекрасно. Что богатство и бедность понятия относительные и что всё зависит не от количества золота в кошельках и обилия вкушаемой пищи, а от нашей на всё это точки зрения. А ещё о том что Ихольар дал нам всего ровно столько что бы мы жили в полном достатке, не зная ни нужды ни бед. А всё что с нами нехорошего в этой жизни происходит от мыслей нехороших и страстей необузданных.

Гейб так поглядел на Кинка, что Левиору показалось, будто он сейчас встанет на колени и освятит мальчишку святым тревершием. Странная мысль, если учесть, что находились они не в Зарокии, а в Хаггоррате, и за тревершие здесь можно было схлопотать на орехи. А посему ожидать от Гейба такого, в любом случае, не следовало.

Феа же вопреки его ожиданиям отреагировал вполне для хаггорратских реалий адекватно:

— Как это? — поскрёб он тиуированное темя. — Чего сказал? Повтори.

— Не обращай внимания. Это наши с ним разговоры. Ты просто расскажи, о чём он просит.

Гейб кивнул. Перекатил трубку с одного угла рта на другой. Попыхтел нарочито неторопливо.

— Хаггоррат — Империя четырёх морей.

— Пяти, — поправил его Левиор.

— Синку'эле'Турун имеете ввиду?

— Да, пустоши Синку'эле'Турун или море Смерти — пятое море Хаггоррата.

— Хорошо, пусть будет пять… Всё золото сосредоточенно на побережьях. Остальное — никому ненужные земли, где люди предоставлены сами себе и вынуждены жить в отсутствии государства, как живут в Меноуре или в Дауларе. Поезжайте вглубь страны лиг эдак на сто-стопятьдесят — нищий на нищем сидит и нищим погоняет. Гасор покажется вам раем. Ни Великому собранию ни огетэрину нет никакого дела до того что творится в провинциях, их интересует только количество полученных налогов. Наместники провинций чувствуют себя хозяевами этих земель. Им плевать на каноны и традиции, в каждой провинции свои негласные законы, своя армия, свои прикормленные сулойам…

— А ты смелый феа, Гейб.

— Встречали других?

— Нет.

— Я тоже, хвала Тэннару, не встречал. Вы попросили рассказать что да как, — крепыш вынул трубку изо рта, положил на стол, — я рассказываю.

— Да, но Гасор не так далеко от берега, — вернул разговор в прежнее русло Кинк. — Не больше же ста лиг? В половину меньше.

— Гасор это немного другая история, — почесал переносицу Гейб. — Горы, Тлафирские пустоши, здесь практически ничего не растет, а в местных горах невозможно ничего добыть. Совершенно никчёмный кусочек земли, зажатый между морем, пустошами и горами. По этому участку не проходит ни один торговый путь. Для перемещения с запада на восток все предпочитают морские пути, на север едут через Кухор. В старинные времена каменная змея под названием Матиоронский тракт ползла до самого Ерма, через ниогерские поля и виноградники, через болота Тлафира и варглавские солончаки. Она связывала бывшую столицу — Дихарт с западными границами Хаггоррата. Теперь Матиоронский тракт заброшен. — Говоря это, Гейб двигал трубку пальцем, в задумчивости выравнивая её относительно края стола. — Был тут один торговец — водил караваны, неплохо, кстати, зарабатывал. Но рисковал сильно и как результат в прошлом году караван ограбили горные сарбахи. Кого-то из людей убили, кого-то взяли в плен. Собирались потребовать выкуп, но не найдя ни родственников ни друзей готовых заплатить — убили и их. Всех. Поговаривают, что прежде чем убить, хозяина каравана пытали и…

Левиор поспешно остановил феа резким движением руки: всё, хватит и так наговорил больше чем надо. Гейб недоуменно двинул плечами: сами, мол, попросили. Оба поглядели на Кинка, в глазах мальчишки блестели редкие гостьи — слёзы.

— С тех пор, — растерянно пробормотал Гейб, — ни одного каравана этой дорогой не ходит. Прежний огетэрин давно махнул рукой на этот кусок никчемной земли…

— …не думаю, что в существующих реалиях у нового огетерина достанет времени и желания им заниматься, — вздохнув, дополнил его речь Левиор.

— Именно так, — в холостую зачмокал трубкой Гейб, видимо, позабыв, что она погасла.

Поднялись на заре. Выйдя во двор Левиор был приятно удивлен — оказалось, что Гейб Ваграут ждёт их у коновязи в полном походном облачении. Пояс феа был увешан сумочками всех возможных форм и размеров. Из-за спины выглядывали дужки среднего размера балестры, там же видимо находился и колчан с болтами. В руке феа держал странный посох…

«Или не посох?»

Левиор не знал что это. Скорее всего, то что Гейб сжимал в руке было оружием. Но выглядело оно очень странно. Ухватистое отполированное до зеркального блеска древко, опоясывали несколько рядов медных колец: гладких и рифлёных, разной ширины, от узких — в два раза тоньше человеческого пальца, до широких — в пол-ладони. На одних нанесены простые узоры на других — руны, третьи были гладкими как стекло. Посох немного расширялся к вершине, с которой свисали несколько переплётённых между собой цепочек крючками закреплённых на широком выпуклом кольце в середине. Там же висели тройные ножны с узкими ножами с костяными рукоятками.

— Что это? — спросил Левиор, взглядом указывая на диковинный посох.

— Грепоцеп.

— Оружие?

— Что ещё! — хохотком подтвердил его догадку феа.

— На войну собрался? — спросил Кинк, морща нос и потирая лицо.

— У меня кажон день война.

— В чём дело, Кинк, — пожурил мальчишку за непочтение Левиор.

— Нормально, — остановил его движением ладони Гейб. — Я не против.

— Просыпайся, говорун, — поторопил мальчишку Левиор, поправляя вьюки.