Елена Белова - Ах ты... дракон!

Пало поискал понятные и убедительные слова….

— Пусть дракон заберет мою магию обратно, если вру.

Кто-то из драконышей (из тех, что постарше), о драконоверах когда-то слышал. Или притворился: Пало был уверен, что дрожащий вздох и тихое «Хуже все равно уже не будет» ему не померещились. Или просто поверил очень убедительной Ерине Архиповне. А, может, самому Пало? Неизвестно. Но так или иначе, но один из пленных, некоторое время порычав-посовещавшись с остальными, повернул к спасателям лобастую голову:

— Вы — те, кто днем забрал Риника?

— Риника?

— Маленького дракона. Его на сдачу чешуи сегодня отобрали.

— А… Да, это мы.

До странности неуютно было смотреть в эти живые глаза — единственное живое, что оставалось в исхудалом теле, теле, грязном настолько, что не отличишь от камня. До странности тяжело. Пало смотрел — а видел тощую девчонку из поселка ссыльных подростков, голодную, с изрезанными снежной коркой ногами. Она тоже боялась ошибиться, боялась поверить, что уже все, что больше никуда не надо идти, что они помогут…

Дети. Это просто дети.

Которых мы не защитили.

Мы про них не знали…

А знали бы — вступились? Раньше — вступились бы?

Нет ответа.

— Где он сейчас?

— В городе.

— С ним все хорошо, там тепло, там есть целитель… тот, кто лечит, — вмешался глава города и драконовер. — Он и вам поможет.

— Лека-арь… — голос драконыша странно дрогнул. — А… хозяева?

— Что — хозяева? Они спят и нам не помешают.

Кто-то в глубине рыкнул — коротко и не слишком громко, но интонация навевала определенные ассоциации — ощетинившийся во все иглы ежан. Недобрая была интонация. И очень далекая от доверия и доверчивости. Лобастый коротко огрызнулся и переступил ногами по грязной земле — жижа хлюпнула. Сердито брякнула цепь.

— Не помешаааают, — снова с запинкой протянул-выдохнул дракончик. — Можете меня первого забрать?

— Конечно… — начал Пало. Но драконыш еще не договорил:

— Эти пусть ругаются дальше, как хотят… а я послушный, ручной, я с вами сам пойду. И слушаться буду… — он старательно выговорил, — господин.

Это магу понравилось меньше, но в конце концов, воспитание драконов — не его дело. Сарай недобро притих. Как будто, драконыши снова затаились, слились со своими камнями, и только недоброе: «Предатель», казалось, само витало от клетки к клетке… И рука Пало, потянувшаяся было к цепи разговорчивого детеныша, как-то сама собой опустилась.

— Я вам все-все здесь показать могу! — торопился стать полезным дракончик. — Вот за той дверью — видите, там чары переливаются? — там маг свое добро прячет, никому не доверяет. Вон там, чуть левее — давилка…

— Что?

— Знак, который магию глушит. Особенно ту, что связана с огнем… это чтобы мы тихие были. Но я и так тихий!

Ах вот почему здесь даже светильники работали в треть мощности!

— Коготь, займись. Спасибо… как тебя зовут?

— Чир-ре, господин.

— Спасибо, Чирре, — Пало снова стало неприятно — пришлось напомнить себе, что драконы, как и люди, бывают разные. И нечего применять собственные моральные нормы к несчастным детенышам, не знавшим никого, кроме подонков. У кого им было учиться Высокому Закону? У преступивших?

Парень всего лишь пытается выжить. Как умеет.

Не его вина, что умеет он только так.

Надо будет присматривать за ним потом. В городе.

Ерина Архиповна почему-то молчала и не вмешивалась. Только смотрела странно.

— Ерина Архиповна все правильно?

— Неправильно… — выдохнула та. — Совсем неправильно. Но об этом потом. Сейчас дело.

Да… дело. Правильно.

И сейчас его дело — давилка. Пало аккуратно снял-впитал чужой Знак. Тот был наложен, как и все здесь — криво и неумело — хоть и фонил изрядной силой. Хорошо было этому местному недовельхо паразитировать на драконьей магии. Удобно.

Паразитировать… Пало замер на мгновение — что-то было в мелькнувшей на задворках сознания мысли, что-то промелькнуло важное… но тут остаточная энергия Знака полыхнула и осыпалась кривыми дымными искрами-осколками, и он снова скривился. Вот что значит бестолковый неумеха. Даже ограничительные контуры толком не сплел — энергия Знака буквально вросла в гнилое древо двери, перекорежив доски изнутри, так что непонятно даже, как вся эта неустойчивая конструкция держалась. А если бы Знак все-таки лопнул? Полыхнуло бы — куда там эксплози! Да уж, даровая сила — не гарантия умения. Скорей, наоборот. Много силы — меньше стимул к совершенствованию, так ведь?

Воздух в сарае дрогнул, сместился и словно бы стал прозрачней, потеряв одну из магических составляющих. Факел на стене колыхнул пламенем и зажегся ярче. Маги одобрительно заворчали. Они занимались разборкой входных дверей. Никто не хотел уходить в Шаг из этой помойки — бестолковые сюрпризы придурочного недомага могли сильно исказить переход, а здешние двери на драконов не были рассчитаны.

— А еще я знаю, где прячут подготовленный к отправке товар. Вам повезло, господин, скоро торговый день, там много чего накопилось. Богатым станете.

— Чего — много?

— Кровь, кожа, чешуя, когти, — угодливо стал перечислять Чирре. — Даже сердце одно есть, целенькое! В бочонке с…

Звук куда-то исчез.

Сердце?

«Нас было пятнадцать…»

Пало ощутил, как холодеет лицо. Сердце. Сердце. Дети, проклятие!

Голос стал чужим:

— Эвки, Сауссли! Сюда!

«Сюда» рванули не только двое. Переглядываясь, к вельхо заспешили остальные. По сараю, подхлестнутые вспышкой у «человеков», снова прошли драконьи «шепотки». Они боялись, они привыкли бояться…

Товар… ох, Пятеро… товар!!!

Тот же чужой, не слишком живой голос спрашивает:

— Господин градоправитель, как драконы хоронят мертвых?

— Простите? — хорошо быть драконовером. Наверное. Годы и годы под маской невозмутимости. Даже сейчас — как лед. И голос у него свой, и бессильное бешенство не сжигает его изнутри…

— Как драконы хоронят мертвых? — повторил вельхо. — Есть у них какой-то похоронный обряд?

— Должен быть. Обычно покойных сжигают…

— Тогда так: Сауссли, Эвки, — Пало с силой потер лицо холодными ладонями, — этот так называемый товар — в болото. Утопить так, чтобы никто ничего никогда не нашел. Сердце — возьмем с собой. Похороним, когда прилетят ваши, господин правитель города, драконьи знакомые. По всем их обрядам… Согласны?

— Какое сердце? — не поняли вельхо.

— Их, что ли?

— Настоящее сердце? Похоронить…

— Согласны, конечно!

— Э-э… того, господин вельхо…

— Что?

— Я насчет топить. Тока товар топить-то? Я к тому, что живодеры эти… они что, так и останутся дрыхнуть?