Елена Тыртышникова - Поле под репу

Что ж, вполне логично после встречи с гигантским омаром очутиться у моря.

Девушка поднялась. Не то чтобы она была против воды или налипшего песка, но Дуне не нравилось подозрительное шевеленье на спине — так и есть, по её душу, вернее плоть, явились крабы. В их намерения явно входили разведка и последующий обед, однако странница имела те же желания — и всяким членистоногим отводилась столь же незавидная роль, что по их мнению — Дуне, но следовало добыть ёмкость и огонь.

— Сумка.

Или людей. Девушка окинула пляж взором, полным надежды — оптимизм-то оказался болезнью с рецидивами! Никого. Местечко, конечно, райское, но странница предпочла бы Алушту, в которую и собиралась до незапланированного путешествия по мирам.

— И даже традиционного комитета по встречи нет, — пожалела себя бедняжка. — А мне, между прочим, на неделе двадцать исполняется. Кажется. Да кому это интересно?

Она хотела ещё что-то добавить, но сообразив, что налицо все признаки сумасшествия, промолчала. Задумчиво посмотрев наверх, Дуня отправилась к «трамплину» за имуществом. Наверное, стоило бы обсохнуть или найти пресную воду, но девушка решила сначала забрать сумку. А зря Дуня сухарики выбросила…

Дуракам везёт? Безусловно. Или это попросту талант такой — наступать на одни и те же грабли?

Дуня, не особенно плутая, наткнулась на приличную тропку, коей воспользовалась, не потрудившись заметить, что лесная дорожка чересчур уж хороша и похожа на творение рук… хм, ног человеческих. Или, по меньшей мере, прямоходящих околоразумных. Беспрестанно чихая не оттого, что простыла, а из-за острых экзотических запахов, странница поднялась на вершину горки-трамплина. Девушку встретили солнце и ветер: голову тотчас напекло, одежду всё-таки высушило, кожу стянуло корочкой соли, как и ботинки-носки. Однако, что ей неудобства, когда Дуня увидела искомое! На захваченном бледно-зелёной травой плато, в корнях единственного здесь, росшего у самого обрыва корявого деревца неизвестной породы покоилась сумка. Она, переливчато-грязная, выгодно выделялась на фоне синеватого ствола да под сенью красноватых листьев. Дуня кинулась к верной попутчице и, споткнувшись, едва не ухнула в море снова. Спасло растяпу лишь то, что она бежала точно к сумке, которая лежала у дерева, а потому очередной полёт остановил вовсе не хлипкий, как могло показаться со стороны, ствол. Лоб загудел. Привыкшая к шишкам — чему там болеть? это же кость! — девушка философски пожала плечами и принялась изучать пузатую компаньонку. Ничего непоправимого, кстати: лямка треснула практически посередине и легко превращалась в целую при помощи скрепляющей пряжки. За починкой сумки Дуню и застали эти трое.

Люди.

Похожи на приятелей Муар: высокие, статные, шоколадно-чёрные. Лысые или, вероятнее, бритые — от висков, закрывая уши и шею, к плечам спускались во множестве жёсткие косицы, их украшали белые бусины. Впрочем, забавные причёски могли быть частью плетёных ремешков, перехватывающих лоб. Если и прихотливые в одежде, то явно по местной моде: все трое щеголяли неким подобием расшитых футболок длиною в самый раз, чтобы не демонстрировать набедренные повязки. Босые. Некоторая скудость одеяния с лихвой компенсировалась бусами и браслетами, а также лямками сумок, корзинками на верёвках и сетями на плечах. Рыбаки? Сборщики крабов, жемчуга или кораллов? Охотниками и воинами (профессиональными или, так сказать, при исполнении) мужчины не выглядели — чересчур уж яркие рубахи они носили, да и со сковывающими движения предметами имели явный перебор. Однако ж каждый опирался на копьё из тех, что при необходимости сойдут за лопату — до того толстыми были древки и широкими наконечники. Копья Дуне совсем не понравились. Не то чтобы девушке пришлось по вкусу какое-нибудь другое оружие, но в этих копьях чудилось что-то неправильное, они не вязались с общим обликом хозяев: ржавые, в зазубринах листья клинков, потёки на древках и всё те же, неуместные, белые бусы у креплений.

Пока странница изучала аборигенов, те, ненавязчиво окружив, изучали её. Они не проявляли враждебности, молча, не моргая, смотрели на девушку чёрными глазами. Их взгляды не были цепкими, скорее, проникновенными, если не сказать — проникающими… и какими-то бездушными одновременно. Ни любопытства, ни тревоги, ни азарта, ни вожделения. Даже огонька безумия и того не было! Потому что ничего не было. Это… это как всматриваться в отражение собственного зрачка. А ещё копьеносцы принюхивались, словно псы мелко подёргивая носами — можно сказать, забавно при их-то плоских, как блин, лицах, если бы не челюсти. Те, мощные, портя общую картину, выдавались вперёд. Казалось, они, прилепленные к людям по пьяной ошибке Создателя, хотели отвалиться да поискать себе хозяев пострашнее, отчего лишь выпячивались ещё дальше. Наверняка неудобно до крайности!

Один из аборигенов заговорил. То ли оно так было в действительности, то ли на Дуню повлияли собачьи ужимки, но голос показался лающим, с истерическим оттенком, характерным для мосек. Слов — конечно же! — не разобрать.

— Толмача у вас нет? Переводчика? А волшебника? — попробовала на трёх языках странница. Затем, подумав, добавила по-английски: — Wizard. Do you have wizard?

Зачем она это сказала? Решила продемонстрировать отсутствующие знания? Притвориться полиглотом? Угу, она бы ещё о традиционных немецком и французском для коллекции спросила. Хотя эффекта она кое-какого добилась: глаза аборигенов остекленели. Истуканы истуканами. Правда, к таким, если в своём уме, на капище не подойдёшь, разве что в музее, из-за мужского плеча глянешь.

— Понимаете, я ничего специально не нарушала. Я потерялась.

Тут бы и дать дёру, но Дуня продолжала заниматься сумкой. А что такого? Если девушке не очень понравилась чужая внешность, это же не повод, чтобы бежать неизвестно куда. Да и не все «комитеты по встрече» проявляли враждебность, скорее — наоборот, разве что дружелюбие пьянчужек из портового города было не того сорта, а с командой Пятиглазого лучше знакомства не сводить.

Копьеносцы снова попытались вступить в беседу.

— У? — девушка приподняла брови, но удивлённое выражение долго на лице не продержалось, сметённое очередной порцией чихания. Здесь, наверху непривычные запахи приморского берега и леса практически не чувствовались, зато аборигены принесли с собой другие. Мускус и что-то… Дуня нахмурилась. Что-то застарелое — ржа на железе или только-только подсохшая кровь на дереве.

Троица переглянулась и пала ниц. Ой! Неужели Дуню приняли за царицу или богиню? Точно! Ведь не зря Тацу про неё такие сказки душевные рассказывал!.. Ох, забыла девушка, как не раз уже убеждалась, что доверять первому впечатлению можно тогда, когда оно плохое. Лучше ошибиться и принять добряка за злодея, чем наоборот.