Морган Родес - Кристальный шторм

— Чего ты хочешь? — спросила она.

— Где он?! — прорычал Йонас.

Она бросила на него взгляд.

— Он — это просто голос. Опусти оружие, ты просто смешон с ним в руках!

Йонас нехотя запихнул меч в ножны.

— Может, тебе послышалось? Бред от боли… Или ты меня обманываешь?

— Нет, — она пыталась не слушать его, но это было трудно.

Йонас сжал руки в кулаки, будто собираясь сражаться с воздухом.

— Каян, если ты меня слышишь — если ты тут, клянусь, ты поплатишься за то, что сделал с Лисандрой!

Люция почувствовала, как тепло смеха коснулось её шеи.

«Я почти забыл об этом… Скажи ему, что она сама виновата, она слишком уж хотела попробовать мою магию».

— Ты убил его подругу, — отрезала она. — И он имеет полное право мстить!

«О, эта глупая потребность смертных в мести… Ведь смерть — это часть их жизни, рано или поздно она всё равно их настигнет. Я могу предложить тебе бессмертие, маленькая колдунья, если ты мне поможешь…»

— Помочь тебе развалить весь мир?

«Этот мир заслуживает подобного к нему отношения».

— Не могу с тобой согласиться.

«Твоё мнение значения не имеет. Я очень близко, а ты даже не знаешь, где я… Мне не нужна твоя помощь — я заключил и другие сделки, и всё будет так, как должно….»

Мысль о том, что Каян отыскал ещё одну жертву для своей мести, вызывала у неё отвращения. Блеф?

— Так это просто визит старого друга?

«Возможно», — голос был то дальше, то ближе, и они будто ходили по кругу. Ей не нравилось, что он мог стоять у неё за спиной.

«Ты беременна от Алексиуса?»

Люция ничего не ответила. Ей так хотелось, чтобы плащ скрыл её живот.

«Мать всегда сражается за ребёнка. Я дам тебе шанс… Ты — и он — будете бессмертны. Вы выживете и позволите нам создать новый, лучший мир».

— Мне казалось, ты можешь сотворить зло без меня.

«Это не зло, а судьба».

— Судьба… — пробормотала она. — Да, Каян, я верю в судьбу. Думаю, моя судьба — владеть этим.

Люция вынула янтарный шар из кармана и положила его на ладонь, выдохнула воздух и призвала его силу — страх, боль, ненависть пламени… Даже будучи слабой, она могла вызывать зверя. Она чувствовала, как пылало пламя, лилась вода, земля и воздух сплетались воедино на её пальцах, как магия текла по венам, оставляя её единственно свободной… Сегодня она не хотела разрушить весь мир, сегодня она пыталась дать ему что-то.

Ему нужна была украденная магия.

Она, будто бы с Миленьей, вновь сосредоточилась на чарах в воздухе — чарах, что невидимым облаком кружились вокруг неё. Они отсвечивали алым и крутились вокруг неё лёгкой спиралью, вечным алым знаком. И она чувствовала, как он был уязвим.

Каян — это пламя.

Шар засиял, и Каян тихо простонал.

«Что ты творишь?»

— Ведь Тимофей не единственный, кого тебе следует бояться…

Пламя окутало Люцию и Йонаса. Было так жарко, что она даже утратила контроль — и рукав её плаща вспыхнул.

Или это магия Каяна?

Йонас так быстро потушил плащ, что тот даже ничего больше не задел, а вокруг них чернотой вспыхнул круг.

— Это сработало? — спросил он. — Ты пыталась заманить его в ловушку?

— Не знаю, — Люция взглянула на янтарный шар.

Йонас тоже всмотрелся в шар.

— Его там нет.

«Твой спутник так легко играет словами… — прошипел Каян. — Твоя магия всё так же всесильна, маленькая колдунья, вот только сегодня ты опять проиграла!»

— Так я попытаюсь ещё раз, — Люция сжала шар в руке, попыталась призвать чары, но она истратила их слишком много.

— Проклятье!

«О, моя маленькая… Ты не столь невинная девушка, не та, кого я встретил в тёмный час, да…»

— Я ведьма, что станет твоей гибелью.

«Увидим. Ты ищешь отца? Брата? Ну так ты сможешь путешествовать столь же быстро, чтобы увидеть их до того, как императрица вырвет их сердца…»

Погибло пятьдесят три человека — и большинство из них были просто затоптаны толпой.

— Неудачники… — Амара сделала большой глоток вина, терпеливо выслушивая новости от Курта. — Эти отвратительные, жестокие крестьяне ненавидят меня?

— Нет, Ваше Величество, они всё ещё восторгаются вами.

— Замечательно.

— Вы желаете казнить заключённых? — он коснулся своей забинтованной культи. — Я рассматривал вариант публичного обезглавливания. Потом можно насадить их головы на шипы и показать всем, как будет весело преступникам!

— Вот как тут происходят публичные казни, — хмыкнула Амара, немного удивлённо изогнув бровь.

— В Лимерисе — да, — кивнул он, — Ваше Величество…

— А в Крешии мой отец любил привязывать заключённых к столбам и пороть их, пока их крики не утихали… Обычно это занимало не так уж и много времени. И, знаешь, я очень часто в своей жизни вынуждена была присутствовать на подобных казнях.

Курт отступил от неё на несколько шагов.

— Если это порадует императрицу, то, конечно, мы могли бы организовать что-то подобное и…

Она лишь равнодушно посмотрела на него, пытаясь унять отчаянное раздражение.

— Нет. Это совершенно не порадует императрицу, если ты желал спросить меня об этом.

Порадовать императрицу могло исключительно возвращение Каяна — чтобы он наконец-то сказал ей, что делать, дабы её Родич Воды воспылал силой и дал ей это могущество.

Она печалилась, конечно, о жизни горстки пелсийцев, но ведь это в целом не имело никакого значения, равно как и попытки её бывшего любовника отрубить ей голову.

Важно только одно — магия. Её будущая несметная сила!

Она содрогнулась, отвлёкшись на Нериссу — та долила в стакан Амары вина, — и вновь посмотрела на Курта.

— Не хочу казни, — наконец-то проронила она, проведя тонким пальцем по краю бокала. — Пусть сидят в яме, пока я не решу, что именно для них порадует меня…

Да, вождь Безилий если и сделал в этой жизни что-то полезное, так это тюрьму! Глубокая, узкая яма, да ещё и со стенами, по которым не взберёшься — оттуда не сбежать! Амара, впрочем, не собиралась расслабляться — она приказала десятерым постоянно дежурить у Феликса и Тарана, ведь вдруг проклятые сумеют отрастить крылья и улететь оттуда?

— Простите меня, Императрица… — Курт отвёл взгляд, пытаясь подавить отчаянный страх, — но я должен ещё раз напомнить о том, чем может закончиться длительное пребывание в Пелсии…. Вы видели, что люди восторгаются вашими обещаниями, но даже вопреки этому они опасны, склонны к насилию, они будто дикие звери, что могут причинить вам вред! А я уж не говорю о митиканских повстанцах, да и о прочих, что могут прибыть из-за моря… — он содрогнулся. — И это открытое, слабое место слишком опасно для вас — здесь нельзя оставаться!

Она зажмурилась, чувствуя в голове пульсирующую боль от звука его отвратительного голоса.