Тамора Пирс - Воля Императрицы

Она вздохнула, грустно скривив свои изящные губы:

— Мой отец вообще запрещал мне импортировать растения. Говорил, что не будет зря тратить хорошую наморнскую монету на садовую мишуру. В первый год моего правления я опасалась, что он был прав, и что было глупостью тратить все эти деньги на растения, которые мгновенно чернели при заморозках и так и не оправлялись.

Браяр посмотрел снизу вверх в её большие карие глаза, заинтересовавшись. Эту её сторону он не ожидал. Да, имперские сады были одним из чудес Наморна, но он думал, что они были результатом работы имперских садовников. Он и понятия не имел, что императрица интересовалась ими самими, а не только приносимой ими славы.

— Но вы попытались снова, — сказал он.

— К тому времени на меня было совершено три покушения, и было восстание крестьян, которое пришлось подавлять пятитысячной армией, — сказала она, уставившись в даль. — Я подумала, что если править империей так трудно, то я заслужила какое-то напоминание того, что у моего положения естьхорошие стороны.

Она улыбнулась ему:

— В соседнем пруду у меня растёт папирус, — сказала она. — Хочешь посмотреть?

Браяр поспешно встал:

— Я весь ваш, Имперское Величество.

Она посмотрела на него:

— Неужели? — с озорной улыбкой спросила она. — Тогда можешь предложить мне свой локоть.

Браяр так и сделал, отвесив ей свой наиэлегантнейший поклон. Она положила свою украшенную кольцами белую ладонь ему на плечо и показала в сторону одной из тропинок:

— Туда.

Придворные расступились перед ними, когда они двинулись по тропинке, и пошли следом. Браяр смотрел на свою спутницу, всё ещё пытаясь разобраться, как он относился к тому, что эта могущественная женщина любила растения.

— Так вы надзираете за всеми садами, Имперское Величество? — поинтересовался он.

Берэнин запрокинула голову и рассмеялась. Взгляд Браяра прошёлся по милым контурам её шеи. «Им следует воздвигать ей статуи как Миле Зерна», — подумал он. «Или местной богини земли, Кунок. Я удивлён, как все эти влюблённые щенки-придворные не усыпали такими статуями всю страну». Он оглянулся. Влюблённые щенки зыркнули на него.

— У меня не было бы времени следить за каждым из здешних садов, не говоря уже о тех, что расположены в других моих владениях, — сказала Браяру Берэнин. — И многие из них являются демонстрацией могущества империи. В них нет ничего личного. Но у меня есть некоторые места, которые полностью мои, за ними в моё отсутствие по делам следят доверенные садовники, а ещё у меня есть оранжереи. Зимой всегда есть время покопаться в земле. Вот мы и пришли.

Они вышли из-под сени деревьев на ярко освещённое открытое пространство, весь день заливаемое солнечным светом. Здесь пролегал длинный пруд, по берегам которого рос высокий папирус. Вдоль берега шёл деревянный настил. Берэнин повела Браяра к нему.

— Ненавижу терять в грязи хорошие туфли, — объяснила она, — но берега нужно держать топкими для тростника. Знаешь, что это?

Она указала на просвет зарослях на краю пруда.

Браяр присвистнул:

— Карликовые водяные лилии, — сказал он, узнав маленькие белые бутоны среди крупных листьев. — Здорово.

— Я пыталась их скрестить, — сказала императрица, облокотившись на перила вокруг пруда. — Я хотела вывести красную разновидность. Мне удача пока не улыбнулась. Но может улыбнуться тебе.

— Это займёт больше времени, чем я собираюсь здесь провести, — сказал ей Браяр, наблюдая за самцом утки, патрулировавшим воды у зарослей тростника. «Готов биться об заклад, что у него в зарослях на яйцах сидит подружка», — подумал он. «Для таких как он этот дорогостоящий водоём — всего лишь гнездовье».

— Жаль, — ответила Берэнин. — Я думала, что мы с тобой сможем создать сады, которым будет завидовать весь мир. Но если ты так решил, то я не буду тебя уговаривать.

Взгляд Браяра привлёк блеск на дальнем берегу пруда.

— Имперское Величество, я думаю, что вы кого угодно уговорите, если захотите, — галантно, но рассеянно сказал он. — А там что?

— Мои оранжереи. Хочешь взглянуть на них? Или думаешь, что я пытаюсь тебя соблазнить? — озорно поинтересовалась Берэнин.

Браяр посмотрел ей в глаза и сглотнул. «Если бы здесь была Розторн, она сказала бы, что Берэнин для меня — это слишком», — подумал он. «И она наверное даже была бы права».

Берэнин одарила его долгой, неторопливой улыбкой:

— Идём.

Она снова взяла его локоть, когда они пошли дальше по деревянному настилу. Топот каблуков по доскам заставил императрицу обернуться и нахмуриться:

— Разрешаю вам остаться здесь, — резко сказала она. — Мы направляемся в оранжереи, и вы же знаете, что я не могу пустить туда никого из вас.

Браяру же она сказала:

— Последний раз, когда я пошла туда с тремя — только тремя! — из моих придворных, один из них опрокинул пальму, а другой сломал полку с глиняными горшками. Они совершенно грациозны в зале для танцев и на поле боя, но не в оранжерее.

Браяр оглянулся, поймал тлеющие взгляды нескольких молодых дворян, и осклабился.

Когда императрица и Браяр исчезли в длинных оранжереях, появились слуги, расстелившие на траве покрывала. Дворяне расселись под солнцем на скамейках и покрывалах, дожидаясь возвращения Берэнин. Небольшие группы бродили по близлежащему комплексу цветочных садов, а Ризу пригласила Даджу посидеть с ней и другими фрейлинами Берэнин. Сэндри, за которой никто теперь не смотрел, отступила под тенистое дерево. Она глядела, как Джак, Финлак и другие мужчины, прежде вившиеся вокруг Сэндри и поглядывавшие на Берэнин, теперь сбились в группу наблюдателей. Их взгляды не отрывались от оранжерей, пока они тихо переговаривались.

— Глупые амдэ́йн, — раздался у её правого плеча голос мужчины.

Сэндри бросила взгляд назад и вверх. Она видела его в толпе — охотник, который так злился на Чайм. Он был высоким даже когда не сидел верхом, имел блестящие русые волосы, ясные карие глаза и красивые губы. Это лицо было создано для того, чтобы улыбаться, чем он сейчас и занимался.

— Почему ты так говоришь? — спросила она, зная, что « амдэйн » по-наморнски значило «глупец».

— Её Имперское Величество послала своих смазливых мальчишек ухаживать за тобой, но как только её нет рядом, чтобы заставлять их скакать, они начинают хандрить по ней, не обращая на тебя внимание. На их месте я бы не ворчал о том, что она пошла гулять с твоим другом.

Он стоял расслабившись, распахнув зелёную куртку и засунув руки в карманы широких чёрных штанов.

— Я бы на их месте старался сделать так, чтобы ты помнила моё имя, когда пойдёшь вечером домой.