Александра Осенняя - Танец со смертью

— Это планировка здания храма, — мы все склонились над столом, где лежало что-то наподобие карты. — Зелёной стрелочкой отмечены все возможные запасные выходы, в случай, если вам придётся спасаться бегством, — Аксель посмотрел на нас с Альмой.

— Что означает этот огромный красный крест? — спросила я, ткнув пальцем в планировку.

— Комната «х», то есть предполагаемое место нахождения нужных нам сведений, — объяснил некромант. — Но тебя это не должно волновать, Кэт. За сведениями отправится Альма, — мы с Арче напряглись. Хорошо хоть незаметно для остальных. — Теперь обсудим наши роли в этом задании. Я, как главный, — Стефан, Дуайн и Арчер закатили глаза после этих слов Акселя, отчего мы с Альмой громко рассмеялись. — Якобы везу в подарок храму девственную жрицу, Альма будет играть её помощницу, а Стеф, Дуайн и Арчер будут сидеть в укрытиях по всему периметру здания храма. Стефан на крыше, потому что он прекрасный стрелок. Арчер у запасных выходов, чтобы если что, обезвредить потенциальных противников. Дуайн будет следить за храмом издалека в направлении внешнего входа, чтобы контролировать обстановку, так сказать.

— Это понятно, — кивнули все трое парней, размышляя над своими задачами на секретном задании.

Почесав затылок, Аксель вдруг сказал:

— Только есть одна проблемка…

— Какая? — мы все тут же насторожились.

— В жрицы храма не берут, кого попало, несмотря на девственность. Жрица должна кое-что уметь.

— Что уметь? — спросила я.

— Станцевать, чтобы тебя выбрали. Но не волнуйся, я нанял танцовщицу, она научит тебя танцевать так, чтобы привлечь внимание верховной жрицы и её жрецов.

И тут я, конечно, расслабилась. Станцевать? Я всю жизнь танцую, для меня это будет проще простого.

— Не надо танцовщицу, — помотала я головой. — Я умею танцевать и справлюсь, уверяю вас.

— Да-а? — похоже, Акселя мои слова удивили. — Раз так, то всё проще, чем я думал. Я представляю тебя, как подарок, Альма твоя помощница, её не имеют право выгнать, а ты танцуешь. Пока танцуешь, Альма проникает в комнату «х», берёт нужные сведения и выходит через этот запасной выход, дальше действуем только я и Кэтрин, а все остальные уезжают без нас.

— Мне кто-нибудь объяснит, что это за сведения, — раздражённо потребовала я. — Ради чего такого мы, возможно, рискуем моей девственностью и вашими жизнями?

— Это не столь важно, — отмахнулся Аксель. — Важно добыть и практика будет пройдена, ну и плюс вознаграждение, если кого это интересует.

Было понятно, как бы я не просила сейчас, ни Аксель, ни все остальные не скажут нам с Арчером, за какими сведениями мы отправляемся в храм, рискуя своими жизнями. Позже, когда план был обсуждён, я подошла к оборотню и сказала:

— Мне одной кажется, что в этом плане есть изъяны?

— Не одной, — мрачно согласился он со мной.

Как бы там ни было, для себя я решила, что просто обязана узнать, какие сведения так вдруг сильно понадобились императору.

Перед тем, как отправится на секретное задание от академии в роли девственной жрицы, меня как следует, подготовили. По большей части, внешне. Аксель заказал для меня в номер ванну с ароматическими маслами для тела, чтобы я пахла, как подобает жрице. Альма с помощью бытовой магии (конечно, я могла бы и сама) завила мои тёмные прядки волос в локоны и собрала в высокую причёску, чуть небрежную, но прекрасную, подчёркивающую мою, как сказал герцог, уточнённую, женственную натуру.

Всё это время, пока Альма делала мне причёску, я сидела в одном полотенце, обёрнутом вокруг мокрого тела. Когда она вышла, оставляя меня наедине с Акселем в комнате, пришло время переодеваться в одеяние жрицы. Во-первых, надлежало выставить вон некроманта, потому что капля стеснения у меня всё-таки имелась, несмотря на всё, что уже было между нами. Во-вторых, когда я увидела платье, в котором следовало отправиться в храм, мне резко стало нехорошо. Не представляю, как я в таком буду танцевать.

Но в шок меня повергло кое-что другое.

— Так, давай выходи, я оденусь, — в приказном тоне обратилась я к Акселю, который всё это время сидел на двуспальной кровати и не спускал с меня глаз, будто бы любовался.

— Сама ты не справишься, — покачал он головой с довольно-таки фривольной улыбкой на лице. — Я здесь, чтобы помочь тебе.

— Что сложного в том, чтобы одеться? — раздражённо вопросила я. — Нижнее бельё, платье и всего-то.

— А, кто тебе сказал, что под платье нужно надевать нижнее бельё? — вскинул одну бровь Аксель, озорно улыбаясь.

— То есть, как? — мой голос стал сиплым. Я не поверила в услышанное.

— То есть, так, Кэт, — пожал плечами боевой некромант. — Жрица под платьем должна быть полностью обнажена, потому что это говорит о её непорочности и близости с природой.

— Может, мне вообще голой до храма отправится?! — нервно крикнула я.

Если бы не звуконепроницаемый щит нашего номера, все постояльцы трактира услышали бы мой крик.

— А ты можешь? — удивлённо хохотнул Аксель.

— Сейчас не до шуток, — огрызнулась я на него. — Ты посмотри на это платье. Оно же такое тоненькое, полупрозрачное, просвечивающее! Вдруг я намокну?! И всё, считай, я опозорилась.

— Для тебя это не будет позором. Повторяю ещё раз, котёнок. Обнажённое тело считается для них близостью с природой и непорочностью.

— Когда ты сказал, что до храма надо дойти пешком, чтобы народ мог взглянуть на предполагаемую будущую жрицу, и я согласилась. Но я не согласилась бы, если бы знала, в чём мне придётся шествовать!

— Ты ведь ещё даже не надела это платье, — внезапно Аксель поднялся с кровати. — Надень, и посмотрим, насколько оно просвечивает, а потом поговорим.

— Хорошо, — выдохнула я. — Выходи, я оденусь.

— Нет…

— Нет? — ошарашенно переспросила я. — Что значит, нет?!

— То и значит. Перестань задавать глупые вопросы и одевайся, я никуда не уйду.

— В таком случае, уйду я! — и решительно направилась к двери вместе с платьем.

— Никуда ты не пойдёшь! — меня остановили, схватив за запястье. Одним движением руки, Аксель сорвал с меня полотенце, полностью обнажая перед ним.

Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Я на Акселя, он на меня, на моё лицо, на моё тело, которое от прохладного весеннего воздуха в номере покрылось мурашками. Никто из нас не спешил нарушать тишину, тем не менее, первым начал действовать именно Аксель. Подошёл ближе ко мне, обошёл таким образом, чтобы оказаться сзади, в руках у него было платье, в котором я должна была шествовать до храма.

— Подними руки, — не столько попросил, сколько приказал он, и я тут же повиновалась. Впрочем, как и всегда в последнее время. У меня, совсем не было сил противиться ему, а может, мне и не хотелось.