Дмитрий Христосенко - Кровь дракона. Остаться в живых (СИ)

Грох подошел к повешенным и после осмотра заявил:

- Мертвы.

- Снять и похоронить вместе с остальными. - распорядился Волков, стараясь, чтоб голос не дрогнул.

Развернувшись на пятках, он прошел сквозь поспешно расступающийся строй солдат. Многие из них, старались не встречаться с командиром взглядом. Глеб это видел, но сохранял на лице невозмутимость. Солдаты должны видеть уверенность командира в своей правоте, признавать его право награждать отличившихся и наказывать совершивших преступление. Должны... И кому какое дело, что в глубине души командир готов волком выть!

Один только Грох почувствовал душевную боль Волкова и последовал следом за ним.

Свернув в ближайшую калитку, Глеб подошел к высокому крыльцу и уселся на ступеньки, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Дисциплина в отряде должна быть железной, но сколько выдержки нужно иметь, чтоб отдать приказ о казни своих солдат, своих боевых товарищей! Подошедший Грох нарочито громко потоптался рядом с отрешившимся от всего командиром, обеспокоенно заглядывая в его окаменевшее лицо с неподвижным взглядом, окликнул его по имени, вместо привычного обращения: "господин" или "маркиз", но Глеб ни на что не реагировал, и, вздохнув, орк куда-то ушел. Но не надолго!

Сколько он так просидел, Волков не знал. В голове была одна звенящая пустота - ни единой мысли. Очнулся он от того, что кто-то сунул ему в руки тяжелый, глиняный кувшин с плескавшейся внутри жидкостью. Тяжелая посудина едва не выскользнула из безвольных пальцев, но чья-то рука вовремя поддержала кувшин за донышко. Вскинув растерянный взгляд, Глеб увидел присевшего напротив него Гроха, обеспокоенно и, вместе с тем, понимающе глядящего ему в лицо. И молчащего. Слова сейчас были не нужны, они могли только все испортить.

Волков ответил признательным взглядом и приложился губами к выщербленному краю кувшина. В нос шибанул запах перебродивших ягод. Неприятный запах... И вкус у деревенской браги оказался отвратительный. Но Глеб пил, чувствуя как смывается брагой пустота внутри него. Голова слегка закружилась, во рту стоял кисло-приторный вкус перебродивших ягод, но... но все это было неважно. Главное - он вновь чувствовал себя живым. Волков развернулся вбок и уперся спиной в столбик перил, откинул голову назад, чувствуя затылком нагревшуюся от солнца, чуть шершавую деревянную поверхность, и прикрыл глаза. Расслабился.

Таким его и нашел отправленный на поиски командира Капль. Отирающийся поблизости Грох, перехватил сержанта, тихим шепотом потребовав не тревожить маркиза. Тот принялся что-то негромко доказывать Гроху, но орк был неумолим, отвечая на все приводимые доводы отрицательным покачиванием головы. Капль продолжал доказывать - Грох продолжал стоять на своем. Сколько бы они еще препирались неизвестно, но тут Волков открыл глаза и негромко сказал:

- Докладывайте, сержант.

Капль бросил победный взгляд на Гроха и принялся отвечать:

- Допросили мы этого упрямца. Недолго он запирался и рассказал очень интересные вещи: оказывается, что их отряд должен был встретить здесь караван работорговцев - те должны на баржах по Ниязу сплавиться, - и сопроводить через пустоши до границы с Ортом. Караван к утру должен будет заявиться.

Глеба удивило рассказанное. Он знал, что и в Фаросском герцогстве, и в Туронской марке рабство было строжайше запрещено. Хоть они и были обязаны по договору с соседними странами пропускать караваны работорговцев, но помощь им никогда не оказывали. Индрис о том рассказывал да и Тханг просветил, когда они с Глебом выкупали сородичей орка. Волков спросил:

- Какое им дело до работорговцев?

- Приказ был отдан самим маркграфом.

- А его какой интерес? - не мог не спросить Глеб.

Капль ответил:

- Маркграф продал им всех захваченных пленников. Цену работорговцы дали хорошую, но в качестве дополнительной оплаты потребовали от него обеспечить их охраной. Альгерд тоже не дурак - выделять так необходимые ему для войны боевые отряды не стал, а послал тех, кто попроще. Эти ублюдки раньше занимались разорением наших земель, вот и сейчас не удержались!.. Среди них в основном оребье разное, хороших опытных вояк только с пол-сотни и было, но и те - ублюдки каких мало, потому как ни один добрый солдат не станет заниматься резней крестьян. - на вопросительный взгляд Глеба Капль пояснил: - Выяснилось, что этот отряд раньше бесчинствовал в районе четырнадцатого гарнизона, когда Нант узнал об этом, то мы его еле оттащили от пленников.

- Мир тесен. - глубокомысленно сказал Глеб.

А, как еще он мог прокомментировать случайную встречу сержанта четырнадцатого гарнизона с теми, кто разбойничал на тех самых землях, которые Нант должен был оберегать?

Видя, что Капль не торопится уходить, Волков спросил:

- Что-то еще?

Слишком резко сказал - Капль даже отшатнулся.

- Какие будут распоряжения, господин?

Волков стряхнул с себя апатию - не время было предаваться душевным терзаниям. Может быть после... Когда война закончится...

Глеб задумался: очень соблазнительно было дождаться ни о чем не подозревающих работорговцев. Вот сюрприз-то будет, когда вместо туронских солдат, тех встретит отряд фароссцев! Осталось только все подготовить, чтоб намеченная встреча не сорвалась.

Первым делом, Волков отправился в дом, где происходил допрос пленных, чтобы обрадовать своих помощников. В том, что они с радостью поддержат его идею, Волков не сомневался. Никто не любит торговцев людьми, а уж если они собираются продавать твоих товарищей...

Как Глеб и ожидал, его предложение было поддержано всеми сержантами и офицерами. Даже Оноре и Раон - самые осторожные, - согласились. Оноре после блистательно проведенного разгрома туронского кавалерийского отряда готов был поддержать любое предложения Волкова - так он верил в его способности полководца. Раон же слишком ненавидел работорговцев, чтоб упускать такой шанс. Он считал, что вина за исчезновение в детстве брата лежит на совести кого-то из торговцев людьми. Тем не менее, сержант сжал в кулаке свою ненависть и напомнил Глебу чем может быть чревато для герцогства нарушение договора. Волков в ответ возразил, что работорговцы сами нарушили запрет на покупку людей на их территории, и они вправе поступить с ними, как с обычными преступниками. Раон посветлел лицом.

Перед тем, как сержанты разошлись по своим подразделениям, Нант двумя взмахами меча добил пленников. Никто ему не препятствовал - у любого воина беспринципные ублюдки не щадящие ни женщин, ни детей вызывают только отвращение, так, что туронцы заслужили свою участь.

Впрочем, спаведливости ради следует отметить, что в этот раз солдаты маркграфа перебили не всех жителей деревни. Правда это не связано с внезапно охватившим их милосердием, скорее с жаждой наживы. В одном из домов солдаты Волкова обнаружили человек сорок связанных мужчин от двадцати до сорока лет. Выяснилось, что командир туронского отряда намеревался последовать примеру маркграфа и немного подправить финансовые дела своего подразделения запродав специально отобранных самых крепких и выносливых жителей деревни работорговцам по сходной цене.