Елена Тыртышникова - Поле под репу

Кассы. Тоже. Без билетов.

Без людей.

Что же тут произошло? И произошло давно, очень давно. О своих наблюдательных и детективных способностях Дуня имела не лучшее мнение ещё до изысканий в замке сэра Л'рута, но сейчас особенные умения и не требовалось, как и опыт просмотра американских триллеров — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять очевидное. Здание вокзала было заброшено не один год. А если это так…

Вывод напрашивался сам собой. Не могла. Не могла — и всё тут! — железнодорожная бригада настолько зло подшутить над стопщицей. Конечно, Дуня плоховато разбиралась в людях и тем более в не-людях, кем, на деле, являлись работяги, но парни не казались злодеями… последними сволочами, если на то пошло. А, значит… Заглушая шёпот разума, отмахиваясь от логических рассуждений и глуша растущую в груди тревогу, странница побежала к боковому выходу. Ответы она найдёт снаружи. Она не станет панически искать их внутри.

Самые страшные опасения девушки не оправдались — дверь вывела в вестибюль, стиснутый по бокам то ли кассами, то ли сувенирными киосками типа «Всё в дорогу». Также в вестибюле имелся выход в город. Точнее — на привокзальную площадь, наверное, столь же захламлённую временем, как и сам вокзал. Зато за ней кипела жизнь. По крайней мере, за тёмным пространством следовало расцвеченное электрическим светом, подмаргивающим неоном и, похоже, трепещущим лазером.

Цепочки огней покрупнее пунктиром отметили прямые линейки улиц. По ним двигались редкие огни помельче — возможно, машины. Тёплый ветерок доносил невнятные, кажется, людские разговоры, гул, обрывки ненавязчивых мелодий и взрыкивание механизмов.

Дуня вздохнула. Собралась с силами и пошла на шум.

Живые?

Судя по вдруг долетевшему эху громкой перебранки, звона битой посуды, гогота и вопля «Да я тебя, мразь!» — даже очень.

Может, вернуться?

Девушка обернулась. Грустное зрелище: здание вокзала всё ещё сохранило величественные формы, что, впрочем, угадывалось лишь по бликам на останках стекла в развороченных окнах. Нет, делать и искать там нечего. Значит, следует идти вперёд.

Фонари, освещавшие дорогу у границы площади, обнаружились за высоким забором — тонкой плетёной сеткой со спиралью колючей проволоки наверху. Далее второй линией обороны росли кусты — где-то по пояс Дуне, ровно подстриженные и несомненно обладающие острыми шипами. Досадливо цокнув, странница прикоснулась к первой преграде — и только после осознала, насколько была неосторожна. Сетка могла оказаться под напряжением.

Что делать?

Как говорят мудрые люди, брать тряпку и вытирать доску, разумеется — путешественница между мирами двинулась вдоль забора. Уже шагов через двадцать наткнулась на дыру. Как раз для средних размеров девушки. Правда, сквозь живую изгородь пришлось продираться с определённым уроном как для одежды, так и для рук. Хорошо ещё, что до волос и лица цепкие ветви не дотягивались.

С грехом пополам и без пары лоскутов в курточке Дуня выбралась на проезд. Если здесь и был какой-либо транспорт, то к появлению гостьи он весь испарился в неизвестном направлении. Девушку это не удивило и не разочаровало — она, словно мотылёк к дачному ночнику, потянулась к ближайшему дому, прямоугольной двухэтажной коробке. Огромные — метра три на два — окна нижнего этажа были целы, с той стороны их плотно закрывали жалюзи. В целом, унылое здание, если бы не красивый вход: с ковровой дорожкой, навесом от дождя и парочкой статуэток — тонкими высокими, наверное, кошками… правда, из породы сфинксов-переростков, не иначе. На крыше переливалась яркими цветами вывеска. На ней девушка пышных форм зазывно подмигивала прохожим, а с трёх немаленьких пивных кружек, которые дамочка удерживала лишь чудом, пыталась слететь воздушная пена. У ног красотки дрессированным псом сидел дракончик. Он держал в зубах алую розу. Отчего-то именно крылатый змей придал Дуне уверенности — она спокойно взялась за округлую ручку и вошла в подозрительное заведение.

Внутри не то чтобы в полном, но соответствии с вывеской девушку встретило учреждение общепитовской направленности. У длинного окна и двух стен прямоугольные столы на четверых-шестерых седоков чередовались со сдвоенными (спинка к спинке) мягкими диванчиками. На гладких, блестящих от моющих средств и частого знакомства с тряпкой столешницах стоял традиционный, пусть и несколько расширенный, набор более-менее приличного ресторанчика: три кувшинчика с разноцветными жидкостями, четыре прозрачные ёмкости с чем-то сыпучим и наверняка солёным или острым, стакан с клетчатым букетом салфеток и аляповатая вазочка с неким подобием засохшей астры. Напротив входа раскинулось нечто, вроде стойки бара, за которой, однако, вместо стеллажа с бокалами и бутылями просматривалась кухонка, сейчас чистая и пустая. Левый край стойки занимала пара сифонов и, видимо, кассовый аппарат.

Одну из стен украшали картины, если не сказать — открытки. Вторую — две обособленные группы фотографий. На одной из них Дуне примерещился заключённый сто сорок четыре. Но это, наверное, шалило воображение после изучения железнодорожной ориентировки — фотографии были далеко, а зрение, в отличие от зуба мудрости, Вирьян не лечил. Турронцы тоже не прикладывались, а «ураганка» Крештена могла разве что поспособствовать потере здоровья, а не его восстановлению.

В помещении находились трое. Посетитель — по крайней мере, он сидел за столом и задумчиво ковырял вилкой в куске… хм, мяса. По стойке вдохновенно елозил тряпкой парень лет двадцати. Девушка того же возраста столь же самозабвенно изображала увлечённость шваброй в руках и лужей на полу. Все трое были погружены в себя, потому не сразу обратили внимание ни на звон колокольчика, ни на лёгкий хлопок дверью, ни, тем более, на вошедшую гостью. Заметили они её лишь тогда, когда, оскользнувшись на мокрой плитке, Дуня ухнула на пол.

— Ай!

— О небеса! — воскликнула уборщица и, отбросив инструмент, подскочила к страннице.

Посетитель поперхнулся, но тоже кинулся помогать пострадавшей. Когда до них добежал парень от стойки, Дуню уже устроили на диванчике. Перед ней на корточках сидела местная девушка и с любопытством заглядывала в глаза снизу вверх, рядом с интересом изучал гостью посетитель.

— С вами всё хорошо? Сильно ушиблись? — с неподдельной заботой в голосе спросил парень.

— Я… мне… — начала было Дуня и осеклась — шум морского прибоя утих. Кажется, заклинание близнецов выветрилось — то-то на железной дороге переводилось далеко не всё.

От резкого исчезновения такого уже привычного гула у несчастной помутилось перед глазами, впрочем, в обморок она не упала — лишь обессилено откинулась на мягкую спинку и поднесла руки к вискам. Затем покачала головой, кисло улыбнулась. Парень заговорил вновь, но Дуня его уже не понимала.