Ольга Карелина - Смертники доброй воли

— То есть, — восхитился Иларио, — в МД ты можешь резать народ направо и налево, оскорблять всех подряд, даже быть шизиком, а тебя всё равно уважать будут? Если ты хорошо работаешь — только и всего?

— Это вопрос внутренней свободы, которую уважают в МД. Если ты верен — да, можешь вести себя как угодно. Ну, пока не оступишься, — усмехнулся, и как будто немного горько, Эрих. — Напомню, слабостей агенты не прощают — так же как и ошибок. Можно в одночасье потерять всё из-за мелочи. Даже пусть руководитель тебя простит, коллеги вряд ли. Поэтому Академию заканчивают самые стойкие. Не обижайтесь, но как минимум половина из вас не дожила бы до второго курса. Очень сложно было и сюда отобрать пятнадцать человек, подобное отношение к людям ведь вбивают с детства.

Он щёлкнул по очередной кнопке, и вслед за «радикальностью» в таблице появилась и «нетерпимость». Класс негромко переговаривался, и какое-то время Эрих позволял им это: он отлично понимал, что сейчас перевернул всё их раннее представление об МД с ног на голову. Как ему рассказывала Дилайла, что в интернатах, что в Академии МД традиционно преподносилась с точки зрения проводимой политики — но никак не личности, и незнакомых с её особенностями подростков подобная информация могла шокировать. Здесь задача Эриха была в том, чтобы, не очерняя МД, убедить своих учеников, что и в таком кажущемся обществе «идеальных» и сильных есть свои серьёзные минусы.

Впрочем, судя по настроению в аудитории, курсанты восприняли всё сказанное иначе — ещё раз подтверждая, что были выбраны сюда не случайно.

— Как же тогда получались эти временные союзы с ГШР? — тихо спросил Беккер. — А главное — тот, последний, чуть не дошедший до объединения? Аспитис ведь высшее воплощение своей организации, разве не так?

Как бы Адамаса ни бесил Беккер — а особенно его едва слышный голосок, вот уж кто в МД и дня и бы не продержался! — его и самого волновал этот вопрос, поэтому он, как и все, выжидательно уставился на Эриха.

— Уникальная ситуация, встречавшаяся в истории ранее всего только один раз, и то по чистой случайности, — развёл руками тот. — Пока Аспитис не пришёл в МД, он близко дружил с Квазаром Страховым, бывшим на тот момент личным телохранителем Филиппа Пикерова, президента ГШР. А также — с Артуром Альиных, отрёкшимся от семьи и ушедшим с ранней молодости в ГШР. Эта дружба сохранилась и после становления Аспитиса Мессией-Дьяволом. Артур погиб в 2635 году, поэтому из всего Генштаба Аспитис поддерживал контакты лишь с Квазаром, хотя бал там правил иной Страхов — его младший брат Патрокл. После его смерти новый президент ГШР, подобно своему отцу и деду, отказал Квазару в фаворе — несмотря на то что Страховы всегда были ближайшими советниками — и вдобавок устроил за ним охоту. Ну а там, за компанию, и за его племянником Рэксом. Без помощи Аспитиса из предлагаемых операций они бы живыми не выбрались. Так и повелось. В ГШР зрел бунт, готовящийся Рэксом, и Аспитис был только за: своего брата Эдриана он терпеть не мог, к тому же, при всей своей эмдэшной фанатичности, так мешавшей ему строить карьеру в ГШР, разделял далеко не все принципы Стамесова-основателя. В его силах было заставить всю историю потечь по-другому, они с Рэксом были на одной волне, одинаково ненавидели Север, и оба хотели прекратить наконец эту затянувшуюся войну — потому что было на кого нападать и без этого, например — Зебастиан. Но потом погибла жена Аспитиса — во время операции, проводимой Рэксом, — и он не простил.

— Рэкс правда был виноват? — спросил кто-то. Адамас, очнувшийся от этих исторических чар, почему-то представлявшихся ему ранее совсем в другом свете, тряхнул головой и стал слушать ещё внимательнее: об этом эпизоде отец не говорил ему ни слова.

— Это точно не известно, — пожал плечами Эрих. — У каждой стороны оказались свои свидетельства произошедшего. ГШР настаивал на несчастном случае или даже подставе, а МД, в свою очередь, говорила о несвойственной Страховым некомпетентности, проявленной во время операции. И конечно, о том, что Рэксу Страхову было невыгодно наклёвывающееся объединение: он наконец дорвался до власти и вряд ли захотел бы её делить со вторым президентом. Так они и разошлись. Через год пал Север — почти что совместными усилиями, хотя каждый это отрицал. Продолжились взаимные тычки, и Аспитис сполна спустил свою ярость на новых старых врагов: такого количества убийств агентов, хотя бы косо посмотревших в сторону МД, история не знала со времён первого Стамесова. Ну а полгода назад — опять Север. И опять пришлось объединяться, потому что поодиночке никто не смог бы сделать ничего.

— Аспитис — простил? — напряжённо спросила Сати, и Эрих отрицательно качнул головой.

— Нетерпимость и радикальность, Сати. Такого МД не прощает. Но реальность требовала заключения временного союза, а поскольку Рэкс как никто умеет усмирять буйные потоки, вполне вероятно, что скоро мы увидим ещё более неожиданные шаги по сближению. Ваш связующий отряд — уже нонсенс.

Адамаса так и подмывало спросить, почему и Мессия в том числе не может просто разнести в пыль этот воинствующий Север, но, наверное, такие вопросы лучше было задавать Дилайле, ведущей у них, судя по расписанию, «общую историю». Опять небось углубится в эти перипетии взаимных соглашений и уступок…

Однако рассказанное Эрихом было так невероятно, что Адамас не мог прекратить об этом думать. Почему отец ни разу не говорил об этом? Да и вообще никто из его окружения, даже Кит, никогда не упускавший случая поделиться какими-нибудь любопытными подробностями с их общей службы — в особенности теми, которые его лучший друг предпочёл бы умолчать по причине их неоднозначности. Что же там случилось на самом деле — и не связано ли оно с нынешней политикой отца? Может, он не становился президентом, чтобы не признавать открыто своё участие в преступлении?

Может, Адамас совсем не знает, какой он на самом деле?

За припоминанием всех мало-мальски важных деталей, которые могли хоть как-то относиться к этой загадке, Адамас благополучно прослушал остаток лекции, не уловив ни слова и даже не запомнив ещё несколько основополагающих принципов, появившихся в таблице. Не заметил он и перерыва, так и просидев над своим планшетом и конспектируя собственные мысли и известные фигуры. У него крепло чувство оставленного за бортом: так или иначе отец растил из него того, кто однажды займёт его место — может быть, даже президентское, — но отчего-то за все эти годы так и не удосужился посвятить своего наследника в самую важную тайну. Он услышал её от действующего агента МД вместе с ещё кучкой непонятно кого, будущих мальчиков и девочек на побегушках, как вообще такое возможно?!