Дмитрий Христосенко - Кровь дракона. Остаться в живых (СИ)

- Госпожа?

- Индрис?

Дворецкий входит аккуратно притворив за собой дверь.

- Госпожа, собрание. Дворянство начинает волноваться.

- Сколько они уже ждут?

- Два часа, госпожа.

Эливьетта задумалась, чуть склонив голову на бок, и приложила пальчик к щечке.

- Подождут еще немного. - решила она.

- Как вам будет угодно. - отвечает Индрис хладнокровно. Он невозмутим, но по мельчайшим деталям, хорошо изучившая своего доверенного помощника, маркиза чувствует исходящее от него неодобрение.

- Как вам мой наряд?

Эливьетта не зря интересуется мнением дворецкого. У него наметанный взгляд. В нарядах - мужских и женских, - он разбирается не хуже лучших столичных портных и даст фору самым завзятым кокеткам.

Взгляд Индриса придирчиво скользит по маркизе. Маска спокойствия на лице остается неизменной, по рыбьи равнодушные глаза не выражают никаких эмоций, словно перед ним не самая красивая девушка герцогства, а манекен для демонстрации нарядов. Привыкшая ко всеобщему восхищению девушка невольно чувствует себя уязвленной. Чурбан бесчувственный! Нет, бледные, педантичный дворецкий ее ничуть не увлекает, но мог же он проявить хоть капельку эмоций! О собрании и то больше беспокоится. Когда после внимательного осмотра Индрис заговорил, то голос его звучал как всегда бесстрастно и сухо:

- Наряд не плох, но, на мой взгляд, выглядит мрачновато.

Эливьетта фыркает:

- Это все, что вы можете сказать?

Дворецкий пожимает плечами:

- А что еще?

- Могли бы похвалить. - уязвленно говорит девушка.

Индриса этим не пронять. За долгие годы службы он нарастил на душе толстый панцирь, и ничьи капризы, остроты и оскорбления его не задевают. К любым возмущениям он относится с философским спокойствием, как к погодным изменениям: любой дождь, любая гроза когда-нибудь заканчиваются. Стоит ли каждый раз обращать на них внимание? Так и здесь.

- Зачем? Работа мастера сразу чувствуется. Платье хорошо "сидит". Хотя не знаю чья заслуга больше: мастера или вашего тела?

Любой комплимент приятен, но только не из уст Индриса. В его изложении звучит только сухая констатация факта, и Эливьетта чувствует себя уязвленной еще больше. Лучше бы он просто промолчал! Чопорность, вежливость и корректность Индриса порой звучат как изощренная издевка.

Эливьетта рассерженно отворачивается к зеркалу, перебирает драгоценности, словно еще не сделала окончательный выбор.

Индрис в глубине души улыбается. Он привык к накатывающим время от времени на Эливьетту капризам и относится к ее взбаламошным выходкам, как относится любящий родитель к капризам своего ребенка. Дети его покойного господина стали для дворецкого своими. Такими же своими как его собственные дети... если не больше. И прекратись эти спонтанно возникающие пикировки с Эливьеттой, он почувствовал бы себя обделенным.

- Что передать благородному собранию? - спрашивает Индрис, все тем же безмятежным голосом.

Внешне он холоден и собран, но изнутри - Эливьетта это чувствует - весь лучится довольством.

- Передайте, что скоро буду. - отвечает маркиза, не поворачивая головы, она делает вид, что всецело занята рассматриванием украшений.

- Госпожа, члены Совета также почтили своим присутствием благородное собрание.

Члены Совета?! Ой-ей! Ничего хорошего ждать не приходится. Жадные до власти советники не могут смириться с тем, что вся власть постепенно переходит в руки маркизе. Не иначе задумали какую-то каверзу!

- Все?

- Все, кроме Эрно Альтина.

- Отправьте людей за графом. Его присутствие мне понадобится.

- Да, госпожа.

Эливьетта переводит взгляд с разложенных драгоценностей на свое отражение в зеркале и обратно. Ее занимает важный вопрос - не слишком ли скромно она будет выглядеть? Но после недолгих размышлений приходит к выводу, что подобрать еще что-то гармонично сочетающееся с отобранными украшениями вряд ли получиться. Впрочем, и так не плохо - скромненько, но со вкусом. И, вообще, избыток украшений нужен только тем, кому больше нечем похвастаться! А у нее?.. У нее - все в порядке. Она - сама по себе, лучшее украшение.

- Чтож, идем. Узнаем, что им понадобилось. Заждались поди. - говорит Эливьетта, залихватски подмигнув своему отражению, и выходит из своих покоев.

В тронный зал входит уже не веселая, взбаламошная девчонка, а холодная, величавая наследница фаросского престола. При ее появлении все разговоры смолкают. Сотни глаз следят за ней, как она шествует к тронному возвышению. Кое-кто судорожно сглатывает, не отрывая взгляд от ее фигурки. Не зря она подбирала наряд.

Опустившись на сиденье, маркиза обводит взглядом собравшихся дворян, мозг ее вовсю работает подмечая и анализируя мельчайшие нюансы.

Барон Сарсмет держится рядом с семейством Ней, у них и раньше были довольно теплые отношения, а после ареста Тайной Стражей представителей обоих родов - сблизились еще больше. Даже поодиночке эти рода представляют серьезную силу. Богаты и многочисленны. А уж объединившись... Чем это может грозить?

Барон Конрад Тре дремлет в кресле, уронив тяжелую голову на грудь. Барон стар, очень стар, и, по мнению большинства столичных дворян, старик давно уже впал в детство. Что вкупе с его прескверным характером доставляет столичному дворянству немало хлопот. Недаром, барона на каждое собрание сопровождает кто-то из более молодых потомков, чья основная задача вовремя одергивать разошедшегося старика. Но Эливьетта знает, что мнение дворян ошибочно. Старческое брюзжание, дикие выходки барона, ставшие притчей во языцах - это всего лишь маска, за которой кроется недюженный ум помноженный на колоссальный житейский опыт. Что от него ждать?

Граф Визмор. Один из самых влиятельных столичных дворян. Этот на всех смотрит зверем. С войском Данхельта отправились трое его сыновей, и граф терзается тяжелыми предчувствиями относительно постигшей их судьбы. Кого он винит в своей утрате? Кому будет мстить? Туронскому маркграфству?.. Или Фаросскому престолу? Кто знает...

Многочисленные, бедно одетые дворяне, лица их угрюмы, из под сердито насупленных бровей сверкают колючие взгляды - без сомнения нугарцы. Много... Как же их много! Что им нужно?

Граф Ир...

Барон Карри...

Барон Унгольц...

Члены Совета. Держаться скромно, на заднем плане. Но приши все, в полном составе. За исключением Эрно Альтина...

И многие, многие другие... Такие разные... Такие одинаковые...

Кто первый начнет?

Дворяне переглядываются. Эливьетта не обманывается. Она знает столичное дворянство и уверена, что перед тем, как заявиться во дворец, они все обсудили в своем кругу, а значит - роли расписаны заранее.

Наконец, с одухотворенным видом великомученика и злорадным огоньком в глазах с места поднимается граф Ир, но начать заготовленную речь не успевает. Барон Тре, доселе мирно дремавший в кресле, внезапно вскидывает голову, смотрит осоловелым взглядом, потом вскакивает с места и взревывает: