Дем Михайлов - Свет во мраке

Дайте опомниться…

С силой проведя ладонями по замотанному повязками лицу, я вновь взглянул на несчастного, чьи глаза скосились на меня, а глотка издала новый булькающий стон. Меня невольно замутило. Стало еще хуже, когда я представил себя на месте этого бедняги.

Дайте опомниться…

Человеку обрубили руки и ноги, переломали хребет, вырвали кусок грудины и запихнули в грудь большущую сферу, уложили его тело на алтарь, запрокинули ему голову, раскрыли челюсти и вогнали в глотку что-то вроде меча, оставив снаружи лишь темную каменную рукоять.

Проклятье. Я мог представить многое, но до такого додуматься не сумел бы при всем желании.

Для чего?

Впрочем, сейчас мне не до этого. Время! Время летит! В любой момент за моей спиной могут загрохотать чужие тяжелые шаги, может раздаться голос вернувшегося Истогвия. А второго выхода отсюда нет. Я в ловушке. И стало быть решения должен принимать быстрые.

Одним большим шагом приблизившись к алтарю, я ударом левой руки выбил из груди человека жизненную сферу, а ладонью правой схватился за рукоять неведомой штуковины и решительно вырвал ее из раззявленного рта. Я понимал, что могу разорвать ему все нутро. Но так же и понимал, что несчастная жертва мечтает лишь об одном — о смерти.

Раздался стон, становящийся все дольше и громче по мере того как я вытягивал из глотки калеки непонятное оружие — а это было именно оно. Под конец стон перешел в дикий отчаянный крик. И на этот раз в крике преобладали радость и облегчение. Вместе с фонтаном темной густой крови изо рта вылетело несколько почти невнятных слов:

— Спасибо, друг, спасибо… Убей… убей быстрее… убей меня… — истерзанное человеческое тело начали бить жестокие конвульсии. Подступала агония… наконец-то она сюда явилась — ее здесь уже заждались.

Коротко кивнув, я вздел ужасный трофей и с силой опустил его вниз. Горло было открыто, а я не промахнулся. Отрубленная голова докатилась до края алтаря и со стуком упала на залитый кровью пол. Следующим ударом я разбил стеклянную сферу и жадно вобрал в себя каждую кроху разлившейся в воздухе жизненной силы.

Больше медлить было нельзя.

По-прежнему сжимая в руке добычу, я в несколько шагов оказался снаружи, на горном склоне. Вновь вдохнул полной грудью свежий воздух. Разом полегчало. И следующие шаги оказались еще быстрее — я продолжил подъем. Вершина. Мне нужно добраться до вершины, что уже совсем близко. По пути взглянул на зажатую в руке штуковину.

Меч. Это меч. Вернее тесак. Двуручный тесак с не слишком широким лезвием заточенным лишь с одной стороны. Лезвие длиной с мужскую руку. Тесать и рукоять это одно целое. Выточены из хорошо знакомого мне пористого багрового камня. Тяжелый каменный тесак. Вот что зажато в моей руке.

— Я жажду плоти… — шипящий и будто бы сонный голос прозвучал не со стороны. Он просто сам собой появился в моей голове, и я сбился с шага и едва не упал на колено.

Тесак заговорил со мной. Хотя нет… он просто произнес несколько слов вслух. Высказал свое пожелание.

Еще несколько шагов и я оказался на вершине Горы. Ничем не примечательное место. Хотя имеются некоторые признаки того, что некогда здесь был постоянный дозорный пункт. Хороший здесь обзор. Далеко видать все кругом. Вот и я взглянул вниз. Бросил взгляд на пройденный путь и на низину. Фигурки людей кажутся совсем крохотными, ничтожными. Дымное облако превратилось в кольцо, заключившее внутрь себя фигуру Темного. Истогвий — а это может быть только он так близко к страшному чудовищу — стоит в паре шагов.

— Рад был навестить дом ваш — произнес я на прощание, после чего перевалил вершину и перешел на стремительный бег вниз по противоположному крутому склону.

Я снова двигался на север. Как когда-то. В те дни, когда шел к затопленному городу Инкертиал, к тому месту, где над мертвой талой водой возвышался жертвенный зиккурат с гробницей Тариса Ван Санти.

Мне надо было выиграть время. Успеть удалиться как можно дальше до того, как Истогвий и Темный узнают о еще одной постигшей их потере. Я им не соперник. Раздавят они меня. Ладно дядюшка Истогвий. Но вот тот второй…

Лошадь. Мне нужна лошадь. А лучше две или даже три. Уверен, здесь найдется хорошая ухоженная дорога. Ведь дядюшка Истогвий просто верх безумной рачительности. Он не мог не позаботиться об этом. Посмотрим, пошлет ли судьба мне навстречу верховых разведчиков…

О это давно позабытое дивное ощущение свободной верховой езды.

Когда на тебе нет тяжелых доспехов, когда лицо обдувают потоки свежего воздуха, а одежду рвут порывы ветра. Я без товарищей и мне нет нужды в тревоге оглядываться и смотреть — не отстали ли друзья?

Новое и неизведанное летит мне навстречу.

Стук копыт приглушен — во весь опор я мчусь по широкой и ухоженной песчаной дороге. Следом за мной скачут еще две оседланные лошади без всадников, у лошадиных животов болтаются пустые стремена. Хотя не совсем — в одном из стремян застрял пустой сапог с поникшим пустым голенищем.

Прежние хозяева лошадей не успели осознать происходящее. И умерли в тягостном недоумении смешанном со страхом…

Одинокий пеший беглец, совершенно запыхавшийся, с испуганным грязным лицом и не обладающий оружием, что вывалился из кустов прямо под копыта малой группы дозорных, справедливо вызывал о себе одну мысль — это дезертир. Струсил и побежал прочь о Горы. Причем дезертир свой — ведь у Тариса нет людей солдат. Лица дозорных скривились в презрении. На меня направили копье с толстым древком. Губы первого всадника шевельнулись, но сказать он ничего не успел — я шагнул ближе, отбил копье ударом предплечья, схватил врага за пояс и стащил с седла. Стащил уже мертвое тело — мое прикосновение выпило из него жизнь до капли за долю мгновения. Затем последовала очередь остальных…

Содрав с трупов некоторое оружие, я вскочил в седло и отправился восвояси от столь гостеприимной Горы. Привязанные две другие лошади бежали следом.

Размышляя о гостеприимности Горы я ничуть не кривил душой. С того времени как я увидел это уродливое возвышение в первый раз, я заполучил в свои руки целый гномий род, много лошадей и повозок, некоторый провиант. А еще оружие, одеяла, шкуры. После чего я повел себя весьма разнузданно, учинив немалый беспорядок в чужом доме. Там поджог, здесь смертоубийства и грабеж, а тут просто переполох. Да и сам Тарис сюда не без моей помощи пожаловал.

А хозяева Горы стерпели все. И позволили мне уйти прочь. Пока что, во всяком случае.

Но буквально всей душой я ощущал, уж не знаю почему, что п о с л е д н ю ю проделку мне не простят. То что я забрал из подземной кельи у вершины Горы… за эту вещь, за это оружие мне вырвут сердце из груди. А затем заменят его клубком озлобленных ядовитых змей и похоронят меня заживо. Это самое малое.