Алексей Палей - Дорога домой. Часть третья. [СИ]

Терри в компании детей засиделась до темноты. Но хорошее всегда заканчивается. Родители в принудительном порядке забрали своих детей.

Оставшись одна, Терри задумчиво смотрела на полузаполненный стакан с соком. Официантка, убрав со стола лишнее, не решилась трогать Терри. Она почему-то испугалась этой спокойной и безобидной на вид девочки. Осенью темнеет уже к девяти вечера, а кафе работает только до восьми, но сегодня его не торопились закрывать. За дальним столиком одиноко сидел единственный посетитель, и его боялись побеспокоить.

Вошедший в зал мужчина огляделся, подошёл к работникам кафе и о чём-то тихо переговорил с ними. Потом уверенно направился к столику Терри.

— Тебе некуда идти? — Спросил он.

— И да, и нет. — Отстранёно ответила девочка.

— Хм. Я присяду?

Девочка шевельнула указательным пальцем. Так приглашают присесть Очень Сильные но уставшие люди, бессознательно привыкшие к безоговорочному подчинению. Мужчина понял и этот жест, и его смысл. Тем не менее, сел на стул рядом.

— Нам уже пора закрываться. — Сообщил он.

— Да? — удивилась девочка. Она как будто очнулась. — Извините, задумалась. Я ухожу. — Сказала Терри поднимаясь.

— Ты сейчас куда?

— Надо навестить двоих из вашего двора. — Ответила Терри, направившись к выходу.

На улице наступала ночь. Городская ночь отличается от ночи в деревне. Город продолжает бодрствовать и после захода солнца. Шум машин, возня в спецхозяйствах, ночные патрули, свет фонарей и окон домов. Это делает ночь немного грубой, можно даже сказать эгоцентричной. Впрочем, какие жители города такая и ночь. Жители города редко смотрят на звезды, и ночь такая же — серовато-черная испачканная ярким пятном луны.

Терри нашла взглядом тёмное окно. В той квартире за прошедшие десять лет ни разу не включали электрический свет в комнатах. Ощущение чужой тоски, горя и безнадёжного отчаянья затопили девочку. В мыслях мелькнуло сравнение запаха шашлыка и этих чувств. Тряхнув головой, она направилась к своей первой внеплановой жертве. Хотя, пожалуй, второй

Хозяин кафе, посмотрев во тьму наступившей ночи, в которой исчезла девочка, вздохнул.

— Мир меняется, мы меняемся. Мы меняем мир под себя, мир меняет нас под себя. И чем это кончится? — Чуток пофилософствовал он сам для себя.

Затхлый воздух комнаты был неприятен даже на взгляд.

Обычная однокомнатная квартирка в обычной хрущёвке. Квартира была в запустении. Нет, мусор, и грязь не царили в помещениях, просто единственные официальный житель этой квартирки очень давно пребывал в депрессии. Бывший майор, бывший ВДВэшник бывшей армии Советского Союза. Участник афганской войны. Его судьба после увольнения из армии не отличалась от тысяч таких же, как он. Одиночество, старательное забвение, неприязнь. Последние годы он работал дворником, совершенно игнорируя реальность. Он уходил от жизни, но жизнь почему-то упорно не хотела его покидать. Мужчина каждый вечер выпивал бутылку водки без закуски. Пил прямо из горла. А потом, сидел на продавленном диване, уставившись в одну точку. Все годы он вспоминал своих сослуживцев, тех, кто погиб в Афганистане благодаря дебильной политики тогдашнего правительства страны. Тех, кто ушёл позже, так сказать в мирной жизни, они не смогли смериться с узаконенными преступлениями. Таких убивали подло, в спину. Забивали толпой "правильных пацанов", отправляли в тюрьмы и много ещё чего, что могли придумать, дорогие нам всем, власти, объединившись с криминалитетом. Властьимущие, люто ненавидят всех, кто способен и готов защищать себя и своих близких. Этот мужчина жил, боясь остаться один. Каждый раз, оставшись один, он мучился одним и тем же кошмаром — он видел всех своих погибших друзей и знакомых. Те моменты их жизни, когда они ещё живы, а спустя секунду нет. Пули ножи машины наркотики верёвки.

Он видел их, улыбающимися, серьёзными, грустными. Когда-то они строили планы на своё будущее. Сожалели об отсутствия солёного сала, мечтали поваляться в снегу. Вспоминался солдат, ещё совсем мальчишка, присевший рядом с одуванчиком побившим каменную поверхность, высушенной солнцем, земли. Груз 200. Командование не скупилось на листы бумаги с таким текстом. Были даже печати с такой надписью, для ускорения обработки этого груза. Яростное желание поубивать всех вояк и чинуш в военном ведомстве, сменялась тоской, и злобой на себя. Совесть и честь, а в новом деловом мире эти понятия равнялись идиотизму и дебилизму, продолжали быть для него основой жизни.

Почти под утро наступало забвение. Черный провал в сознании. А с утра новая боль в душе и страх перед приближающимся вечером. Тогда, в другой жизни, он был замполитом. Он уверенно говорил ложь прямо в глаза солдатам. Они ему верили. Он не боялся пуль. Не редко вылетал на операции по ликвидации банд моджахедов. Солдаты ему верили, сослуживцы уважали, начальство бесилось.

Сейчас те начальники, и их заокеанские хозяева, могли во всю радоваться. Некогда непреклонный, уверенный в своих силах и Законах своей родной страны, майор ВДВ превратился в досадный обрывок прошлого и отличный показатель для всех современных деловых людей — до чего может довести честность, совесть и отказ следовать законам звериной стаи.

Люди и Звери. Люди-Звери. Звери-Люди. Венец, навязываемой нам эволюции. Люди — вызывают раздражение, злость, страх. Человек — это самый страшный кошмар, ужас. Это забвение всего бизнес-мира. Бизнес — не съешь ты, съедят тебя.

Человек погружался в черноту сна, судорожно глотая сухие слёзы своего одиночества.

Терри пройдя к окну задела столик, на котором стояла недопитая бутылка водки. Бутылка, красиво качнувшись, откровенно нехотя упала, разливая остатки своего содержимого по столику. Прокатившись до края свалилась на пол. Терри, не обратив на это внимания, сильным движением распахнула окно, впуская в комнату свежий прохладный воздух наступившей ночи. Она машинально закрыла проём окна от возможной мошкары и заодно от лишних звуков, как снаружи, так и изнутри. Человек, вяло шевельнув головой, посмотрел на названного гостя, который внезапно появился на пороге начинавшегося беспамятства.

— Ты пришёл за мной? — хрипло произнёс мужчина.

— Нет. — Тихо ответил незнакомец, мотнув головой.

— Тогда зачем ты здесь?

Бывший майор говорил, едва шевеля языком. Сам, он, вообще не шевелился, боясь прогнать нежданный и ожидаемый морок.

— Из вашей квартиры очень сильно тянет безнадёжностью, страхом, горем.

— Понятно. У меня этого много. Пей в своё удовольствие. Сколько хочешь. — Криво улыбнувшись, разрешил бывший майор.

Терри качнула головой. Она чувствовала приятную истому от наполнявшей помещения душевной горечи. Её демоническая сущность настойчиво требовала выпить эту боль, разлитую в комнате. Да и подтолкнуть этого человека к чему-нибудь посильнее, например к самоубийству.