Ольга Карелина - Смертники доброй воли

— Приветствую, брат, — с каким-то тайным смыслом поздоровался беловолосый хорон, выглядевший в сравнении с Аспитисом стариком. — Сколько лет-то уже не виделись? Двадцать восемь, если не ошибаюсь?

— Даже жаль, что нарушилась столь славная традиция, — со слабой улыбкой отозвался Мессия, и Эдриан распахнул дверь его камеры, делая ещё шаг, чтобы оказаться чётко напротив него. Аспитис вдруг встал — они были почти одного роста, только один солдат, пусть и ослабленный тяжёлой раной, а второй — просто высохший старик. Адамас припомнил цифры: Эдриану в этом году ровно шестьдесят, а Аспитису пятьдесят пять, невозможно, чтобы они настолько разнились во внешности.

— Всё когда-то прерывается, — со смешком заметил Эдриан. — Сегодня к традиции добавится и твоя жизнь, дорогой брат. Я многое сделал, чтобы твой вечный защитник Страхов дал нам эти пять минут побыть наедине, жаль, его прихода ты уже не увидишь.

— Ты собрался убить меня? — хмыкнул Аспитис. — Во мне уже три пули, а я всё ещё с тобой разговариваю. Хочешь добавить? А дыра в груди в связи с твоим визитом не будет выглядеть подозрительно?

Цезарь за Эдрианом дёрнулся, звякнув наручниками, и беловолосый — или уже седой? — хорон презрительно фыркнул.

— Я не ношу при себе огнестрельного оружия, я управленец, а не солдафон, как ты. Я вижу в твоей груди два металлических осколка, третий там будет к месту. Ну а до сердца он дошёл — вот же совпадение, — когда ты встал, чтобы поприветствовать меня…

Адамас увидел, как левая рука Эдриана потянулась к карману, и буквально задохнулся от осознания той подлости, которую президент собирался совершить. Да, Мессия — их злейший враг и лучше бы его не было, но не вот так же, когда он даже не может защититься! Вскочив, Адамас ринулся к камере.

Он толкнул Эдриана именно в тот момент, когда он уже поднёс тонкое металлическое лезвие к сердцу собственного брата, даже не отведшего взгляд, и оно лишь чиркнуло по нагрудному карману, выпадая из его узловатых пальцев. Эдриан резко повернулся к Адамасу, замахиваясь, чтобы затрещиной отбросить от себя, но позади него снова звякнуло — и в следующую секунду освободивший руки Цезарь ударил президента в затылок. Адамас едва успел отскочить от рухнувшего на него тела, а Аспитис изумлённо присвистнул.

— Вот это бунт. Откуда ты взялся, мальчик?

— Мимо проходил, — Адамас отступил от него к решётке, развернулся — и натолкнулся взглядом на отца, впервые на его памяти выглядевшего по-настоящему ошарашенным.

— Что ты здесь делаешь, сын? — он оценил обстановку в камере и одним движением выдернул Адамаса из неё. — Цезарь, Мессия, насколько я помню, со мной не разговаривает, ты объяснишь, что произошло?

— Всего-то встреча двух родных братьев, — ухмыльнулся терас, обнажая розовые зубы. — Чуть не закончившаяся смертью младшего из них.

— Как и всегда бывает, кто-то не учёл подростка, — улыбнулся Рэкс. — Ключ у вас есть. Выбирайтесь. Ближайшие десять минут путь свободен.

Он достал что-то из кармана и, подойдя к Цезарю, вложил ему в ухо. Тот немедленно поморщился.

— Плохо, если перестанет пищать, — подмигнул ему Рэкс. — Означает, что вы идёте не той дорогой. Обезболивающие нужны?

— Нет, спасибо, — Цезарь мотнул головой и остановил взгляд на молча наблюдавшем за ними Адамасу. — И твоему сыну спасибо. Он похож внешне на Квазара. Ты специально?

