Елена Белова - Ах ты... дракон!

— Он тоже очень удивился, что я разговариваю, — Ритха зябко укуталась в крылья. — Очень…

Удивленный человек упросил драконку согласиться на еще одну встречу. А потом еще на одну… и еще. Они рассказывали друг другу о своих народах, удивлялись, как много глупостей накопилось из-за этой вражды и отгороженности. Он не знал, что драконы разговаривают, что они могут принимать человечий облик…

— Что?! — ошалел маг. — Что, правда?

Ритха только фыркнула.

— Но… быть же не может!

— Отъемся — покажу. Сейчас можешь не верить. Разрешаю.

Она не знала, как людей много, как ценят у них самое обычное кусковое золото, как они свою еду сами выращивают — специально кидают в землю семечки и растят. Не знала, какие у них потрясающе красивые пещеры.

Он не отрываясь слушал «Летопись Крылатых и дел их», потрясенно-недоверчиво переспрашивал… она изумлялась, как все перепутано в человечьей истории про обретение магии…

— Что там перепутано? Подожди!

Ритха невесело усмехнулась.

— А от кого, по-твоему, вы ее получили? Только мне про богов врать не надо…

— Но…

— Парень, подумай: если я у тебя магию забрать смогла, то могу и вернуть, так? А могу и лишку передать…

— Правда можешь?

— Если будешь прилично себя вести, мы подумаем, — влез я. — Достал уже перебивать на каждом слове!

Скоро она срывалась к озеру каждую неделю. Обманывая Следящих, нарушая запрет на разговор с человеком, даря ему золото, Ритха чувствовала себя взрослой, самостоятельной, умной — куда умнее Старших с их замшелыми законами! И если им с Арриеком удастся помирить людей и драконов, то это будет ее великое дело, ее подвиг, который не забудут до угасания Небесного Огня! Если на драконов перестанут охотиться…

Однажды Арриек пропал. Вернулся он лишь через две недели и какой-то не такой — похудевший, мрачный, весь напряженный. Глядя в сторону, предложил встретиться с его «учителем» — так люди, кажется, называли своих Старших. Он, мол, может помочь советом.

И как-то сдавленно попросил принять человечий вид. Протянул накидку — людям среди людей положено надевать искусственные шкурки — и стало темно.

Потом она видела Арриека еще два раза. Первый — когда он уговаривал Ритху послушаться «учителя» и сделать то, что он просит… то есть завалить человечью пещеру, где держали драконку, золотом, вдохнуть в «учителя» побольше магии, согласиться лечить кого скажут — это, мол, как раз поможет примирению рас. Если драконы докажут свою полезность, то король, конечно, будет рад заключить мир…

Но в голосе бывшего друга не было убедительности. Он говорил, снова глядя куда-то в сторону, много, горячо, как-то лихорадочно, постоянно оглядываясь назад, словно опасаясь пинка в спину. И А Ритха тогда еще не поняла, насколько сильно влипла — и не сдержала нрава, высказав все, что было на языке. И за накидку, которая оказалась специальной противомагической сетью, и за подлость, и за дикое предложение родить драконенка — у них, мол, есть от кого… ну уж нет! Родить — и отдать этим? Да пошли они!

Потом Арриек мелькнул еще раз — если это был он, конечно. Раньше она никогда не слышала, чтобы маг кричал. А этот орал, что ему обещали другое, что он не согласился бы, если бы знал. Хотя это могло быть и бредом — к тому времени Ритхе уже было слишком плохо, чтобы она могла ясно соображать. А от крика, кажется, еще сильнее болела голова.

Сколько прошло дней, она не знает. Через некоторое время ей уже было все равно, кто приходит, что требует и что при этом кричит — было одинаково больно и одинаково противно… только умереть хотелось поскорее. Вырваться было никак, подать о себе весть — никак. Сейчас она бы отдала всю оставшуюся у нее жизнь — только чтобы рядом промелькнул хоть один Следящий, хоть на миг — только чтобы племя узнало, что случилось, чтоб хотя бы не ждали…

…когда в пещере вдруг повеяло непередаваемым ароматом снежника, Ритхе показалось, что она все-таки сошла с ума. Вообще снежники и пламенки, наоборот, проясняют рассудок, но чтобы в реальности рядом оказалось сразу два «чистых», не связанных обетами!

— Кого? — снова не выдержал маг. Но на этот раз на него не шикали — самим интересно было, кто ж мы есть такие.

— «Чистых», — безразлично ответила Ритха, из которой откровения, кажется, пили силы не хуже прославленных вампиров. — ну, людей, способных стать и вельхо, и драконами. Раньше больше было, говорят, сейчас вообще никого — все в маги с детства идут. Опутаются обетами, и все, драконом уже не станешь — так навсегда на одном уровне и останешься. И я… я решила… я воспользовалась… вдохнула в вас искру…

— Зачем?

— Запустить инициацию…

— Ты решила сделать нас драконами? — мягко спросил Славка.

— Ага.

— Зачем?

Ритха совсем по-человечески пожала плечами-крыльями:

— Инициация всегда чуть сбивает мозги набекрень. А если неподготовленных, да без наблюдения… вы должны были все разнести вдребезги, но вырваться. А с вами и я.

— По-нятно, — озадаченно пробормотал я. Надо же, я чего только не передумал, а все оказалось проще некуда. Девчонка хотела выбраться из капкана, вот и зарядила в нас «искрой». — По-нятно…

Неизвестно, что такого показалось драконке в моем голосе, но она снова вцепилась лапами в снег и торопливо заговорила (а шипы короны прямо заполыхали — волнение проявляется у драконов, что ли?).

— Я не имела права, нельзя так, за других решать… но тогда я об этом не подумала. У меня тогда в голове ни одной мысли не было — только звериное желание выжить и выбраться. Простите. Вы же не уйдете? Я за вас теперь отвечаю…

И знаете? На этот раз, она, кажется, не врала.

— А-а-а!…!

На этот раз птицы с деревьев не срывались — просто потому, что никаких птиц на этой несчастной поляне попросту не осталось. Давно все сделали отсюда крылья. Ну и правильно. Что на вид, что на слух зрелище вышло то еще. Не каждый день увидишь, как драконы пытаются взлететь… и в полном соответствии с цитатой про рожденных ползать рушатся обратно, как пепелатц без горючего.

— … и… побери эти крылья!

Славка был потише. У него вырвалось только задушенное «Мххх!» и скрип зубов. С тем мы и грохнулись. Вернулись с небес на землю, так сказать.

Что значит — почему? Идиоты потому что. И мы, и Ритха, и… все, короче.

Никуда мы не улетели. И сомневаюсь, что улетим завтра.

Крылья отваливались.

Ощущения был такие, как у школьников после первого кросса в сентябре-месяце. Нетренированные мышцы, заполучив ударную нагрузку, воют и всхлипывают, суставы размышляют, не стоит ли добавить скрипа, а слова типа «пойдем пройдемся» воспринимаются как изощренный садизм. Знакомо, правда? Вот и мы так попали. Что там было вчера, я по-прежнему не помню, но, кажись, заполучив крылья, мы оторвались на них по полной… вот они теперь и мстят.