Дем Михайлов - Свет во мраке

Старик изливался еще долго. И замолк он лишь, когда я подошел и указал рукой на вход в подземный лабиринт — о котором невольно услышал уже немало из непрерывных речей Шлепа.

— Вес-сти? — понял он меня правильно.

— Веди — впервые нарушил я тишину — Укажи каждый закоулок. Каждого шурда что скрывается в темноте. Ты ведь знаешь где их любимые отнорки и логова?

— Знаю, как не знать, чужак… с-смерть пришла за нами в твоем обличье, да? — неожиданно пронзительно уставились на меня старческие глаза — Да?

— Да — не стал я скрывать — Убью каждого.

— А меня?

— И тебя. Ты умрешь последним.

— Что ж… может оно и к лучшему. Пошли, чужак… я пос-смотрю как ты губишь мой народ… такое зрелище не каждый день выпадает!

— Веди…

Вытащив из-под костлявого зада искривленную палку с поверхностью выглаженной ладонями до блеска за прошедшие годы, шурд с непонятной и даже несколько страшноватой радостью поковылял навстречу выходящему из мрачного входа дыму. Старик окунулся в вонючий дым с головой, привычно кашлянул, из дымного тумана послышалось его нескрываемо злорадное хихиканье.

Так началось мое путешествие по подземному смрадному лабиринту, почти опустевшему после явления сюда Тариса, но сумевшему сохранить островки задыхающейся в вечном дыму жизни. Я шагал и шагал, а чуть впереди и в стороне ковылял Старый Шлеп, скованно ворочающий длинной костлявой шеей и указывающий палкой на тот или иной отнорок, прерывая свой бесконечный монолог пояснениями:

— Род Угхуров туточки обитал. Сильная семья была, грозная. Детишки их мерзкие не раз мне в спину камни метали. А теперь мое время пришло! — палка старика в негодовании стучала по стене прохода ведущего к его обидчикам — Что теперь скажете? Осмелитесь бросить камень? А? А вот помню в давно прошедшие года досталась мне из военной добычи пара книг. Им мясо — а мне книги. Все норовят обидеть Старого Шлепа. А я прочел! По сию пору помню каждую строчку и буковку… но животу от этого сытнее не стало…

С перепуганным визгом из темного тупика метнулось несколько закутанных в вонючее тряпье фигур. Пара женщин и трое детишек. Мужчины Угхуров не выжили? Или до сих пор в походе Тариса? Я взмахнул каменным тесаком, бесстрастно отнимая жизнь шурдов. Древнее оружие радостно взвыло, пронзая грязную серую кожу врагов. Все закончилось быстро — на каждую жертву по одному удару. А затем мы пошли дальше — после того как хихикающий и раскачивающийся подобно гнилой ветке на ветру Старый Шлеп нанес несколько стегающих ударов палкой по замершим в лужах крови трупам. Шурды, как и гоблины не забывают ничего и никогда. Старик прожил долгую и тяжелую жизнь, наполненную частыми обидами — и каждую обиду он запомнил накрепко, выпестовал ее в своей темной душе, бережно нанизал их на нить мести. И сейчас настало время срывать бусины… Наши с ним цели удивительно совпали…

— А вот крысеныши из нижних коридоров! Жадные! Жадные! Жадные! Притащили как-то чуть подгнившую оленью тушу. Запах с-сладостный такой! Я им — хотя бы копыто поглодать дайте… а мне в ответ удар в грудь. Сильный удар! Кашлял я несколько лет. Ох… хороший у тебя удар, чужак. Голова так и покатилась… А вон в тех боковых проходах обитает одна большая семья. Они себе заняли большую комнату, где раньше жили младшие поводыри. А меня не пус-стили…

Следуя его указаниям, я послушно сворачиваю и спустя пару десятков шагов мы действительно попадаем в большую задымленную комнату. В углах жмутся старые щурящиеся шурды, мне в плечо вонзается стрела, от еще двух я уворачиваюсь и первым делом убиваю трех неумелых лучников. Одного тесаком, остальных просто «выпиваю». На склизкий чавкающий пол падают трупы, вновь брызжет кровь, своим медным сильным запахом разбавляя стоящую здесь немилосердную вонь. Я взмахиваю тесаком как косарь во время жатвы. И срезанные «стебли» падают и падают к моим ногам. Раскачивающийся в дымном сумраке Старый Шлеп не скрывает своего ликования, он пытается пританцовывать, кружится, размахивая палкой и рваными одеяниями из шкур.

— Дальше, чужак! Идем дальше! Впереди еще много мерзких душонок! Ох! Твой удар вспорол ему грудь! Сердце! Можно я возьму себе сердце?

Запах крови сводит Шлепа с ума, он неотрывно смотрит на развороченную тесаком грудь сородича. Я киваю, и костлявый старик бросается на рану подобно ворчащему склирсу. Я выхожу, и вскоре поводырь меня догоняет, довольно чавкая и облизывая покрасневшие пальцы.

— А теперь по этим ступеням! Там тебя ждет обильная добыча! Не меньше трех десятков мелких крысенышей, что недавно пытались меня убить и сожрать! Крыс-сята! Мерзкие крыс-сята! Их них выросли бы хорошие воины! Они из одного старого рода. С-самого первого рода, с-созданного Тарисом! Они и выглядят иначе! Ты только взгляни, чужак!

Слова Шлепа приводят меня в большой зал. Здесь на удивление чисто. Это сразу бросается в глаза. А затем на меня бросается множеством молодых шурдов, в меня летит десяток жужжащих шипов и стрел. Я успеваю пригнуться и прикрыться подхваченной с пола шкурой, в которой застревает большая часть смертоносных посланцев. А затем начинается короткая, но ожесточенная свалка, где я уподобляюсь мяснику среди стада быстрого волчьего молодняка еще не вошедшего в силу. Меня несколько раз ранят, чей-то меткий удар глубоко распарывает мою культю, я истекаю кровью. Но быстро восполняю потери, забирая чужую жизненную силу. И культя мгновенно затягивается молодой розовой кожей, на глазах удлиняется почти до запястья. Вскоре я вновь стану двуруким.

— Ты прав, старик — после боя удивленно нарушил я свое долгое молчание — Они другие… неужто ему удалось? Замысел оправдался спустя два столетия?

Атаковавшие меня шурды выглядели иначе. Никакого корявого телосложения и уродливых лиц. Фигуры ладные, почти все пальцы на месте, спины прямые, большие глаза и широкие ноздри. Новое поколение, вся эта шурдская семья была непохожа на обычных гоблинов, но и не походила на обычных шурдов. В чем-то эти детишки были даже красивы. А проживи они еще десяток лет и обзаведись собственными детьми — от так же выглядящих отцов и матерей — возможно на свет появились бы совсем иные шурды. Страшные шурды. Быстрые, сильные, выносливые, умные и никогда ничего не забывающие. Меня невольно пробрала дрожь, когда я представил десяток тысяч таких созданий, обживающих Дикие Земли — на это понадобилось бы чуть больше ста лет, если плодовитость шурдских самок не упадет и эти положительные изменения закрепятся в поколениях.

Тарис был прав, когда калечил несчастных гоблинов и напитывал их темной магией? Этот глупый принц все-таки сумел создать самую настоящую новую расу, сильную и жестокую, способную на многое?