Тамора Пирс - Воля Императрицы

Сэндри лихорадочно думала, пока завязывала обёртку вокруг смертоносной ткани.

— Имперское Величество, этот дар слишком великолепен, чтобы тратить его на тех, кто не способен по достоинству оценить вложенный в его создание труд, — наконец сказала она.

Она улыбнулась Ризу, затем снова посмотрела на Берэнин:

— Мы, жители западных земель, лишены утончённости, необходимой для восприятия этого произведения искусства. Но знаете, я практически уверена, что посол Янджинга — человек высокой культуры и острого ума. И он… это ведь он?

Ризу и Ишабал кивнули.

— Готова побиться об заклад, что посол тоскует по Янджингу, — продолжила Сэндри. — Дворянин из тех земель… ну, он вероятно является наиболее подходящим из находящихся в Наморне людей, способных по достоинству оценить эту ткань. Уверена, он будет весьма благодарен, если Ваше Имперское Величество даст ему эту частичку его родины в знак своего расположения.

У Сэндри не было её прежней связи с друзьями, но ей эта связь и не требовалась, чтобы почувствовать, как те расслабились. Они тоже ощутили, что с тканью что-то было очень не так.

Берэнин засмеялась и захлопала в ладоши, в то время как Ишабал кивнула Сэндри.

— Чудесно, Кузина! Ты восхитительно разрешила нашу дилемму. Ризу, немедленно убедись, что всё так и будет.

Когда Ризу ушла, унеся с собой ткань, императрица сказала топтавшемуся неподалёку от неё молодому человеку:

— Джа́к, глупый мальчишка, прекрати притворяться, что тебе не интересно. Клэйхэйм Сэндрилин фа Торэн, позволь мне представить тебе Сагхад Джа́кубэна фэр Пэ́ннэн? Джак — один из моих дражайших юных друзей. Он также соседствует с твоими поместьями у города Ки́лкойн.

Сэндри поняла, что проверку она прошла. Она улыбнулась и протянула весьма привлекательному молодому человеку свою руку. Крупный, широкоплечий, с чёрными как вороново крыло волосами и яркими каштановыми глазами, он был чарующе красив, и заразительно улыбался. Он поцеловал кончики её пальцев:

— Приветствую, прекрасная соседка, — сказал он располагающим, живым голосом. — Если вы когда-нибудь захотите одолжить чашу мёда, я буду рад помочь, хотя у столь милой [4] англ. «sweet» — означает как «милый», так и «сладкий». леди наверное никогда не бывает в нём недостатка.

— Я знаю, что это, — парировала Сэндри, слышавшая несколько вариаций на эту тему с тех пор, как переселилась в дом своего деда Ведриса. — Это — лесть. Прошу, больше так не делайте.

Джак надулся, глядя на императрицу:

— Великолепная леди, выговорили, что лесть у меня хорошо получается.

— Получалась, до сегодняшнего дня, — с кошачьей улыбкой сказала ему Берэнин. — Боюсь, что наша кузина поразила тебя до состояния неуклюжести.

— Но я не могу в этом признаться, — возразил Джак. — Она скажет, что я снова ей льщу.

Сэндри хихикнула и высвободила свою ладонь, поскольку Джак её так и не выпустил:

— И не признавайтесь, — посоветовала она. — Вы почти вернули себе моё расположение.

Будто по невидимому сигналу подошли остальные, чтобы быть представленными, в том числе другие благовидные молодые люди, внимательно слушавшие приветствие Джака, и не повторившие его ошибки. Все также здоровались с Даджей, Браяром и Трис. Берэнин следила за ними, забавляясь подобно тётушке, надзирающей за любимыми племянницами и племянниками. Когда дворяне начали спорить о том, кто принесёт Сэндри чай, а кто сходит для неё за блюдом с деликатесами, Сэндри изогнула губы в кривой улыбке. «Если бы только Дедушка мог меня сейчас видеть», — подумала она. «Хотя, он бы не стал держать у себя таких симпатичных придворных. Когда Дедушка видит, как сильный молодой человек бездельничает, он сразу находит для него работу. И подумать только, неделю назад я ехала по горам и жалела, что не могу зашить рот своим сёстрам и брату, чтобы они перестали спорить!»

Когда Джак принёс чай, Берэнин приказала Кэнайлу подвинуть для Сэндри кресло. Когда Сэндри уселась, поблагодарив его, Фи́нлак фэр Хью́рик протянул ей блюдо с маленькими колобками, свежей клубникой и марципановыми розами. Рыжеволосый, с красивым лицом, полностью состоявшим из резных углов, он мог соперничать по внешности с Джаком. Пока они с Джаком топтались вокруг Сэндри, она заметила, как часто они поглядывали на Берэнин. Она уже было собиралась потребовать, чтобы они решили, с кем именно они хотят говорить, когда увидела, что маг Ишабал и другая женщина постарше шепчутся, глядя в её направлении.

Её как громом поразило: «Это — выбор моей кузины», — осознала Сэндри. «Она выбрала Джака и Финлака, чтобы они по её приказу ухаживали и женились на наследнице, если смогут. Дедушка предупреждал, что она это попробует. Если я выйду замуж на наморнского дворянина, я перестану забирать свои доходы в Эмелан. Моё богатство останется здесь».

Сэндри прикрыла глаза ресницами, откусывая от скороспелой клубники. «Значит, летняя игра поймай-наследницу началась», — цинично подумала она. «Будет интересно посмотреть, как они попытаются это сделать, особенно теперь, когда им известна моя нелюбовь к лести».

Она вздохнула. «Надеюсь, они по крайней мере меня развлекут. Иначе я совсем заскучаю, пока придёт время ехать домой».

После часа, проведённого в светских беседах, Берэнин объявила, что день слишком хороший, чтобы проводить его внутри. Она позвала свой двор и своих гостей выйти наружу, чтобы осмотреть её сады. Ризу сразу подошла к паре дверей с двойными стёклами, которые выходили на мраморную террасу. Когда у неё возникли трудности с защёлкой, Даджа пошла ей помочь.

Ризу улыбнулась ей сквозь выбивавшиеся из-под её вуали локоны:

— Эти старые штуки всегда застревают в начале года, — сказала она. — Я вчера сказала слугам их смазать, но прошлой ночью было немного холодновато.

Даджа запустила в защёлку свою силу и нагрела смазку между её деталями. Защёлка повернулась. Двери распахнулись наружу.

— Нужно просто знать, как разговаривать с замками, — сказала она Ризу.

— Ага, я вижу, — ответила та, и засмеялась. — Очевидно, мне нужно научиться новому языку. Ну и ну… — она посмотрела на покрытую латунью кисть Даджи. — Это украшение?

— Не совсем, — ответила Даджа.

Она протянула свою кисть, чтобы Ризу могла её рассмотреть, и повернула её обратной стороной, чтобы той было видно латунь у неё на ладони. Пока Ризу щупала её кисть, Даджа почувствовала, как её кожа теплела в тех местах, где Ризу касалась её. Тепло текло в её руку, заставляя Даджу чувствовать себя одновременно странно и приятно.

— Оно болит? — с трепетом спросила Ризу, когда увидела, что металл неотделим от тела Даджи.