Олег Бубела - Дамби - не гад!

— Экспеллиармус!

Яркий луч ударил блондина в грудь и отбросил от стола. Трофейная указка с серебряной рукоятью послушно прыгнула мне в ладонь, а губы, подчиняясь старому рефлексу, уже шептали слова нового заклинания. Не противясь навыкам тела, я сделал широкий жест, обводя кабинет своим магическим инструментом и щедро вливая в него силу. По помещению пронеслась волна холода, заставившая всех обитателей портретов мгновенно застыть, а сами картины выцвести и покрыться изморозью.

— Инкарцеро! — рванувшегося к камину гостя охватывают прочные путы, оперативно делая из него куколку. — Вингардиум левиоса!

Да-да, то самое, с ударением на 'О'. Память услужливо подсказывает, что можно и не озвучивать названия чар — отточенные годами директорские навыки давно не нуждаются в вербальной составляющей. Но я перестраховываюсь, поскольку колдую левой рукой, да еще и чужой палочкой. К счастью, малфоевский артефакт подчиняется беспрекословно. Повинуясь моей воле, пленник медленно подплывает ко мне. Он постепенно отходит от шока и даже пытается что-то сказать, но кончик Старшей палочки уже смотрит ему в лоб, а с губ срывается требовательное:

— Легилименс!

Из моих пальцев струится энергия, формируясь в одно из сложнейших заклинаний ментальной магии, а взамен приходит иррациональное чувство, словно меня затягивает прямо в широко распахнутые глаза блондина. Появляется дарящее восторг ощущение свободного падения, которое быстро проходит. И вот меня окружает уже знакомый серебристый туман. Однако я не спешу формировать из него библиотеку. Незачем. Вместо этого я сосредотачиваюсь и посылаю в пространство краткую мысль-приказ: 'Покажи мне все, что я хочу знать!'. А желаю я выяснить, каким образом Малфой организовал покушение и причину этого опрометчивого поступка.

И серебристый туман откликается на мою просьбу яркой вспышкой…

Большой просторный зал с высоким потолком, поддерживаемым массивными колоннами из черного мрамора. В центре — небольшая площадка, от которой трехсторонним амфитеатром поднимаются ряды кресел. Сейчас она пустует. Нет даже массивного кресла с цепями, готовыми по желанию председателя впиться в руки неудачника, которому не повезло предстать перед судебной коллегией в качестве обвиняемого. Видимо, инициатор сегодняшнего собрания решил, что нужный эффект будет достигнут и без этого пыточного атрибута.

Я восседаю на одном из кресел правого крыла, подобно окружающим меня волшебникам облаченный в безвкусную фиолетовую мантию. На лице привычная бесстрастная маска, но внутри бурлит холодная ярость, причина которой вот уже добрые полчаса разливается соловьем с трибуны, потряхивая своей белоснежной бородой. Альбус, Моргана его задери, Дамблдор! Именно он настоял на проведении рядового заседания Визенгамота не в привычном месте, а в зале номер десять, мрачная обстановка которого поневоле навевала воспоминания о событиях десятилетней давности, когда многим пришлось ощутить тяжесть цепей на своих конечностях.

Машинально потерев занывшее запястье, я отогнал воспоминания и прислушался к речи председателя:

— …Но тьма не дремлет! Она терпеливо дожидается своего часа, готовясь в любой момент пустить ростки зла в душах добропорядочных граждан магической Англии. И наша с вами задача — не допустить этого! Визенгамот издревле стоял на защите справедливости, однако трагические события минувших дней ясно показывают, что этого уже недостаточно. Назначать заслуженную кару преступившим закон — это только полдела. Предотвращать совершение преступлений — вот наша первостепенная задача! Ведь изначально Визенгамот создавался именно для обеспечения гарантий соблюдения законности в нашей стране, о чем многие начали забывать. И я со всей ответственностью заявляю, что…

Складно говорит! Да уж, в чем-чем, а в умении строить красивые фразы Альбусу не откажешь. Ему бы в писатели податься, как Локхарт, а не политикой заниматься. Многие бы вздохнули спокойно. Вон, Огден тоже досадливо морщится. Оно и понятно — давненько на собраниях не слышали подобной чуши. Стоял бы за трибуной рядовой член Визенгамота, его бы давно заткнули, но прерывать Верховного Чародея никто не осмеливается. И, что удивительно, из более чем полусотни собравшихся магов едва ли не третья часть смотрит на несущего ересь Дамблдора, приоткрыв рты от восхищения.

Тупоголовые бараны! Неужели до них не доходит, что за всей этой словесной мишурой кроется банальное стремление лишить старые семьи остатков влияния? А новый законопроект, почву к которому старательно подготавливает Альбус, к тому и ведет. Сначала расширение и без того не узких полномочий аврората, потом нивелирование прав неприкосновенности жилища… Мерлин побери, да если так и дальше пойдет, через год любая аврорская сошка сможет без объяснения причин устраивать обыски в родовых поместьях, хозяевам которых даже нельзя будет пожаловаться на произвол! Ведь только рот раскрой — получишь обвинение в препятствовании правосудию, а это — прекрасный повод для немедленного ареста и допроса с веритасерумом, что автоматически гарантирует продолжительное соседство с дементорами.

И как же грамотно все подстроил, гад! Весь этот бред о надвигающейся тьме можно с легкостью разнести в пух и прах, однако никто не рискнет высказаться против. Нейтралы не захотят портить отношения с Дамблдором, сторонники Альбуса принимают за божественное откровение каждое его слово, а наши тем паче не станут привлекать к себе внимание, чтобы не спровоцировать очередной виток жесткой травли. Тут ведь только дернись, и у половины присутствующих в головах сразу появятся мысли типа: 'Ага, занервничал Смертожорец! Ничего-ничего, мы всех вас недобитков к ногтю прижмем, дай только повод!'

Я поймал на себе полный надежды взгляд Гойла. Он был готов поддержать меня. Впрочем, как и всегда — союзнический договор между нашими семьями действовал не одно столетие. Рядом сидел Нотт, задумчиво кусавший губы. Старый друг тоже понимал, куда ветер дует, и был готов драться до конца. Однако я отрицательно качнул головой и покрепче вцепился в трость, чтобы сохранить маску на лице, постепенно подтачиваемую разгоравшимся гневом.

Увы, сейчас мы бессильны. Любое слово в защиту наших законных прав способно сплотить противников и лишь ускорит проведение затеянных Альбусом реформ… Но делать что-то нужно. Причем незамедлительно. Мы уже упустили время, позволив Дамблдору представить на рассмотрение свой законопроект, и вот, во что это вылилось. Политические игры бесполезны — у меня не настолько хорошая репутация, чтобы открыто противостоять седовласому старцу и надеяться на поддержку общественности. Действовать нужно иначе. Радикально.