Дмитрий Христосенко - Кровь дракона. Остаться в живых (СИ)

Волков повторил вопросы:

- Кто ваш командир? Какие стояли цели и задачи перед вами? Как далеко находятся другие отряды туронской армии?

Не дожидаясь других подбадривающих действий со стороны Сувора, пленник заговорил:

- Капитан Тумос нами командовал. Других отрядов здесь нет, только нас одних сюда отправили.

- Зачем?

- Не знаю, - уловив угрожающее движение рыцаря, пленник испуганно заблажил. - Не бейте! Правда не знаю! Слышал только, что должны кого-то дождаться, а кого - не знаю. Клянусь, что не знаю!

Волков повернулся ко второму:

- А ты?

- Тоже не знаю. - ответил тот.

Слишком быстро ответил. Врет?

Такие мысли возникли не только у Глеба, но, в отличие от него, Сувор не испытывал сомнений, сказал веско:

- Врет!

Подошедший сержант Нант указал на полуотрванную нашивку на левом плече туронца и подтвердил:

- Знает. Это вон тот, - он указал на первого пленника. - может не знать, а этот знает! - пояснил: - Сотник.

Пленник продолжал стоять на своем. Подошли остальные сержанты. Капль ловко скрутил кляп и сунул его пленнику в рот, сказал Волкову:

- Подождите немного, маркиз, скоро он все расскажет.

Глеб пожал плечами и отошел в сторону, отвернувшись к маленькому окошку, затянутому желтой мутной пленкой из высушенных бычьих кишков. За спиной послышались глухие удары - это сержанты принялись старательно обрабатывать запирающегося туронского сотника. Раздался треск и приглушенный кляпом протяжный, полный муки стон, от которого у Глеба зашевелились волосы на голове. Послышался сердитый голос Сувора:

- Полегче! Так вы его убьете.

В ответ раздался голос Гроха в перерывах между ударами:

- Ничего, он выдержит! Крепкий ублюдок попался!

А Раон добавил:

- Пара сломанных ребер - это не смертельно.

Но Сувор был неумолим:

- Ребра не ломать! - не успел Глеб удивиться тому, что всегда вспыльчивый, ненавидящий туронцев всем сердцем рыцарь проявил к пленному несвойственное ему сострадание, как Сувор развеял его иллюзии, заявив: - Проткнете ему обломками ребер сердце или легкие и получите безмолвный труп. А оно нам надо? - спросил рыцарь и сам же ответил на свой вопрос: - Нет. Если не терпится что-нибудь сломать - ломайте ноги... или руки.

Видимо, кто-то из сержантов решил последовать совету рыцаря - раздался тяжелый удар и хруст, заглушенный долгим стоном.

Глеб не видел, что происходит за спиной, но догадался, что пленник отключился от боли, когда Сувор сказал недовольным тоном:

- Перестарались немного. Воды тащите.

Мимо Глеба проскочил Нант и исчез за дверью.

Тяжелый спертый воздух, густо замешанный на поте, крови и боли с трудом пролазил в горло. У Волкова мелькнула мысль, что лучше было допрашивать пленных прямо на улице - легче было бы дышать. Но, как известно - хорошая мысля приходит опосля.

Сзади к Волкову подошел Сувор и предложил:

- Можете выйти, маркиз. Мы сами все узнаем.

Глеб ответил:

- Нет. Благодарю за предложение, но я не собираюсь всю грязную работу перекладывать на ваши плечи.

Равнодушно пожав плечами, рыцарь отошел.

Под окнами послышались быстрые шаги, хлопнула дверь, но вместо Нанта появился запыхавшийся десятник Бравил. Лицо его было хмурым, и Глеб внутренне сжался, предчувствуя неприятности. В своих ожиданиях он не ошибся. Десятник выпалил прямо с порога:

- Там солдаты Гроха своего десятника убили!

Глеб почувствовал, что от удивления его челюсть отпала едва ли не до земли. Спросил растерянно:

- Как убили?

- Они по домам шарить полезли, а он их остановить пытался, ну и слово за слово, десятник за меч схватился - солдаты за копья... Короче, насмерть... Мы их повязали, естественно, но дальше-то, что делать?

- Сувор, пленника, как очнется, допросите. Вызнайте у него все, потом доложите мне, - распорядился Глеб. - Оноре. Грох. За мной, - и уже Бравилу: - Веди, десятник.

Тханг сунулся было следом, но, поймав яростный взгляд Волкова, остался в доме.

Вчетвером вышли во двор. Дошли быстро - оказалось недалеко, всего-то через три дома.

Пройдя через собравшуюся толпу - солдаты, заметив командиров, посторонились, освобождая дорогу командирам, - Глеб увидел убитого десятника, уставившегося в небо неподвижным взглядом, а возле него шестерых связанных, обезоруженных солдат. Рядом валялись орудия убийства - три окровавленных копья.

Окинув взглядом собравшихся солдат, отчего те сразу же затихли, Волков полоснул тяжелым взглядом по связанным и заговорил холодным голосом:

- За мародерство и убийство своего командира, по законам военного времени приказываю: всех шестерых повесить.

Связанные солдаты взвыли. Окружающие отшатнулись назад, устрашенные решением Волкова, никто из них не рвался выполнять приказ.

- Ну, что встали?! - рявкнул Глеб.

К бьющимся на земле приговоренным первым шагнул Грох. Схватив одного за шиворот, он поволок дико вопящего, обезумевшего от страха солдата к широким воротам старостина двора. Следом за ним из толпы вышли десятники: Колон, Сават, Дорох, Марк, Бравил. Ругаясь сквозь зубы, они умело несколькими точными ударами вырубили извивающихся в путах приговоренных и потащили обмякшие тела следом за орком. Купрос и Терп с мрачными лицами принесли веревки и, взобравшись на ворота, принялись ладить петли. Дых вынес из дома низкую, длинную скамью, поставив под импровизированной висилицей.

Грох взгромоздил кричащего, отбрыкивающегося солдата на скамью и затянул у него на шею петлю. Обхватив мощными ручищами вырывающееся тело, он удержал приговоренного на месте, дожидаясь пока десятники не втащат на скамью остальных.

- Мама, мамочка. - шептал непослушными губами молодой солдатик, пока десятники набрасывали петлю на его по мальчишечьи тонкую шею.

Глеб побледнел не меньше приговоренных, но отменить свой приказ не имел право, как бы он не жалел этого молодого, еще не видевшего жизни паренька. Стоит только один раз дать слабину и отряд превратится в банду неуправляемых грабителей! Сжав челюсти до хруста в зубах, Волков махнул рукой. Получивший распоряжение Дых зло катанул желваками и вышиб пинком скамью из под ног осужденных. Мародеры повисли в петлях. Молодому парню повезло - его тощая шея сломалась от рывка и он без долгих мучений отправился в мир иной. Остальным преговоренным пришлось намного хуже - с побагровевшими лицами, извиваясь и сипло хрипя, они продолжали упрямо цепляться за ускользающую жизнь.

Многие из солдат отворачивали лица, кого-то вывернуло наизнанку, кого-то потряхивало как в лихорадке. Десятники крепились, но лица их побледнели. Резко завоняло испражнениями. Сдерживать рвотные позывы стало еще сложнее, но Глеб не мог позволить себе проявить слабость, последовав примеру большинства солдат, и продолжал смотреть на содрогающиеся тела. Лишь когда последний из приговоренных безжизненно обвис в петле, свесив изо рта синюшный язык, Волков выдохнул застрявший в груди воздух и позволил себе отвести взгляд.