Катерина Снежинская - Пилюли для феи

Пока Росс, несколько монотонно, но толково, без лишних подробностей, излагал своё дело, оборотень слушал его внимательно — вперёд подался, облокотившись о стол, глаз не сводил, не перебивал и надменных рож не корчил. Но стоило альву замолчать, ухмыльнулся ехидненько.

— Вы желали получить совет? — поинтересовался сладко. — Ну, так вот он, мой совет, господин Росс: оставьте эти книги себе на память. Впрочем, можете пустить их на растопку камина или на пыжи к охотничьему ружью. Использовать их в клозете не советую, бумага слишком плотная.

Алекс молчал, глядя на следователя. Инспектор ещё разок хмыкнул, повозился, пальцы шалашиком сплёл.

— Тут в чём дело-то, — неохотно заговорил Гиккори. — Сами знаете, господин Росс, в нашем деле главное улики и обоснование. Понимаю, что вы желаете, чтобы я дело завёл…

— Не вы лично. Насколько мне известно, такими вещами занимается другое управление.

— Ну, передал бы в следственный отдел казначейства, неважно, — отмахнулся оборотень. — Но на основании чего я это сделаю? Откуда взялись записи, кто их вёл? Эти ваши гроссбухи даже в качестве доказательства предъявить не могу. Изъяты-то бумаги у владельца незаконно. Ну, положим, обстряпать так, чтоб всё по правилам было, не сложно. А дальше-то что? Кстати, не желаете коньяку? Конечно, моему далеко до вашего, но тоже вполне приличный напиток.

— Благодарю, не стоит, — нетерпеливо отмахнулся альв. — Продолжайте.

— Да, собственно, всё уже сказал, — пожал плечами Гиккори. — Что в этих книгах? Циферки, суммы? Даже и свяжем мы их с ростовщиков, докажем, что именно этот ваш… Кстати, кто он? Клиент? Не суть важно. Что он давал деньги в рост. Ну, заплатят они штрафы. Может, лицензий лишатся. Только на этом всё. Кто сказал, будто они проворачивали махинации с пенсионным фондом? Это лишь ваши догадки, дорогой вы мой господин Росс. А догадки в папку не подошьёшь.

— Это я и сам знаю, — слегка раздражённо отозвался Алекс. — Но надеялся: посоветуете, с какой стороны к этой проблеме подойти.

— Да ни с какой, — развёл руками инспектор. — Это надо инициировать проверку в самой комиссии. Только кому ж она нужна, кроме нас с вами? Если только задействуете свои связи.

— Вы что-то говорили про коньяк? — помолчав, спросил альв.

— А вот это дело! — воспрянув духом, одобрил Гиккори и полез в сейф.

Всем известно, что особенно ценные вещи стоит хранить под семью замками. А то, не ровён час, сопрут.

Рецепт душевного комфорта в ситуации, когда вопрос: «Что делать?» — встал слишком остро, а ответ: «Да Седьмой знает!» — не устраивает, составлен много-много лет назад. Но с тех пор ни грамма актуальности не утратил.

Для дам — чаепитие с особо языкастыми и любящими потрепаться подружками. Вечер на бурное обсуждение проблемы, спокойный утомлённый сон ночью. И на следующий день беда отступает на десятый план. Потому что появляется новая и гораздо более актуальная трудность: о твоих бедах судачит уже весь Элизий. Неприятно, конечно, но, главное, первая проблема уже так остро не стоит.

Для мужчин, конечно, этот способ не подходит. Им не нужна большая сочувствующая компания. Требуется всего один, но понимающий собеседник и бутылочка-другая чего-нибудь горячительного. Злословы абсолютно зря называют такую реабилитацию банальной пьянкой. Может быть, найденные под рюмку коньяка выходы и покажутся с утра не слишком разумными. Но зато мозговой штурм, щедро простимулированный алкоголем, будит желание бороться с трудностями и, конечно, побеждать.

Правда, с поисками возможных решений дело у Росса с Гикорри не заладилось. Необходимая атмосфера была найдена довольно быстро — как раз со второй бутылкой. Правда, не коньяка, а крепкой настойки неопознанного происхождения. Кабинет свой инспектор запер, дабы никто не помешал. Верхний свет потушили — для создания необходимой ауры конфиденциальности решили оставить только настольную лампу. Алекс, потакая своей врождённой демократичности и нелюбви к условностям, расстегнул сюртук и даже галстук развязал. А вот разговор не клеился.

Точнее, обсуждаемая тема ускользала, как только что пойманный угорь из рук. Беседа плавно переползла на несовершенство следственной системы в целом и бюрократизм с канцелярщиной в частности. А потом и вовсе скатилась к банальному: «Насколько ж раньше проще жить было!».

— Ты вот что думаешь, я простая канцелярская крыса? Ничего не умеющая и не понимающая в сыске? — навалившись на стол грудью, вкрадчиво вопросил инспектор. — Ошибаешься! У меня подготовка, между прочим, лучше твоей будет! Но раньше как? Получил задание и с тебя только результат спрашивают. А как там, что, чего ты делал — никого не интересует. Не засветись, главное, и всю сеть не засвети.

— Там — это где? — таинственно поблёскивая глазами в полумраке, уточнил Алекс.

Альв сидел, откинувшись на спинку своего недокресла и в круг тёплого света, отбрасываемого лампой на столешницу, почему-то старался не попадать.

— Да какая разница, где! — отмахнулся полицейский. — Я тебе про другое толкую. Сейчас же совсем всё иначе. Скажем, там мешал мне кто-то, палки в колёса совал. Ну и где проблема? Вжик! — Гиккори черканул большим пальцем по горлу, — и нету её. А то и просто, придёшь, поговоришь: так, мол, и так, мил друг. Не суйся, куда не просят! Вот тебе денежек и чтоб я больше тут не видел. Ну а здесь? Я его за жабры, доказухи — на каторгу смотается, вернётся и ещё раз поедет. А меня в высокий кабинет вызывают: «Ты что ж это такое делаешь? Уважаемого члена общества позоришь! А ну, сворачивай своё расследование в другую сторону. Ищи настоящего злодея!». Я им: «Так вот же он, настоящий-то!». И мне: «Не-ет, не может такого быть. Не там роешь!». А ты толкуешь, денежки прокручивают!

— Я не толкую, — чуть замедленно, на распев, ответил альв. — Так оно и есть. Да и не спорю с тобой. Там и вправду всё проще казалось. Есть враг, есть друг. Врага устрани, друга защити…

— Да знаю я, — ухмыльнулся Гиккори, позвякивая бутылкой о не слишком чистый стакан. — И плевать, что друг объявлен короной врагом. А враг, может, и вовсе у нас в соратниках числится.

— Это ты о чём сейчас?

— Да ни о чём. Так, к слову пришлось, досье твоё вспомнил. Ну, давай, что ли, выпьем. За справедливость!

— Это где же ты служил, что к моему досье доступ имел? — протянул Алекс, не спеша брать стакан.

— Где служил, там больше нету, — буркнул оборотень, прикуривая папиросу. — В главном ты прав: всё было ясно, всё по полочкам разложено. Что самое обидное: от меня дело зависело, — инспектор с энтузиазмом постучал себя кулаком по груди. — Вот как я решу, как сумею — так и станет. А теперь? Бумажки, приказы, отписки, приписки. Отчёты! Нет, вот за это точно надо выпить! Чтоб всем отчётам сгореть в синем пламени у Седьмого!