Елена Тыртышникова - Поле под репу

— Ты же обещал! — взвизгнула богиня, несколько портя первое впечатление. Однако несмотря на бешеное возмущение, она не забыла плавно пройтись к возвышению, откуда кисло взирала на явление Дуня. Белокурая красотка подобрала длинные атласные юбки и поднялась по скрипучей деревянной лестнице — королева, а не рабыня. Эта драгоценность не только имела удивительную форму, но была заточена в изумительную оправу и, безусловно, подавалась в лучшем свете… если, конечно, немножко помолчала в самом начале.

«Кумир», словно благородный кавалер даме сердца, помог богине взобраться на «витрину». Он ухмылялся. Да-аа, такому верить не стоит, особенно женщинам — Дуня даже пожалела обманутую любовницу. Пятиглазым подмигнул девушке — кажется, он понял, о чём та подумала. Девушка в ответ брезгливо поморщилась. «Кумир» пожал плечами. И громко назначил цену. Начал он с богини.

Толпа колыхнулась. Предложение встретил новый вздох, на этот раз полуистерический. Судя по недоумённо вытянувшемуся личику, даже златовласка не посмела бы запросить за себя столько, а ведь мнение она о себе имела высокое и вряд ли — зря.

Похоже, бриллиант резко обесценился.

— Согласна! — неожиданно выкинула вверх руку одна из особенно заштукатуренных мадам.

— Кто-нибудь ещё? — поинтересовался зам. Он с Пятиглазым расстройства от одного-единственного участника торгов не испытывал.

— Сверху ещё… — этому Дуню Сладкоежка не учил, но девушка и сама догадалась — цену повысили. Встрявшему купцу самолюбие не позволяло промолчать: как это? какая-то старая шлюха способна купить богиню для борделя, а он, уважаемый член общества, значит — нет?! Чем он хуже-то?! О да, ему в отличие от мадам никакого дохода от белокурой красотки не предвидится… хотя… если её партнёрам близким и дальним предлагать… хм, и с супружницей тогда договориться легче: не девку для любовных утех приволок, а гарант будущего капитала.

Мадам попыталась отстоять лакомый кусочек, но её быстро вытеснили купцы, поразмышлявшие и пришедшие к тому же выводу, что и первый. К ним присоединились перекупщики. Затем не устояли и личности в чёрном.

Дуня, наблюдая за спектаклем, не сдержала усмешку. В аукционах девушка смыслила мало, зато фильмов американских и не очень насмотрелась до ряби в глазах. Колдун-то следил, чтобы не мошенничали зрители, а не продавец — ему оно не возбранялось. Да и что такого? Хозяин как-никак, прямой доход и сладости.

Торговцы сдались. Борьба завязалась между вельможами — или кто уж они там были на самом деле. Наконец, естественный отбор — большие деньги и определённая доля дури — выявил победителя. Богиня перешла к новому владельцу.

«Кумир» указал на следующий лот. Дуню.

Новую игру или, вернее, продолжение старой девушка раскрыла сразу: после отпускной цены бриллианта, некоторая дороговизна оникса и гагата была незаметна, их стоимость казалась смехотворной. Помимо, азарт и самолюбие заставляли купить хотя бы этих, пусть не высших существ, так в чём-то выделяющихся, иноземок.

Удивляясь и, пожалуй, восхищаясь деятельностью «кумира», Дуня вновь позабыла, к чему эта деятельность, собственно, ведёт. Молитвы репе девушка тоже оставила, с упоением следя за «залом». Кто с уверенностью скажет, может, в сложившихся обстоятельствах это была единственно правильная тактика…

Зрители заволновались, что вернуло Дуню к реальности. Продали? Она не ужасалась, не паниковала. Она даже не мысленно, а сверх того спросила — продали?

Нет.

— Именем Императора! Приказываю остановиться! — одна из тёмных личностей, кажется, та, которую последней лишили радости владения богиней, скинула плащ. Чем-то этот вельможа напоминал звезданутого — и чуть выше других, и осанка более гордая. Изумрудно-зелёный медальончик его поверх бронированной груди сиял внутренним светом. Таким же, как большие глаза. — Бросить оружие! Не сопротивляться! Вы окружены! — И одет он был получше, и шрамы его не только белели, но и вспучивали щёку, правое веко, шею неисцелимыми морщинами.

Недвусмысленный, откровенно театральный скрип натягиваемой тетивы, лёгкое бряцанье оружия, тени, посыпавшаяся сверху труха — всё, чтобы обратить взор туда, куда нужно. По периметру рынка рабов стояли мечники и арбалетчики. Одинаковое, а не схожее обмундирование тонко намекало, что Император уже начал беспокоиться. В город вечного праздника пожаловали регулярные войска, пусть всего лишь и разведывательная группа.

Дуня охнула. Спасли? Спасли. Спасли!

Её спасли!!!

Ничему-то девушку не научила предыдущая версия. Зрителям деваться был попросту некуда, «кумиру» — пришлось. Он догадался, кого назначат козлом отпущение. Плен для него равнялся неприятной… очень неприятной смерти, поэтому торговец живым товаром попытался сбежать. Он резко впрыгнул на помост и рванул к себе, всё так же стоящую радостным столбом, Дуню. И… Нет, он не приставил демонстративно нож к её шее — он прикрылся Дуней, явно показывая, что думает и о девушке, и об освободителях. Более сообразительная «пантера» давно распласталась на грязных, усыпанных сеном досках.

«Кумир» попятился. И в следующий миг арбалетчики нажали на спусковые рычаги.

Дуня не верила в такое. Стоп-кадров в жизни не бывает. Это — для зрелищности, в кино на большом экране. И всё же на краткое мгновение девушка во всех деталях рассмотрела несущуюся на неё стрелу. «И почему её называют болтом?» — мелькнуло в голове.

Пятиглазый вытянул руки, чтобы смягчить удар и откинуть отяжелевший щит.

Дальше случилось странное. Или закономерное. Дуня окончательно запуталась в определениях — здесь всё в той или иной мере было как странным, так и закономерным, словно в бредовом сне… Дощатый пол под ногами дрогнул — и Дуня провалилась в образовавшуюся из ниоткуда дыру. Работорговец, и без того готовый бросить, не удержал девушку.

Несчастная приложилась всем, чем могла и не могла, в особенности — локтями и бёдрами. Ступни она отбила о твёрдую землю, щиколотки зажглись резкой, протестующей болью, колени подогнулись. Из глаз брызнули слёзы, дыхание перехватило. Длилась пытка падения и удара недолго, а как только закончилась, запылала расцарапанная кожа, заныли все разом кости, кажется, позвоночник решил рассыпаться на части, запульсировали ушибы. Дуня хотела закричать, но ей не позволили железные объятия и широкая ладонь на губах.

— Тихо! — шикнул Сладкоежка. Какой же он сильный.

По «потолку» грохнуло — что-то объёмистое и тяжёлое. Стрелы отыскали цель, а «кумир» нашёл смерть.

— Я уж думал, ты никогда не догадаешься встать на люк.

— Люк? — удивилась освобождённая Дуня. Первый толчок боли отпустил, и теперь организм не требовал громких воплей — ему хватало и стонов.