Роман Алёшин - Чему быть, того не миновать

Радость радостью, однако Леон был вынужден омрачить столь оптимистический настрой друга вестями о Тенебрисе. Готфрид вернулся поздно и не заезжал в столицу, а потому не встречался с Гидеоном и не знал дурных вестей. Черный рыцарь так вспылил, что Леон почувствовал себя своим отцом, приводя те же самые аргументы и доводы, что и он, призывая друга не горячится, а все взвесить. Глядя в сумерки, Готфрид пригрозил неведомо кому, что если к концу месяца дело не разрешится каким-то результатом, то юноша задействует свое наследство и сам наберет себе дружину наемников с помощью которых рванет через известный лаз в пирамидалл, бить атабов. Покуда наемники не состоят ни в какой армии и не стоят под чьим-то знаменем, то и спросу с них нет. Леон удивился прагматичности мышления друга, ему самому такое даже и в голову не пришло. Поведал Леон и о том, что ключом к происходящему под землей может стать как ни странно — Лиса, а точнее, господин Уильям, давший ей заказ на корону. Леон напомнил, как Лиса говорила о том, что заказчик предупреждал ее о феррумах и опасных чудовищах, мутантах. Вовсе не таких, каких можно встретить в лесах княжества, в виде привычных, но крайне крупных, животных. Те мутанты, которых довелось встретить в пирамидалле, попали туда только потому, что он сообщался с Тенебрисом, но ведь ходы в Тенебрис были замурованы. В свете вышеизложенного, Готфрид пуще прежнего вознамерился во что бы то ни стало найти Лису.

Когда Леон поведал обо всем, что мог, пришел черед Готфрида и тот рассказал о своем путешествии. Не считая драки, начатой из-за оскорбления его чести и чести Беатриче, ничего примечательного не случилось. Кай Норман, глава духовно-рыцарского ордена лесных стражей, дал свое согласие прийти на помощь в час нужды. Это была небольшая, но победа. Несмотря на то, что орден располагался на территории княжества, волей короля ему была дарована определенная свобода. Иначе говоря, Линденбург не мог использовать рыцарей ордена как регулярную армию. Просить, — да, приказывать, — нет. Учитывая давние распри между князем Эддриком и главой ордена, отправить на переговоры воспитанника Гидеона, было единственно правильным решением. Как поговаривали некоторые ворчуны, чьих бород коснулась седина — в былые дни, когда трава была зеленее, небо яснее, а девицы оголяли грудь чуть ли не за пару комплиментов, поживали в лесном княжестве три рыцаря, достойных называться героями: Гидеон, Норман и Гуго. Последний успел побывать в подчинении как у Гидеона, так и Нормана, впоследствии превзойдя их обоих. Пару лет спустя, Гуго Войд прослыл лучшим мечником княжества, человеком, несгибаемым и не теряющим самоконтроля в любой ситуации. Про Гуго шутили, что он обрел свою руку, не появившись на свет, а впервые взяв меч. Когда другие рыцари хотели покрыть себя великой славой и с великим трудом добивались ее, Гуго просто хотел жить в мире, но сражения и последующая слава как будто сами окружали его. После событий двухдневной войны, когда Гуго был обвинен в убийстве дочери князя Эддрика и заточен в темницу замка, кай Норман отказался выказывать какую-либо поддержку князю Линденбурга, требуя освободить Гуго. Князь Эддрик отказался. Гуго же каким-то образом сбежал и с тех пор о нем ничего не было слышно. Ходила молва и о том, что, князь не мог отпустить Гуго, дабы не проявлять слабину под давлением того же Нормана, а потому просто убил его, распустив слух о том, что Гуго бежал.

Закончив вечер за разговорами, друзья отправились спать. Засыпая, Леон гадал, спит ли сейчас Элисса и будет ли думать о нем, засыпая? То же самое, только уже про Леона, думала Элисса, ожидая сон в домике на дереве. На полочку у кровати девушка поставила люцит, окаменевший пещерный цветок, подаренный Леоном на озере. Сквозь небольшие трещинки в каменной оболочке просачивался тусклый голубоватый свет. Глядя на него, альвийка вспоминала синие глаза Леона и называла его про себя так, как хотела, но не смела произнести вслух — мой рыцарь. В это же время, закутавшись в зеленое пончо, сшитое сестрой, Элара стояла на веранде, как обычно она делала это перед сном и всматривалась в едва заметный блеск волн на северо-западе. Веревочная лестница была убрана, но Элара не изменяла прежней привычке и обходила вокруг дома по веранде, всматриваясь в лесную чащу то на западе, то юге. В темноте всякое мерещится. Где-то внизу чутким сном спали единороги альвиек, белоснежная Альба и темно-серая Луна.

До ответа из Тэрры и решения вопроса с Тенебрисом, Леон и Готфрид вынуждены были повременить со своими дальними странствиями. Они могли путешествовать по трактам и долам Линденбурга, но не покидать княжества. Безусловно, ни Леон, ни Готфрид не играли никакой решающей роли в сложившейся ситуации. Однако, их поддержка, а речь идет элементарно о моральной поддержке, была как никогда необходима Гидеону. Полководец считавший себя отошедшим от дел и занявший пост военного советника, пророчил на свое место сына. У Леона уже был опыт командования солдатами, пусть и небольшой и под крылом Гуго Войда. Ему еще многое предстояло узнать и похоже, что сейчас пришло самое время для этого. Готфрид от лидерских качеств отрекся еще в зародыше, утверждая, что такой гуляка как он попросту не имеет права указывать кому-то. К тому же, у него было определенные трудности: в битве юноша умело владел мечом, но часто терял голову, поддаваясь эмоциям. Кроме круга посвященных лиц никто так и не знал ни о Тенебрисе, ни о подземных атабах. Колесо жизни вращалось в привычном темпе и по привычной колее. Постепенно начинались приготовления к рыцарскому турниру — событию несомненно помпезному и грандиозному, хотя некоторые приезжие и относились скептически к провинциальным турнирам. Гидеон, с высоты своего опыта и лет высказался о турнире сухо, заметив, что на него записалось не более пятидесяти человек и это еще принимая во внимание оруженосцев. Несмотря на до сих пор до конца не познанную угрозу Тенебриса, прячущуюся за углами лабиринта сознания, то и дело выглядывая и напоминая о себе, месяц выдался самым запоминающимся и лучшим, на взгляд Леона, во всей его жизни. Готфрид отправился странствовать по Линденбургу и целью его странствий, помимо славы и помощи нуждающимся, было конечно же желание отыскать Лису. Юноша ничего не знал о ней, кроме прозвища и жаждал найти девушку, не только по зову сердца, но и разума. Лиса могла многое прояснить о мотивах атабов в пирамидалле или же вывести на того, кто мог это сделать. Леон же проводил время с отцом, помогая решать дела семейные, перенимая опыт работы при дворе князя и встречаясь с Элиссой. Началось все с обещанной встречи спустя три дня после знакомства на изумрудном озере.