Роджер Желязны - Кровь Янтаря

— Во дает! Мерль…

Чего теперь надо Льюку? Почему бы ему не прекратить соваться в мои дела? Вечно у него проблемы.

— Посмотри на это, ну же!

Я посмотрел туда, где несколько ярких прыгающих шаров — может, кометы? — ткали из света гобелен. Гобелен упал на лес, сплошь заросший зонтиками.

— Льюк… — начал я, но один из собакоголовых цветов укусил меня за руку, и все вокруг треснуло, как будто было нарисовано на стекле, только что пробитом пулей. За стеклом висела радуга…

— Мерль! Мерль!

Глаза мои внезапно открылись, и я увидел, что это Дроппа трясет меня за плечи. Там, где лежала моя голова, на кушетке расплывалось влажное пятно.

Я приподнялся на локте и протер глаза.

— Дроппа… Что?..

— Не знаю, — сказал он.

— Чего ты не знаешь? Я спрашивал… Черт! Что случилось?

— Я сидел в этом кресле, — сказал он, указывая, — и ждал, когда вы проснетесь. Мартин сказал, что вы здесь. Я хотел передать, что вас, когда вернетесь, хочет видеть Рэндом.

Я кивнул, затем заметил, что из ладони у меня сочится кровь — там, где укусил цветок.

— Сколько времени я был в отрубе?

— Минут двадцать, наверное.

Я свесил ноги, сел.

— Так почему же ты решил разбудить меня?

— Вы козырялись отсюда, — сказал он.

— Козырялся? Во сне? Нет, так это не работает. Ты уверен…

— На беду, я в тот момент задремал, — сказал он. — Вы налились радужным сиянием и начали расплываться по краям и исчезать. Я подумал, что лучше разбудить вас и спросить, сознательно ли вы это делали. Что вы пили, пятновыводитель?

— Нет, — сказал я.

— Я раз опробовал его на своей собаке…

— Видения, — сказал я, массируя виски, которые начали пульсировать. — Вот и все. Видения.

— Те же самые видения, что и у других? Как DTs а deux? [32] А полностью: Delirium tremens a deux — то есть «белая горячка на двоих». Delirium tremens — чрезмерно беспокойное состояние, связанное с избыточным потреблением алкоголя, характеризующееся дрожью конечностей и галлюцинациями.

— Вы не поняли.

— Пойдемте лучше к Рэндому. — Дроппа направился было к выходу.

Я покачал головой.

— Не сейчас. Я хочу посидеть и собраться с мыслями. Что-то не так…

Я посмотрел на Дроппу и увидел, что зрачки у него расширяются. Смотрел он мимо меня. Я повернулся.

Стена за моей спиной таяла, как восковая пластина возле огня.

— Кажется, пора трубить в трубы и бить в барабаны, — пробормотал Дроппа. — На помощь!

Вопя, он промчался через комнату и вылетел за дверь.

Раз, два, три — и стена снова была во всех отношениях нормальной, но меня трясло. Кой черт тут происходит? Маска ухитрился наложить на меня чары прежде, чем я вырвался? Если так, то на что они направлены?

Я поднялся на ноги и медленно обошел комнату по кругу. Все, на первый взгляд, было в порядке. Я понимал, что едва ли это примитивная галлюцинация, порожденная моими недавними потрясениями, — Дроппа ведь тоже видел. Так что я вроде не спятил. Это было что-то другое — но что бы это ни было, я чувствовал, что оно все еще рыскает по соседству. В воздухе была какая-то особенная неестественная ясность, и каждый предмет казался необычайно живым.

Я быстро обыскал комнату, — не зная даже, что же я ищу. Неудивительно, что я ничего не нашел. Тогда я шагнул наружу. В чем бы ни заключалась проблема, не могла ли она возникнуть из чего-то того, что я притащил с собой? Могла ли Джасра, неподвижная, как бревно, и безвкусная, как кичевый галстук, оказаться троянским конем?

Я направился в тронный зал. Стоило мне сделать десяток шагов по коридору, как впереди возникла наклонная решетка света. Я заставил себя идти дальше, и она отступала, меняя облик, пока я приближался.

— Мерль, пойдем!

Голос Льюка, но самого Льюка нигде не было видно.

— Куда? — крикнул я, не сбавляя шага.

Ответа нет, но решетка раскололась посередине, и две ее половины качнулись в стороны, как пара ставней. За ними разлился почти слепящий свет; по ту сторону я, по-моему, заметил кролика. Затем видение вдруг исчезло, и я почти поверил, что мир стал нормальным, — почти, потому что смех Льюка еще какое-то время звучал из пустоты.

Я побежал. Был ли Льюк на самом деле тем врагом, о котором меня постоянно предупреждали? Не было ли подстроено все, что со мной произошло, — подстроено с единственной целью освободить его мать из Крепости Четырех Миров? А теперь, раз она в безопасности, не обуяло ли его безрассудное желание завоевать Янтарь и вызвать меня на дуэль колдунов на условиях, которых я не могу даже понять?

Нет, в это я поверить не мог. Я был уверен, что он такой силой не обладает. Но даже если и так, он не осмелился бы опробовать ее — только не сейчас, когда у меня в заложниках Джасра.

Мчась вперед, я вновь услышал голос Льюка — отовсюду и ниоткуда. На этот раз он пел. У него был сильный баритон, а песенка называлась «Auld Lang Syne» [33] Автором этой песни является Роберт Бернс, хотя в Шотландии она давно уже считается народной, а название переводится как «старые, добрые времена» (искаженное английское old long since). Песня исполняется большим количеством человек в конце бурной вечеринки — обнявшись за плечи и раскачиваясь в такт музыке. . По поводу чего он иронизировал, хотел бы я знать?

Я ворвался в тронный зал. Мартин и Боре исчезли. На буфете, возле которого парни стояли, я увидел пустые стаканы. А возле другой двери?.. Да, возле другой двери оставалась Джасра — прямая, неподвижная и по-прежнему с моим плащом.

— Ладно, Льюк! Завязывай! — крикнул я. — Кончай дурить, давай уладим дело!

— М-м?

Пение резко оборвалось.

Я медленно подошел к Джасре, рассматривая ее по дороге. Совершенно не изменилась — разве что кто-то повесил шляпу на другую руку. Откуда-то из недр дворца я услышал крик. Наверное, Дроппа все еще поднимал тревогу.

— Льюк, где бы ты ни был, — сказал я, — если ты меня слышишь, если ты меня видишь, протри глаза и слушай: я принес ее сюда. Видишь? Имей это в виду — что бы ты там ни планировал.

Комната неистово зарябила, как будто я стоял посреди картины без рамы, которую кто-то только что решил встряхнуть, скомкать, а потом, расправив, вновь туго натянуть.

— Ну?

Ничего.

Затем смешок.

— Мамочка — вешалка для шляп… Ну, ну. Да уж, спасибо, приятель. Славное представление. Никак не мог дозвониться до тебя раньше. Не знал, что ты приехал… А нас разбили. Я послал несколько ребят на планерах, они уже встали на крыло… Но там ждали. Вышибли нас. Потом точно не помню… Больно, черт…

— С тобой все в порядке?

Послышалось нечто вроде всхлипа. Как раз в этот момент в зал вошли Рэндом и Дроппа, за их спинами маячила долговязая фигура Бенедикта — безмолвная, как смерть.

— Мерль! — окликнул меня Рэндом. — Что происходит?