Роджер Желязны - Знак Единорога. Рука Оберона

— Ну, тень так тень, внемлите ж теням, — и вернулся к дискуссии с Бенедиктом и Лльюилл.

— Видишь? — сказала Фиона.

— Что?

— Ты — иллюзия, — сказала она, хлопая меня по колену. — И я тоже, вот так. Сегодня плохой день, Корвин.

— Знаю. Я тоже чувствую себя дерьмово. Я думал, как хороша идея о спасении Брэнда. Не тут-то было: она сработала… И принесла ему до черта радостей.

— Не считая чуточки добродетели, что приобрел ты, — сказала Фиона. — Тебя не винят за то, что так получилось.

— Спасибо.

— Я уже верю, что и Джулиэна могла посетить славная идея, — сказала она. — Но не уверена, что мне придется по душе и дальше оставаться на ногах.

Я поднялся вместе с ней, проводил до двери.

— Со мной полный порядок, — сказала Фиона. — На самом деле.

— Точно?

Она коротко кивнула.

— Тогда увидимся утром.

— Надеюсь, что да, — сказала она. — Теперь можете говорить и обо мне.

Фиона подмигнула мне и вышла.

Я повернулся, увидел, что приближаются Бенедикт и Лльюилл.

— На боковую?

Бенедикт кивнул.

— Да, пора бы, — сказала Лльюилл и поцеловала меня в щеку.

— Это еще за что?

— За многое, — сказала она. — Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Рэндом скрючился у очага, тыча кочергой в огонь. Дейрдре обернулась к нему и сказала:

— Не надо больше подкидывать дров только ради нас. Мы с Флори тоже уходим.

— О’кей, — Рэндом отложил кочергу и выпрямился. — Спите спокойно! — крикнул им вслед.

Дейрдре подарила мне сонную улыбку, Флори — нервную. Я добавил свои пожелания доброй ночи и проводил их взглядом.

— Узнал чего-нибудь нового и полезного? — спросил Рэндом.

Я пожал плечами.

— А ты?

— Мнения, догадки. Ни одного нового факта, — сказал он. — Мы пытались решить, кто мог быть следующим в списке.

— И?..

— Бенедикт думает, что это орлянка. Ты или он. Конечно, если только не ты стоишь за всеми интригами. Еще он полагает, что твоему приятелю Ганелону стоит смотреть себе под ноги.

— Ганелон… Да, это мысль… она должна была прийти мне в голову. По-моему, он прав и по поводу орлянки. Его чаша, может, даже и перевешивает, раз известно, что я настороже из-за попытки подставок.

— Я бы сказал, что теперь мы осведомлены: Бенедикт тоже настороже. Он ухитрился довести свое мнение до каждого. Думаю, что его пригласят на покушение.

Я хмыкнул.

— Что опять ставит монету на ребро. Полагаю, это все-таки орлянка.

— Он сказал точно так же. Естественно, он знал, что я все перескажу тебе.

— Естественно, я хотел бы, чтобы он вновь начал со мной разговаривать. Ну… с этим я сейчас вряд ли что могу сделать, — сказал я. — К черту все. Я пошел в кровать.

Рэндом кивнул.

— Сначала загляни под нее.

Мы вышли из комнаты, направляясь к выходу из зала.

— Корвин, мне так хотелось бы, чтоб явилось тебе знамение: принести вместе с винтовками немножко кофе, — сказал он. — Хоть чашечку.

— Она не собьет тебе сон?

— Нет. Мне нравится пара чашек под вечер.

— А мне не хватает с утра. Надо бы нам ввезти кофе, когда утрясется вся шумиха.

— Слабое утешение, но идея хороша. И все-таки, что это нашло на Фи?

— Она думает, что Джулиэн — тот, кто нам нужен.

— Может, и права.

— А что с Кэйном?

— Предположим, что персонаж был не в единственном числе, — сказал Рэндом, пока мы преодолевали лестницу. — Скажем, их было двое, например, Джулиэн и Кэйн. В конце концов они сцепились, Кэйн проиграл, Джулиэн его ликвидировал и воспользовался смертью, чтобы основательно ослабить твою позицию. Бывшие друзья становятся злейшими врагами.

— Все без толку, — сказал я. — У меня кружится голова, когда я начинаю сортировать возможности. Нам или придется ждать, чтоб случилось что-то еще, или сделать так, чтобы что-то еще случилось. Вероятнее — последнее. Но не сегодня ночью…

— Эй! Подожди! Я не успеваю!

— Прости.

Я приостановился на площадке.

— Не знаю, что на меня накатило. Что-то вроде финишного спурта.

— Нервная энергия, — сказал Рэндом, снова шагая вровень со мной. Мы продолжили подъем, и я сделал попытку подогнать свой шаг под его, сражаясь с желанием поторопиться.

— Ну, спи спокойно, — сказал он в конце концов.

— Доброй ночи, Рэндом.

Он продолжил подъем по лестнице, а я направился по коридору к своим апартаментам. Меня трясло от перевозбуждения, должно быть, поэтому я и уронил ключ.

Я вытянул руку и выхватил его из воздуха раньше, чем он улетел слишком далеко. Одновременно меня осенило, что движение ключа было явно медленнее, чем следовало. Я вставил ключ в замок и повернул.

В комнате было темно, но я решил не зажигать ни свечи, ни лампы. Ко тьме я привык давным-давно. Я запер дверь и задвинул засов. После полумрака коридора глаза почти настроились на мрак. Я развернулся. Из-за занавесей сочился звездный свет. Я прошел через комнату, расстегивая воротник.

Он ждал меня в спальне, слева от входа. Он находился в превосходной позиции и даже не подумал отступить в сторону. Я шел прямо на него. У него была идеальная стойка, кинжал он держал наготове, у него было преимущество полной неожиданности. По всем правилам, мне следовало умереть… не в кровати, но прямо здесь, рядом с ней.

Шагнув за порог, я уловил эхо движения, осознал присутствие и его цель.

Я понял, что слишком поздно уходить от удара, даже когда поднял руку, чтобы заблокировать его. Но еще до поражения клинком меня поразила одна странность: мой убийца двигался слишком медленно. Быстро, со всем напряжением после ожидания — вот как тому следовало быть. Я бы так и не узнал, что случилось, до завершения действа. У меня не должно было быть времени слегка развернуться и взмахнуть рукой настолько, насколько взмахнул я. Все затянуло красноватой дымкой, и я почувствовал, как мое предплечье ударилось о сильно выброшенную вперед руку почти в то же мгновение, когда сталь вошла в мой живот. Внутри красного поля вспыхнул легкий след космической версии Образа, сквозь который я прошел днем. Я согнулся пополам и упал, неспособный думать, но пока оставалась крошка сознания — Образ накатил, стал яснее, ближе, структурнее. Я хотел бежать, но лошадь моего тела споткнулась. Меня отшвырнуло.

В жизни каждого должно быть пролито немного крови. К несчастью, снова настала моя очередь, и ощущение было такое, что крови пролилось больше, чем немного. Я лежал, скорчившись, на правом боку, прижимая обе руки к животу. Я был мокр, и что-то то и дело сочилось по складкам живота. Спереди, слева, чуть ниже пояса я ощущал себя небрежно вскрытым конвертом. Это ощущение возникло в числе первых, как только вернулось сознание. А первой мыслью: «И чего же он ждет?» Очевидно, coup de grace [22] Coup de grace — смертельный удар из милости, обрывающий страдания раненого или умирающего. отменяется. Почему?