Денис Лукашевич - Тёмный гном

— Живой, гобла! Есть в тебе стерженек! — хмыкнул Кранг, похлопав по плечу Глазастика. Быстро кивнул Гернору, подозрительно оглядев того. — Надо выдвигаться домой. Авось обгоним степняков. Хоть они и лошадные, но все равно двигаются медленно: разъезды, обоз… Успеем в Маран, там и встретимся с нашими.

— Нашими? — процедил сквозь Гернор. — Где ты тут наших нашел, сержант?! Наши бросили нас на копья этих уродов. Наши…

— Ты поклялся служить королю и Свету! — набычился Кранг и потянулся к ножу, торчавшему у него за поясом.

Это движение не осталось незамеченным: Гернор подобрался, чуть отодвинулся от сержанта. Самодовольная ухмылка превратилась в звериный оскал. Между ними застыли Джеремия и белобрысый.

— К дхару твоего короля! К дхару твой Свет! Я на такое не подписывался!

— А на что ты подписывался, друг? — почти ласково произнес Кранг, пока что лишь оглаживая костяную рукоять. — Кто говорил, что будет легко.

Потом все произошло слишком быстро, но вовсе не то, что ожидал увидеть Джеремия. Белобрысый поднял голову и уставился куда-то за спину сержанту. Лицо его, длинное, почти лошадиное, вытянулось еще больше. Ярко проступили веснушки на бледной коже.

Гоблин даже не стал смотреть. Спустя мгновение он услышал громкое лошадиное ржание.

— Илля-алланай! — истошно взвыл степняк, и волосяная петля аркана взлетела в воздух.

Джеремия с отчаянным воплем отпрыгнул, и веревка захлестнула горло белобрысого. Тот попытался ее сорвать, но в следующий момент всадник рванул аркан, затягивая петлю, и ополченец повалился на землю, хрипя. Что-то явственно хрустнуло — и малец обмяк. Лошадник дернул поводьями, рванул в сторону, и уже мертвец потянулся за ним по земле.

Кранг вскочил, метнул нож. Тот мелькнул серебристой рыбкой и впился в бедро степняка, прибивая его к лошади.

Воин вскрикнул, выпустил аркан, хватаясь за торчащую из его плоти рукоятку. Но не успел. Гернор повалил его вместе с лошадью, потянув за сбрую. Оседлал и в три удара превратил узкоглазое скуластое лицо в кровавое месиво.

Кранг мотнул головой Джеремие.

— Уходим.

Гернор уже не ждал их, рванул прочь, пригибаясь к земле. Слышались гортанные степные кличи и доносился топот копыт.

Дзинькнула тетива, и стрела скользнула по длинному торчащему уху гоблина. Он споткнулся и упал, обхватив голову руками. Перед ним в поднявшейся пыли гарцевали степняки верхом на своих мохнатых лошадках. То же самое было и позади.

Гернор остановился, поднял руки. Аркан захлестнул его и повалил на землю. Тут же двое степняков на полном ходу соскочили на землю и принялись его вязать. Кранг развернулся навстречу нагонявшим его лошадникам, вскинул руки — видимо, он что-то собирался кинуть, потому что вслед за этим движением в него впилось сразу две стрелы. Сержант замер, подняв руки, сплюнул кровью на землю, измазав красным бороду, и медленно завалился назад. Джеремия замер и принялся мысленно молиться Джулии, надеясь, что она еще следит за ним и не обиделась на него из-за разбитой статуэтки. Хотя надежды на это было мало.

Рядом опустилось лошадиное копыто, сминая стебли степного ковыля. Медленно, очень медленно Джеремия повернул голову — над ним возвышалась, заслоняя солнца могучая фигура, получеловек-полуконь. Солнечные лучи слепили и не давали разглядеть лица.

— Хирра макуйлла! — хрипло сказал степняк и коротко хохотнул. В его руке было кривая сабля, но не спешил пускать ее в ход.

Клинок с легким шелестом вошел в кожаные ножны. Степняк перегнулся через седло и ухватил гоблина за длинное ухо. Джеремия дико взвыл, и даже не от боли, а от обиды, острой, будто клинок паладина. Ухо горело огнем, а ноги уже болтались в воздухе. Степняк, держа гоблина за ухо, поднес его к лицу. Ощерился щербатой ухмылкой; дохнуло гнилью из разверстого рта.

— Хирра макуйлла? — снова процедил он сквозь зубы. Вышло нечто вроде шипящего шепота, будто это произнесла змея, внезапно научившаяся говорить.

Рядом появился еще один степняк. Он рассмеялся.

— На-хирро! — И ткнул пальцем в одну голов, притороченных к его седлу. Указывал он на залитую давным-давно высохшей кровью голову Джубела — это поганую физиономию Джеремия не забыл бы никогда. — Хоблин-а.

— Хооблин! — протянул первый степняк и выпустил Глазастика.

Но тот не успел ступить и шага, как его обхватил аркан, а чьи-то сильные руки прижали его к земле и со сноровкой принялись вязать ему руки.

Джеремия не сопротивлялся и вскоре оказался рядом с Гернором. Половина лица бывшего ополченца заплыло огромным синяком, руки были крепко связаны за спиной. Длинный кожаный ремень тянулся от него к одной лошади, привязанный другим концом к высокой луке седла. Точно такой же ремень связывал Джеремию и лошадь того самого степняка, что тягал его за ухо. Судя по его лицу, шибко довольным он не выглядел: видимо, ожидать поймать кого-то более мужественного (и человечного), а не неведомую зеленошкурую зверушку. Он с раздражением дернул за ремень, заставляя Глазастика подняться, и двинулся вперед. Рядом с гоблином поплелся и Гернор. Единственным способным открываться глазом он посмотрел на Джеремию.

— Что, гобла, исчерпалась удачка-то? Слишком много в одни руки — поглядишь, и на меня обратит внимания! — он хохотнул и тут же осекся под угрюмым взглядом раскосых глаз едущего рядом степняка.

— Слыхали, степняки погнали короля чуть ли не до самого Марана!

— Падла! Вешать таких надо!

— Погоди-то вешать! Вешать — это дело нехитрое! Г-рят, степняков была — тьма тьмущая! Наши посекли половину, а против второй половины таки и не выдюжили.

— Не выдюжили?! Ха-ха! Да почти все паладины вернулись назад — г-рят, они в битве даже не участвовали. Только мужичков положили…

— Да-а-а! Мужичков — жалко. Чуть какая беда — сразу мужичков по загривку. Графья жируют, а мужички расхлебывают. Эх, наливай давай — помянем.

— Только не чокаясь!

— Дык, само собой!..

Гурдел повернулся и вопросительно посмотрел на Геронима. Полуэльф хлебал местный горький эль, при этом он держал бокал, брезгливо отставив мизинец в сторону. Героним Аеландский, гроза всех придворных красавец и похититель фрейлинских сердец страдал. Страдал от невозможности принять ванну, сменить белье и просто от невыносимой компании глупого и прямого, как доска, тролля.

— Что?! — буркнул полуэльф, соизволив-таки обратить внимание на своего вынужденного компаньона.

— Авось, проканает? Чай, со степняками не каждый день война. Забыли про нас, а, как думаешь?

— Ага! — отозвался Героним с неприкрытой издевкой. — А потом догнали, и еще раз забыли! Пойми, троллья твоя башка, Цитадель от нас так просто не отделается: паладины землю рыть будут, но найдут!