Денис Лукашевич - Тёмный гном

Родул остановил старшого.

— Зачем нам мертвяк?

Дархаг остановился:

— Он еще не мертвяк, а просто раненый.

— Но он станет им. Ты же знаешь, от этого нет лекарства.

— Он не стал им до сих пор. И чегой-то мне кажется, что у нас в запасе еще много времени.

— Для чего?

— Для того чтобы узнать, дхар побери, что же здесь случилось!

Шаграты шли ходко, но и они уже стали выдыхаться. С лохматых морд, свисали толстые нити слюны, животные то и дело раскрывали рот, жадно ловя глотки холодного, обжигающе морозного воздуха. Даже бежавший на своих двоих Фозз начал шумно дышать и немного приотстал. Он припадал на правую ногу, поврежденную в бою за Эрдерет. Шмиттельварденгроу сражался тогда бок о бок с лохматым великаном.

Первым пало животное Шмиттельварденгроу. Шаграт ушел в сторону и на полном ходу рухнул на колени, уткнувшись вытянутой мордой в землю. Что-то громко хрустнуло. Цверга выбросило из седла.

Тот едва успел сгруппироваться перед тем, как протащило по мерзлой корке изо льда, земли и каменной крошки. Окончил свой путь он перед широким каменным пальцем, торчащим из земли.

Некоторое время цверг лежал: боялся пошевелиться и узнать, что у него переломаны все кости. В его-то возрасте даже каменные гномьи ребра становятся чрезвычайно хрупкими. Но пока что ничего, кроме саднящего лица, не болело и не указывало на масштабные внутренние повреждения.

Шмиттельварденгроу встал на четвереньки. Глухо замычал, облизывая разодранные губы. Также не хватало некоторых зубов — при этом он еще умудрился прикусить язык и теперь рот быстро наполнился кровью. Цверг задумчиво пожевал и сплюнул к подножию каменного пальца, несуразно раздутого в нижней части.

— Капитан? Ты как? — Фозз остановился, участливо сложив руки на волосатой груди.

Шмиттельварденгроу молчал и смотрел прямо перед собой, уставившись в разверстый пупок толстопузой клыкастой твари, уложившей свой тройной подбородок на расплывшуюся грудь. Именно этим гадством и являлся давешний каменный палец, о который чуть было не расколол череп выпавший из седла цверг.

— Шартак! — буркнул он.

— Чего? — Джалад слез о своего шаграта и похлопал его по боку, укрытому смердящим панцирем из плотной и грубой шерсти.

— Я говорю — Шартак! Шартак Большое Пузо, гребаный орочий божок.

Но Шартаку было уже глубоко плевать на оскорбления от какого-то там темного гнома: он продолжал нагло скалить каменные клыки, уставившись слепыми мертвыми глазами куда-то вдаль.

Статуя вросла в землю до пояса, скрыв под пеплом и черным песком массивный каменный постамент и, наверняка, не менее массивные ляжки. Чуть дальше цверг заметил еще статуи, из ветряной дымки проглянули остатки стены.

— Какого, я спрашиваю, какого дхара мы забрались так далеко к востоку?! — грохнул трубный глас гнома. — Мы почти в Горгонаде!

— Ух ты! У нас есть возможность обследовать руины? Вдруг найдется что-нибудь для моего обучения… — вмиг обрадовался Джалад. Темное лицо просветлело, глаза странно замерцали в темноте.

— Заткнись, — сказал цверг, не глядя.

— Видать, заблудились, — пожал плечами Фозз.

— Заблудились?! — Шмиттельварденгроу почувствовал себя кастрюлей с плотно прикрученной крышкой, в которой бурлило ядовитое варево. Еще немного, подумал цверг, и, гляди, сорвет крышку.

Он шумно выдохнул, зашипел в бороду, как испорченный горняцкий свисток. И уже спокойнее повторил:

— Заблудились? Ты же хренов следопыт, лучший, которого я знаю!

Огр снова пожал плечами, флегматично посматривая на павшего шаграта.

Животное хрипло дышало, поводя затянутым поволокой глазом, и судорожно сучила лапами. Из пасти тонкой струйкой сочилась кровь.

— Думаю, — осторожно вставил Джалад, — вопрос о том, как мы здесь оказались, не стоит так остро, как вопрос о том, как далеко мы оторвались от орков…

— …И дварфов, — добавил Шмиттельварденгроу.

— …И дварфов, — кивнул маг. — Итак, как мы будем действовать дальше?

Ветер принес хриплый вополь охотничьего рожка. А потом ему ответили еще с двух направлений. Уже гораздо ближе, чем первый.

На одно мгновение в голове цверга пронеслась мысль: остаться одному и прикрыть Фозза и Джалада, пока он будет сдерживать орков… Но он тут же отбросил ее, как неконструктивную.

— Дхаров дхар! Чтоб их всех забрали демоны Бездны! — взревел Шмиттельварденгроу и яростно затопал.

Джалад с опаской кашлянул.

— Может, попробуем спрятаться в руинах? Заодно поисследуем…

— Иди, прячься, чтоб тебе дхар пятки поджег! — рыкнул гном. — У гребаных зеленокожих нюх, как у доброй собаки. Выследят, чтоб их матери забыли, как выглядят сыновья, как последнего козла! Нет, мы примем бой! Здесь и сейчас. Чтоб всякая тварь поняла, что не следует связываться с цвергом по имени Шмиттельварденгроу!

В темноте появились огоньки. Они быстро приближались, загорались новые. Доносился рык шагратов и глухой рокот орочих голосов.

— Демоны Бездны! — Шмиттельварденгроу выпрямился. До этого он стоял на коленях и водил руками по земле, пытаясь воззвать к праху сотен и сотен умерших здесь существ. — Ничего не чувствую. Словно высосали все до капли! Дхарово проклятье!

— И огня нет! — промямлил Джалад, пряча руки под одеждой. Нежный уроженец солнечного юга начал крепко подмерзать: ему бы самому согреться, а в волшбу все пустить.

— Ниче! — пророкотал Фозз, взвешивая в руке массивный булыжник. — Наше дело правое — мы победим!

— Родос Сильный? — осведомился джаффец.

Огр почесал затылок, а потом махнул головой.

— Не-а, сам придумал.

— Вот она — великая сила образования!

— Заткнулись! Оба! — рявкнул цверг. — Надо сначала с орками разобраться, а потом можете сколь угодно долго точить языки друг об друга!

Джалад принялся внимательно обследовать поклажу своего шаграта. В кожаном мешке, притороченном к примитивному седлу, оказался запас факелов и глиняная бутылка, запечатанная липким комком шерсти. Скривившись, маг сковырнул пробку, понюхал. И тут же закашлялся: в нос шибануло острым спиртным ароматом.

— Наверняка, это будет гореть! — пробормотал он и вытряс на землю факелы и комки сухой коры, использовавшейся вместо трута. Рядом звякнули, выпав из мешка, два камешка с блестящими острыми гранями. — Замечательно, клянусь Вулканом!

Он полил образовавшуюся кучу вонючей жидкостью из бутылки и принялся стучать кресалом, пытаясь высечь искру. Получилось не сразу — дрожали руки, ледяной ветер уносил сыплющиеся искры, но вскоре факелы и трут занялись, а алкоголь заставил пламя стать еще жарче и выше. Пламя плясало и жалось к земле, но уже весьма уверенно горело. Джалад довольно потер руки.