Василий Блюм - Мычка

— Парень, тебе чего?

Сразу за вратами длинный дом, на крыльце трое воинов. Двое о чем-то негромко переговариваются, третий повернулся вполоборота, смотрит пристально.

Мычка замедленно приблизился, сказал с запинкой:

— Мне бы наместника увидеть.

Теперь уже три пары глаз взглянули с неприкрытым удивлением. Тот, что задал вопрос, ухмыльнулся, сказал с издевкой:

— Да ты что! Вот прям так сразу и наместника? А может еще золотишка в придачу, не желаешь?

Мычка помотал головой, сказал твердо:

— Золото мне ни к чему, мне наместник нужен.

Один из мужчин, рыжий, с тяжелой нижней челюстью и побитым шрамиками лбом, сказал с угрозой:

— Сам за ворота выйдешь, или помочь?

Внутри похолодело, но Мычка лишь прищурился, сказал с насмешкой:

— Да, вроде, выходить не собираюсь. Только пришел, если кому не по глазам.

Мужик побагровел, подался вперед, но стоящий рядом, не то товарищ, не то просто знакомый, высокий, с цепким взглядом водянистых глаз, придержал за плечо, сказал с укоризной:

— Рудый, тебе еще мальчишек по улице гонять! Уймись, стыда не оберешься. — Взглянув на Мычку, произнес холодно: — Парень, иди по добру. Наместник сегодня не принимает.

Рудый оскалился, добавил с насмешкой:

— А бродяг в обносках, вроде тебя, не принимает вообще.

Подчеркнуто не замечая рыжего, Мычка сухо произнес:

— Одежда доступна каждому, достоинство — удел немногих. — Добавил, обращаясь к остальным: — Как я могу поговорить с наместником, если не сейчас, и не в этих… обносках?

Воин, что обратился первым, и с тех пор молчал, оскалился в белоснежной улыбке, воскликнул весело:

— Вот неугомонная душа! Сказали тебе — не будет он говорить, хоть в перья ты нарядись, хоть в рубаху расписную.

Чувствуя, как земля уходит из-под ног, но не желая сдаваться, Мычка спросил в отчаянье:

— Но разве может такое быть? Или… наместник не разговаривает вообще?

Парень гоготнул, бросил со смешком:

— Разговаривает, еще как разговаривает, но не абы с кем. Вот если бы ты был каким купцом, одним из старейшин города, или сотником стражи… ну, пусть даже десятником, иногда он снисходит и до них, тогда пожалуйста. А без того — даже не думай.

Ощутив, как вновь затеплился угасший уголек надежды, Мычка вкрадчиво произнес:

— Чтобы получить звание старейшины, нужно долго прожить на одном месте. У купца должно быть много денег. Но… что необходимо, чтобы стать десятником?

— Как минимум попасть в сражу, — терпеливо произнес высокий. — Ты узнал все что хотел?

Мычка расплылся в улыбке, сказал с подъемом:

— Благодарю за подробные объяснения… А, как попасть в стражу?

Из-за проема дверей, где уже некоторое время стояли несколько воинов, с интересом прислушиваясь к беседе, донесся смешок. Рудый, что уже успел успокоиться, нехорошо оскалился, сказал обманчиво мягко:

— Хочешь попасть в стражу? Легко! Только сперва небольшая формальность.

— Рудый… — Высокий поморщился.

Тот развел руками, сказал со злой улыбкой:

— Никакого позора. Он сам напросился. — Он перевел взгляд на Мычку, сказал свистящим шепотом: — Конечно, если не боишься.

Мычка расправил плечи, сделал шаг вперед, и хотя от нехорошего предчувствия сжалось сердце, сказал просто:

— Я готов.

— Рудый. — Высокий поморщился, будто хлебнул горечи, сказал укоризненно: — Мальчишка, хоть и понавешал на себя оружия, хорошо, если знает с какой стороны за меч браться. Он же тебе на один зуб, даже разогреться толком не успеешь. А тем кто рядом потом рубахи чистить. Ведь не можешь же аккуратно.

Рудый сделал невинное лицо, сказал радостно:

— Я и не полезу. Вон, пусть из парней кто выйдет, все одно глаза лупят попусту.

Высокий покачал головой, не глядя на Мычку, произнес:

— Парень, пока есть возможность, шел бы ты…

Мычка упрямо тряхнул головой, так что волосы взметнулись, взблеснув на солнце, сказал тверже:

— Я готов. В чем заключается испытание?

Высокий вздохнул, махнув рукой, сошел с крыльца, встал неподалеку, подчеркнуто глядя в сторону. Зато рыжий оскалился, впечатав кулак в ладонь, сказал со злой радостью:

— Ну вот и славно. А испытание простое. Против тебя выйдет один из наших. Ты должен остаться на ногах. — Заметив, как лицо Мычки разгладилось, он нехорошо прищурился, добавил без улыбки: — Но это обычная проверка. Ты же у нас случай особый. Оружие, вижу, неплохое, да и вид бывалый. Так что кулачным боем не обойтись.

Мычка понимающе кивнул, повторил с ноткой нетерпения:

— Я готов.

Рудый бросил одному из вышедших:

— Щербень, выходи, видишь, новичка надо, ха-ха, проверить.

Названный Щербнем плечистый, приземистый парень, с коротким ежиком волос и широкой щербинкой меж передними зубами, вышел из-за спин товарищей, поинтересовался с понимающей улыбкой:

— Проверять быстро, или растянуть удовольствие?

Рудый ухмыльнулся.

— Растяни. Не зря же мы пришлого слушали, время теряли. Да и народу понабежало, глядишь, кому настроение поднимешь.

Народу заметно прибавилось. Из дома появились еще с пяток воинов. Кто-то выглянул из окошка, кто-то просто повернул голову, смотрел с вялым любопытством. Щербень лапнул рукоять, потащил меч из ножен, не отрывая от соперника презрительного взгляда. Шелестнуло, тускло сверкнул клинок, крутанулся, с гулом разрубив воздух.

Мычка сбросил заплечный мешок, потянулся к мечам. Не дожидаясь, пока соперник вооружиться, Щербень перекосил рожу, угрожающе качнулся вперед. Мычка не пошевелился, лишь улыбнулся краешком губ. Слишком грубо, чрезмерно напористо. Так не начинают бой, тем более, если времени в избытке, а противник незнаком. Мечи прыгнули в руки, пальцы стиснули рукояти, ощутив успокаивающую потертость кожаных ремней, взгляд ушел с лица соперника, привычно спустившись на уровень груди. Что бы соперник ни сделал, сперва шелохнется корпус, совсем немного, всего чуток, но этого хватит.

Противник ухмыльнулся, рванулся, целя в живот, но на этот раз уже по настоящему. Вспыхнуло пламя клинков, звякнуло коротко и зло. Донесся шепоток удивления, а Щербень оторопело уставился на меч, что вдруг разом оказался в пыли под ногами. Косясь на Мычку, он осторожно поднял меч, встал наизготовку.

Мычка чуть пригнулся, замер в ожидании. Щербень потемнел лицом, в глазах зажглись нехорошие огоньки, не иначе заподозрил — противник не из легких. Шушуканье и разговоры зрителей отдалились, отошли на задний план, окружающее истаяло, подернулось дымкой, остался лишь соперник. Нельзя отвлечься, пропустить даже малейшее касание. Ведь правил ему так и не сказали, и вполне может случиться, единственная капля крови склонит чашу весов не в его пользу.