— Конечно, сам сидел гены подбирал… Удачи. Это я забираю.

Нагнувшись, Рэкс поднял Эдриана с пола, взвалил его себе на спину и, махнув рукой Адамасу, пошёл в ту же сторону, где скрылся недавно Кит. Всё так же молчащий сын последовал за ним.

За дверью этого помещения их уже ждал личный телохранитель Рэкса Керен. Хорон передал ему бессознательное тело Эдриана и взял Адамаса за плечо.

— Керен, ты знаешь, что делать. Я сейчас к Киту, а там к Лемму, найдёшь меня. Адамас, пошли.

До лифта пришлось миновать в два раза больше коридоров, чем раньше, но больше Рэкс не проронил ни слова. Адамас тоже молчал, переваривая увиденное и услышанное, и только в лифте заговорил:

— Почему ты отпустил его?

— А почему нет? — отстранённо ответил смотревший в потолок Рэкс. — Лучше ты скажи, зачем ты сбежал, когда я сказал сидеть в моём кабинете?

— Вот затем и сбежал! Так почему ты его отпустил? Разве это не большая удача, что сам Мессия-Дьявол попал к нам в плен? Поднапрячься — и можно подмять весь МД за пару дней!

— Такой цели я не преследую, — Рэкс усмехнулся, подчёркнуто не глядя на уже сжимавшего кулаки сына.

— А какую ты преследуешь? — выкрикнул Адамас. — Сдать ГШР ему с потрохами? Ты поэтому всю власть забрал себе — чтобы более адекватный Эдриан тебе не мешал?

Двери лифта разъехались в стороны, открывая вид на коридор с синим полом и серебристыми стенами — в противовес зелёному ковру и белым стенам того этажа, где работал Рэкс, и он первым вышел из лифта.

— Любопытно, — сказал он Адамасу. — Раз он такой адекватный, что ж ты ему помешал захватить с потрохами МД?

— Потому что так не делается, чего непонятного?! Одно дело суд, другое вот такая подлость!

— В самом деле? Так я тебе больше скажу: в нашем общем договоре, заключённом с МД ещё в незапамятные времена, прописана недопустимость нападения на главу противостоящей организации. Никто, конечно, этого уже не помнит, да и Эдриан нарушал это правило — сегодня вот юбилей — десять раз… Может, конечно, так и надо, не знаю, я не настолько адекватный, — Рэкс остановился перед двустворчатой серебристой дверью, коснулся ладонью сканера и втолкнул сына в открывшийся кабинет. — Только вот Аспитис, например, не нарушал договора ни разу — даже по отношению к своему брату. И я предпочитаю отвечать ему тем же. Принимай, Кит!

Адамас отвлёкся от созерцания лица своего отца и обернулся. Кабинет, в который его втолкнули, восхитил его: он весь был в мониторах, моноблоках, проводах и непонятных гаджетах — настоящая обитель истинного айтишника. Кит поднимался из-за одного из дальних столов, одновременно придавая пластичному лицу максимально страдальческое выражение.

— Гидом с этого момента работаю я? — со вздохом поинтересовался он, пока Рэкс с Адамасом подходили к его столу.

— Ты понижен до няни, — хмыкнул его друг. — Сам понимаешь, какой кипеж поднимется, когда все узнают, что Аспитис сбежал вместе со своим личным гвардейцем. Что осталось на камерах?

— О, ну, наш гениальный президент, конечно, расстарался, как перед проверкой, — усмехнулся Кит, усаживаясь обратно и разворачиваясь к одному из мониторов позади себя. — Звук не писался. Сканеры были отключены, чтобы никто не знал, что он приходил. Если бы ему дали уйти — дал, твой сын, — его наблюдатель и его посещение бы стёр. Но ты появился слишком быстро, он запаниковал и свернул удочки на первой же секунде триумфального падения Эдриана. Посему запись у меня. И вот какая.